– Ваша честь, – послышался его голос – о Господи! – его глубокий милый голос. – Можно я… – Он поднял с трибуны коробку с салфетками и кивнул в сторону Кэти.
– Нет, мистер Синклер. Вы останетесь на месте, – распорядилась судья.
– Я должен это опротестовать, Ваша честь! – настаивал прокурор. – Мисс Хэтэуэй выставила этого свидетеля для чисто драматического эффекта, в этом нет особого смысла.
– Я еще даже не допросила его, Джордж, – сказала Элли.
– Советник, подойдите, – сказала судья Ледбеттер.
Она что-то сердито зашептала Элли и окружному прокурору, их голоса иногда поднимались. Адам смотрел на Кэти, которая продолжала рыдать. Потом взял коробку с салфетками и открыл калитку, закрывающую свидетельскую трибуну.
Судебный пристав сделал шаг вперед:
– Сэр, простите, но…
Адам протиснулся мимо него и, громко топая ногами, направился к столу адвоката. Судья Ледбеттер окликнула его по имени. Он продолжал идти, и она постучала молотком:
– Мистер Синклер! Вы сейчас же остановитесь – или я привлеку вас за неуважение к суду!
Но Адам не остановился. Не обращая внимания на возмущенные тирады судьи, Адам опустился на колени рядом с Кэти. Она ощущала его запах, чувствовала исходящее от его тела тепло и подумала: «Это мой Армагеддон».
Потом к ее щеке прикоснулась мягкая салфетка.
Голоса судьи и юристов затихли, но Кэти этого не заметила. Адам гладил ее по щеке, и она закрыла глаза.
Где-то там Джордж Каллахэн вскинул руки и вновь пустился в спор.
– Спасибо, – прошептала Кэти, забирая салфетку из рук Адама.
Он молчаливо кивнул. Судебный пристав, следуя приказу, заломил Адаму руки и поднял его на ноги. Кэти смотрела, как его ведут обратно к свидетельской трибуне. Каждый неторопливый шаг казался ей следующей милей между ними.
– Я охотник за привидениями, – отвечая на вопрос Элли, сказал Адам. – Я ищу и фиксирую паранормальные явления.
– Можете объяснить, что это подразумевает?
– Остаюсь по ночам в местах, которые, по рассказам, посещаются привидениями, пытаюсь определить изменения энергетического поля с помощью либо лозы, либо специальной фотографии.
– Помимо вашей степени доктора философии по парапсихологии из Пенсильванского университета, у вас есть другие степени?
– Да. Бакалавр наук и степень магистра из Массачусетского технологического института.
– В какой области, мистер Синклер?
– Физика.
– Значит, вы считаете себя ученым?
– Без сомнения. Именно поэтому я знаю, что паранормальные явления должны существовать. Любой физик скажет вам, что энергия не теряется, а лишь трансформируется.
– Как вы познакомились с Джейкобом Фишером? – спросила Элли.
– Мы познакомились на занятии в университете. Я был ассистентом преподавателя, он студентом. Меня сразу покорила его поглощенность учебой.
– Можете конкретизировать?
– Ну, если учесть область моих исследований, я не могу позволить себе несерьезно относиться к своей работе. Я обнаружил, что лучший способ продвинуться в деле – заставить себя работать без отдыха и не обращать внимания на мнение окружающих. В этом Джейкоб напоминал меня. Как это ни странно для студента, он меньше интересовался общественной жизнью кампуса, чем самой учебой. Когда подошло время сдать мой дом в аренду, поскольку я собирался поехать в командировку, я предложил ему снять его.
– Когда вы познакомились с сестрой Джейкоба?
Адам перевел взгляд с Элли на Кэти:
– Это было в тот день, когда я защитил степень доктора философии. Нас познакомил ее брат.
– Можете об этом рассказать?
– Она была красивая, с широко распахнутыми глазами и застенчивая. Я знал, что она из амишей, – узнал об этом от Джейкоба, – но она была одета, как обычные люди. – Адам помедлил, потом поднял ладонь. – Мы поздоровались за руку. Обычная вещь. Но я помню, что не хотел отпускать ее руку.
– У вас появилась возможность снова увидеть Кэти?
– Да, она навещала брата раз в месяц. Джейкоб переехал ко мне в дом за несколько месяцев до моего отъезда, так что я виделся с Кэти, когда она приезжала в Стейт-Колледж.
– Ваши отношения развивались?
– Мы очень быстро подружились. Она интересовалась моей работой, уважительно относилась к тому, что я пытаюсь делать. Мне было легко с ней разговаривать, потому что она такая открытая и искренняя. Для меня она как будто была не из этого мира – и во многих смыслах так оно и было. – Он задвигался на стуле. – Меня к ней тянуло. Я понимал, что это нехорошо, ведь я на десять лет старше, опытный и явно не из амишей. Но я не мог выбросить ее из головы.
– Вы стали любовниками?
Он видел, как щеки Кэти зарделись.
– Да…
– Кэти спала с кем-то до вас?
– Нет. – Адам откашлялся. – Она была девственницей.
– Вы любили ее, мистер Синклер?
– Я и сейчас ее люблю, – тихо произнес он.
– Тогда почему вас с ней не было, когда она забеременела?
– Я не знал об этом, – покачал головой Адам. – Я дважды откладывал поездку, чтобы быть рядом с Кэти. Но в тот вечер после… после близости я уехал в Шотландию.
– Вы приезжали в Штаты в этот период?
– Нет. Если бы приехал, то навестил бы Кэти. Но я находился в отдаленных селениях, труднодоступных местах. В субботу я впервые за год ступил на землю Америки.
– Что бы вы сделали, мистер Синклер, если бы узнали о ребенке?
– Не раздумывая женился бы.
– Но вам пришлось бы стать амишем. Вы могли бы обратиться в другую веру?
– Я знаю, так делают, но я, вероятно, не смог бы.
– Значит, женитьба вам не подошла бы. Какие могли быть другие варианты?
– Ну, скажем, я оставил бы ее среди родных и друзей, надеясь, что нас все-таки ждет совместное будущее.
– Какого рода будущее?
– То, что она захотела бы или была способна мне дать, – ответил Адам.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – продолжала Элли, – но совместное будущее амишской женщины и мирского мужчины представляется мне весьма маловероятным.
– Сагуаро[18] может влюбиться в снежного человека, – вполголоса произнес Адам, – но где они построят свой дом? – Он вздохнул. – Я не хотел быть несчастным любовником. Я был бы совершенно счастлив, найдя какой-нибудь уголок Вселенной, где мы с Кэти могли бы просто быть самими собой. Но раз уж я любил ее, то не мог просить ее отвернуться от всего, к чему она привыкла. Вот почему в прошлом году я поступил как трус. Я уехал, надеясь, что ко времени моего возвращения все чудесным образом изменится.
– И оно изменилось?
– Да, но не к лучшему, – скривился Адам.
– Что вы узнали, когда вернулись в субботу?
– Кэти родила от меня ребенка. – Он сглотнул. – И ребенок умер.
– Вероятно, узнав об этом, вы очень расстроились?
– Да, это так, – ответил Адам.
– Какая была ваша первая реакция?
– Я хотел поехать к Кэти. Я был уверен, что она так же огорчена, как и я, если не больше. Думал, мы сможем помочь друг другу.
– Знали ли вы в тот момент, что Кэти обвиняют в убийстве ребенка?
– Да.
– Вы узнали, что ваш ребенок мертв и что Кэти подозревают в его убийстве, но тем не менее вы хотели поехать к ней, чтобы дать и получить утешение?
– Мисс Хэтэуэй, – сказал Адам, – Кэти не убивала нашего ребенка.
– Почему вы так в этом уверены?
Адам опустил глаза:
– Потому что я писал диссертацию на эту тему. Любовь – это мощнейшая энергия. Мы с Кэти любили друг друга. Но мы не могли любить друг друга в моем мире, как и в ее мире тоже. И вся эта любовь, вся эта энергия должна была во что-то перейти. Она перешла в нашего ребенка. – Его голос пресекся. – Если даже мы не могли принадлежать друг другу, нам обоим мог принадлежать этот ребенок.
– Если вы так ее любили, – спросил Джордж в ходе перекрестного допроса, – то почему не писали ей?
– Я писал. Писал каждую неделю, – ответил Адам.
Сквозь опущенные ресницы он посматривал на Элли Хэтэуэй. Она заранее попросила его не говорить о письмах, так и не дошедших до Кэти, потому что тогда выяснилось бы, что Джейкоб не хотел, чтобы сестра связывала свое будущее с Адамом, – удар против защиты несчастного любовника.
– Значит, за все время переписки она так и не сообщила вам, что беременна?
– Насколько я понимаю, она никому об этом не говорила.
Джордж поднял брови:
– А не могло ли быть причиной ее скрытности то, что она не так трепетно, как вы, относилась к вашему роману?
– Нет, этого не…
– Или, может быть, она пустилась в ту дикую авантюру, а теперь намерена вернуться к своему амишскому бойфренду – и концы в воду.
– Вы ошибаетесь.
– Может быть, она не сказала вам, потому что планировала избавиться от ребенка.
– Она бы этого не сделала! – уверенно произнес Адам.
– Извините, если я чего-то не понял, но вы были в коровнике в ту ночь, когда она родила?
– Вы знаете, что не был.
– Тогда вы не можете сказать наверняка, что произошло на самом деле.
– По той же логике, вы тоже не можете, – заметил Адам. – Но есть нечто, что я знаю, а вы – нет. Я знаю ее мысли и чувства. Я знаю, что она не убила бы нашего ребенка. Не имеет значения, присутствовал я при рождении или нет.
– О, это верно. Вы… как вы это назвали? Охотник за привидениями. Вам необязательно видеть события, чтобы поверить в них.
Адам направил на прокурора пристальный взгляд:
– Может быть, вы поняли это наоборот. Может, просто я верю в то, что невидимо для вас.
Элли осторожно закрыла дверь в кабинет судьи и направилась к Кэти.
– Послушай, – с тревогой начала она, – я знаю, что ты хочешь сказать. Мне не стоило без предупреждения звать его. Следовало сказать тебе, как только я узнала, где находится Адам. Но, Кэти, присяжным нужно было узнать об отце твоего ребенка, чтобы осознать, что эта смерть стала несчастьем. Им надо было увидеть, как подействовало на тебя появление Адама. У них должно возникнуть сочувствие к тебе, чтобы они захотели оправдать тебя по любой причине, какую им удалось бы найти. – Она сложила на груди руки. – Как бы то ни было, прости меня… – Но Кэти отвернулась, и Элли попыталась разрядить ситуацию. – Я попросила у тебя прощения. Я подумала, если ты покаешься, тебя простят и примут обратно в общину.