господином. А Луи был именно таким. И с тех пор, как я первый раз отдалась ему, он всецело завладел моей волей. Мне иногда даже казалось, что я мысленно слышала его приказы. Или ласковые слова. Я ни в чем, ни в чем не шла ему поперек! Я, внучка генерала!..
Луи приехал в Россию для того, чтобы поступить в Сеченовку, то есть в Медицинскую академию. Не знаю, зачем там, в этом забытом богом племени требовался дипломированный фармацевт. Но Луи учился, а я, пропуская занятия в магистратуре, часами торчала у метро «Кропоткинская», ожидая, когда мой смуглый возлюбленный появится в толпе студентов… Потом мы поженились. Просто расписались в загсе, и все. Никакой роскошной свадьбы с шампанским, подвенечным платьем и катанием на Воробьевых горах не было. У нас даже нет свадебных фотографий, потому что по верованиям племени вибути изображение выпивает душу из живого человека и делает его рабом темных сил… Луи никогда не фотографировался и строго запретил это делать мне.
— А как же документы? — удивился Викентий. — Загранпаспорт, зачетная книжка — ведь ваш Луи студент все-таки!
Надежда растерянно глянула на мага:
— Не знаю… Я теперь даже не знаю, был ли у Луи настоящий паспорт…
— Но в загсе вы ведь как-то зарегистрировались!
— Да… Но там все происходило так странно…
Словно все вокруг нас были под гипнозом.
Викентий понял, что эта история начинает щекотать ему нервы по-настоящему. Приезжают, понимаешь ли, в Россию всякие представители отсталых племен, женят на себе самых красивых российских девушек, а потом оказывается, что демографическая ситуация в стране давно перешла критическую отрицательную отметку!
— Что еще особенного вы заметили в вашем… супруге?
Надежда снова отпила вермута и зябко поежилась, хотя в комнате было невероятно душно.
— Когда я стала женой Луи, в моей жизни начали происходить невероятные вещи.
— Например?
— На следующий день после нашей свадьбы умерла моя бабушка.
— Но… это вполне объяснимо. Старое сердце не выдержало бурной радости…
— Бабушка была против этого брака!
— Значит, не выдержало скорби.
Надежда хлопнула бокалом о стол.
— У моей бабушки было абсолютно здоровое сердце! К ней даже студентов водили из медколледжа — чтоб те посмотрели на абсолютно здорового человека, дожившего в здравом уме и прекрасной физической форме до стольких лет!
— Ого!
— А вскрытие показало, что бабушка умерла от яда, — тихо произнесла Надежда и огляделась по сторонам, словно в комнате Викентия могли прятаться какие-нибудь незримые враги. — От очень экзотического яда. Мне сказали, что он одновременно напоминает тетродотоксин и яд эфиопского аспида. Но откуда такой яд мог взяться в Москве?!
— Ну, при желании в Москве можно найти все что угодно… — философски протянул Викентий. Тут в нем проснулся врач: — А спасти вашу бабушку не пытались? Есть ведь плазмаферез, гемодиализ, антидотная терапия, наконец…
— Нет. — Надежда опустила голову. — Врачи утверждали, что ее уже не спасти. Но знаете, что самое ужасное? Луи сказал, что все вопросы, связанные с похоронами, он решит сам.
— Но… он, вероятно, просто не хотел вас нервировать.
Надежда зло усмехнулась:
— Он даже не позволил мне забрать бабушку из морга, попрощаться с нею! А ведь до встречи с Луи она была единственным человеком, которого я любила! Луи отвез меня ночью куда-то за город, в роскошный особняк, заявив, что теперь я буду жить исключительно здесь, а не в бабушкиной квартире. И что у меня будет все, что я только пожелаю. Со мной он оставил трех служанок — они тоже из Африки. Имена у них такие странные: Гууди, Коффуа и Айда-Ведо. Эти служанки никогда не открывают своих лиц, но делают все, что я попрошу. А еще они никогда не спят. И не дают мне шагу ступить за пределы особняка! — Тут Надежда снова разрыдалась. — Я очень люблю Луи, но не понижаю, почему он так поступает со мной! Я забросила учебу, у меня нет друзей — ведь в особняке нет телефона и невозможно никуда позвонить!
— Как же вы попали ко мне? — задал резонный вопрос Викентий.
Надежда перестала рыдать и усмехнулась:
— Сделала куклу.
— Что?!
— Сделала куклу. Элементарно. В том особняке в моей спальне стоит статуя обнаженной девицы. Я ее обрядила в свой пеньюар, сунула в постель, а сама выбралась черным ходом.
— И думаете, ваше исчезновение не заметили?
— Заметили, — спокойно сказала Надежда и притянула к себе наган. — Они здесь с того самого момента, как я переступила порог вашего жилища.
— Кто — они?!
— Гууди. Коффуа. Айда-Ведо.
Викентий затравленно оглянулся по сторонам. Никого. Только слишком густые тени скопились в углах, возле кресел и провисших портьер…
— Подойдите ко мне и поклонитесь господину, чье жилище вы осквернили своим незаконным присутствием! — повелительным тоном меж тем сказала в темноту Надежда.
И дипломированный маг, посредник меж мирами, заклинатель демонов и лучший нейтрализатор порчи от Алтуфьева до Выхина, с остановившимся от ужаса сердцем смотрел, как перед его креслом возникли три стройные, абсолютно черные фигуры и склонились в медленном поклоне.
— Вот поэтому я и просила вас не зажигать света, господин Вересаев. — Понемногу оживая, услышал он спокойный голос Надежды. — При свете они выглядят очень… непрезентабельно. И кроме того, они света побаиваются, слабеют от него, что ли… Гууди, ка унга наройя дамбалайя оэокео! — гневно выкрикнула Надежда в сторону одной из темных фигур.
— Оэзуули ка ногойя вин дамбалайя ки унга, — ответил ей спокойный и какой-то совершенно бесплотный голос.
— О чем вы говорите? — вмешался Викентий. Ему стало по-настоящему страшно.
Его посетительница все меньше походила на истеричную дамочку с выраженным галлюцинаторным синдромом. А уж три темные фигуры Викентий совсем не мог классифицировать с позиций диалектического материализма.
«Все. С магией надо завязывать. Лучше буйных психов лечить солями лития, чем принимать таких… визитеров. С ними сам психом станешь. И соли лития не помогут. Даже электросудорожная терапия будет малоэффективной».
Эти размышления Викентия прервала Надежда:
— Они пеняли мне за то, что я покинула особняк без их разрешения и охраны. Они не хотят, чтобы я подверглась нападению и первой смерти.
«А есть еще и вторая?» — хотел поинтересоваться Викентий, но вместо этого спросил совсем другое:
— Кто собирается на вас напасть?
— А вот это, — Надежда снова навела наган на растерянного Викентия, — и должны установить вы. Вы ведь маг.
— Это… это невозможно!
— Я хорошо заплачу вам. — Не выпуская из правой руки револьвер, левой Надежда расстегнула пару пуговиц на своем жакете («Ой!» — ахнул Викентий) и извлекла оттуда небольшой замшевый мешочек. Бросила на стол. Из мешочка, стуча как стеклянный горох, выкатились крупные алмазы.
— Это аванс.
— Все равно невозможно! Поймите, я вовсе не тот, за кого себя выд…
Одна из темных служанок наклонилась к уху Викентия:
— Сделай все, что велит тебе наша госпожа. Лоа отблагодарят тебя.
— Но почему именно я?!!
— Я прочла ваше объявление в газете, господин Вересаев, — все тем же спокойным тоном объясняла Надежда. — Там говорится, что вы гарантированно возвращаете женам пропавших мужей…
— Но вы-то здесь при чем?! Вы ведь говорите, что кто-то угрожает вашей жизни!
— Да. Именно так. Но эти угрозы начались с того момента, как пропал мой муж. Мой Луи. И я не знаю, где он и что с ним.
— Сделай все, что велит тебе наша госпожа…
— Сделай…
— Сделай…
— Уговорили, — нервно усмехнулся Викентий. — Я в вашем распоряжении.
— Тогда до завтра. — Надежда резко поднялась из-за стола, словно давая понять, что этим лимит ее сегодняшней откровенности исчерпан. — Не провожайте нас, господин Вересаев. Мы найдем дорогу.
— А как же завтра?…
— Я приду, — донесся из прихожей голос Надежды. — В это же время.
Викентий посидел с минуту, но, так и не услышав, как за странными посетителями захлопнулась дверь, выскочил в прихожую.
Дверь была заперта.
Изнутри.
На все имеющиеся замки и шпингалеты.
— Чертовщина какая-то! — ругнулся Викентий и взглянул на настенные часы: без четверти полночь! Ничего себе, посидела у него клиентка!
Хотя надо признать, что ради клиентки с такой фигурой и внешностью времени потратить совсем не жалко.
Да что времени…
Викентий подошел к телефону и набрал номер Степана-Гремлина. Трубку долго не брали.
— Да! — наконец рявкнул недовольный Степан.
— Гремлин, это я. Ты спишь, что ли?
— Нет. Бабу трахаю, а ты мешаешь процессу.
— Я серьезно.
— И я серьезно. Кешаня, дай мне хоть раз кончить по-людски, а потом я тебе перезвоню.
— Степа, у меня сейчас была такая девушка… Ты себе не представляешь. Сплошная греза и загадка.
В трубке раздалось натужное сопение, а потом Гремлин печально произнес:
— Ты враг моего полноценного оргазма, Кешаня, и этого я тебе никогда не прощу. Зовут-то ее как, эту сплошную грезу?
— Надежда.
— Красивое имя. Женщины с такими именами становятся женами вождей мирового пролетариата.
— Завтра она придет снова.
— Вот завтра мне и позвони. Перед ее приходом. А теперь вали, имей совесть. У меня впереди еще полночи и неудовлетворенная, но очень роскошная женщина. Так что отбой.
— Давай трудись, — усмехнулся Викентий. — Надеюсь, твоя роскошная женщина сделана из первоклассного латекса.
— Ах ты скот!..
— Спокойной ночи, маньячок! — С посветлевшей от общения с другом душой Викентий положил трубку.
И только тут понял, что после ухода Надежды так и не включил в комнате свет. Нашарил на стене выключатель бра и повернул его.
А на столе действительно лежали алмазы. И их было много.
Как там поется в старой песне? «Ребята, надо верить в чудеса»?
Ой, надо ли…