– Что-то подсказывает мне, мисс Хэтэуэй, что у вас созрело какое-то решение.
– Да, это так. Полагаю, Кэти – идеальный кандидат для программы электронного слежения.
Судья Ледбеттер сняла очки и потерла глаза:
– Мистер Каллахэн, мы покажем обществу пример, перенося это дело в суд и пригласив прессу. Не вижу необходимости в том, чтобы на фоне внимания со стороны прессы еще больше посрамить амишскую общину, отправив одного из них в Манси. Обвиняемая отбудет свой срок, но конфиденциально. Это можно назвать каким-то поэтичным правосудием. – Она нацарапала свою подпись на лежащей перед ней бумаге. – Приговариваю мисс Фишер к году ношения электронного браслета, – заявила судья Ледбеттер. – Дело закрыто.
Чулок надевался поверх пластмассового браслета, потому что она не сможет снять его в течение восьми месяцев. Он имел ширину три дюйма и был снабжен радиокомпасом. Если Кэти уедет из округа Ланкастер, объяснила Элли, браслет запикает и должностное лицо, осуществляющее надзор, найдет ее за несколько минут. Должностное лицо может в любом случае отыскать ее, просто так, без повода, чтобы удостовериться, что она старается избегать неприятности. Кэти формально становилась заключенной в штате, а это означало, что у нее нет прав. Но она могла остаться на ферме, жить своей жизнью, заниматься своими делами.
Они с Элли шли по коридорам, звуки их шагов гулко раздавались в тишине.
– Спасибо тебе, – ласково произнесла Кэти.
– На здоровье. – Элли помолчала. – Это справедливое соглашение.
– Я знаю.
– Даже если есть вердикт о виновности.
– Это никогда меня не волновало.
– Хм… – Элли улыбнулась. – Думаю, я справлюсь с этим лет через десять или около того.
– Епископ Эфрам говорит, это полезно для общины.
– Почему?
– Это подкрепит наше смирение, – сказала Кэти. – Многие американцы считают нас святыми, а этот случай напомнит им, что мы просто люди.
Они вместе вышли в относительную тишину дня. Ни репортеров, ни зевак – только несколько часов спустя репортеры пронюхают, что коллегия присяжных распущена и суд неожиданно завершен благодаря соглашению между обвинением и защитой. Кэти остановилась наверху лестницы, оглядываясь по сторонам:
– Я не так себе это представляла.
– Что не так?
– После… – Она пожала плечами. – Я думала, все, о чем ты говорила на суде, поможет мне немного лучше разобраться в том, что произошло тогда.
– Если я правильно делаю свою работу, дело становится даже более запутанным, – улыбнулась Элли.
Холодный ветер, как напоминание о зиме, подхватил тесемки от Кэтиного каппа.
– Я никогда в точности не узнаю, как он умер, да? – тихо спросила она.
Элли взяла Кэти под руку.
– Ты знаешь, как он не умер, – ответила она. – Этого должно быть достаточно.
Глава 20Элли
Забавно, как за такое короткое время можно накопить так много хлама. Я приехала в Ист-Парадайс с единственным чемоданом, но теперь, когда пришло время паковать вещи, я не знала, с чего начать. Теперь, вдобавок к моей одежде, у меня было мое первое и, возможно, последнее сшитое собственными руками лоскутное одеяло, которое однажды украсит кроватку моего ребенка. Была у меня соломенная шляпа, купленная в лавке Циммермана, широкополая мальчишеская шляпа, хорошо защищавшая лицо от солнца, когда я работала в поле. Были вещички поменьше: совершенно плоский камешек, найденный в ручье, спичечный коробок из ресторана, где я впервые ужинала с Купом, тот лишний тест на беременность из комплекта два по цене одного. И наконец, были вещи, слишком значительные по масштабу, чтобы уместиться в границы любого языка: духовность, смирение, покой.
Во дворе Кэти выбивала половики длинной ручкой от швабры. Интересно, часто я буду просыпаться в полпятого утра, воображая себе неслышную поступь мужчин, идущих в коровник на дойку? Сколько раз я буду забывать по вечерам включать будильник, понадеявшись на петуха?
Я также спрашивала себя, каково это будет снова переключать телевизионные каналы. Каждую ночь спать рядом с Купом, чувствовать на себе его руку. Я раздумывала о том, кто будет моим следующим клиентом и часто ли я буду вспоминать Кэти.
Послышался негромкий стук в дверь.
– Войдите.
В комнату вошла Сара, держа руки под фартуком.
– Я пришла узнать, нужна ли тебе помощь. – Глядя на пустые плечики на стене, она улыбнулась. – По-моему, ты слишком серьезно к этому относишься.
– Упаковать вещи было не так уж сложно. Посложнее будет отсюда уехать.
Сара опустилась на кровать Кэти, одной рукой разглаживая одеяло.
– Поначалу мне не хотелось, чтобы ты здесь жила, – спокойно сказала она. – Когда Леда в тот день впервые предложила это в суде, я сказала ей «нет». – Она подняла лицо, следуя за мной взглядом, пока я заканчивала прибираться. – Не только из-за Аарона, нет. Я думала, ты одна из тех, кто частенько приезжает к нам, притворяясь, что они похожи на нас, поскольку пытаются достичь душевного покоя. – Ее рука подобрала с одеяла какую-то нитку. – Но я быстро поняла, что ты совсем не такая. И, должна признаться, мы научились у тебя большему, чем ты могла бы научиться у нас.
Садясь рядом с Сарой, я улыбнулась:
– Я бы с этим поспорила.
– Ты вместе со мной присматривала за Кэти. Поэтому ты всегда будешь для меня особенным человеком.
Слушая эту спокойную, серьезную женщину, я вдруг почувствовала какое-то родство с ней. Она на время доверила мне свою дочь. Более чем когда-либо я оценила ее решительный и смелый шаг.
– Понимаешь, я потеряла Джейкоба и Ханну. И я не могла потерять Кэти. Ты ведь знаешь, мать сделает что угодно для спасения своего ребенка.
Я украдкой погладила свой живот:
– Да, знаю. – Я дотронулась до ее плеча. – Ты правильно сделала, что доверила мне защищать Кэти в суде. Не имеет значения, что говорил тебе Аарон, или епископ, или кто-то еще, сомневаться не следовало.
Сара кивнула, потом вытащила из-под фартука небольшой сверток в оберточной бумаге:
– Хотела тебе это отдать.
– Не стоило этого делать, – сказала я, смутившись оттого, что не подумала о подарке в ответ на гостеприимство Фишеров.
Я разорвала бумагу и увидела пару ножниц. Это были тяжелые серебряные ножницы с заметной зазубриной на одном лезвии. Они были отполированы, но привязанный к ручке обрывок бечевки был темным и жестким от запекшейся крови.
– Я подумала, тебе лучше их забрать, – просто сказала Сара. – Сейчас я не могу отдать их Аарону.
Я мысленно вернулась к показаниям судмедэксперта, к фотоснимкам пупка мертвого младенца из отчета о вскрытии.
– О, Сара… – прошептала я.
Я построила всю правовую защиту на том факте, что амишская женщина не станет, не сможет совершить убийство. И тем не менее передо мной сидела амишская женщина, вручившая мне вещественное доказательство, которое обличало ее.
В ту ночь в коровнике оставили свет, потому что Сара знала о беременности дочери. Испачканные кровью ножницы – ими Кэти перерезала пуповину – были спрятаны. Ребенок исчез, пока Кэти спала, и причина, по которой она не помнила, как заворачивала и прятала его тело, заключалась в том, что это сделала не она.
Я открывала и закрывала рот, так и не решившись задать один вопрос.
– В то утро солнце поднялось так быстро. Мне надо было вернуться в дом, пока Аарон не проснулся для дойки. Я подумала, что смогу вернуться позже, но надо было уходить. Просто надо было. – В ее глазах заблестели слезы. – Ведь это я отправила ее в английский мир, и я видела, как она меняется. Никто больше не заметил, даже Сэмюэл, но если бы заметил, я знала, что случилось бы тогда. Я хотела лишь, чтобы у Кэти была жизнь, которую она всегда для себя представляла, – здесь, среди нас. Ведь Аарон отослал Джейкоба и за меньшее прегрешение, чем у нее. Он никогда не принял бы этого ребенка… и Кэти тоже отослали бы. – Сара остановила взор на моем животе, где в безопасности лежал мой ребенок. – Теперь ты понимаешь, Элли, правда? Я не смогла спасти Ханну, не смогла спасти Джейкоба… У меня оставался один последний шанс. Все равно что, но чего-то я могла лишиться. И я выбрала. Я сделала то, что должна была, чтобы оставить при себе дочь. – Она наклонила голову. – И все же я едва ее не потеряла.
Во дворе прозвучал автомобильный гудок. Я услышала, как хлопнула дверь машины и зазвучали голоса Купа и Кэти.
– Ладно. – Сара вытерла глаза и встала. – Не хочу, чтобы ты несла этот чемодан. Дай мне. – Улыбнувшись, она подняла чемодан, пытаясь определить его вес. – Приезжай к нам с ребенком, хорошо? – сказала Сара, опустив чемодан и обнимая меня.
Я оцепенела, не в силах обнять ее. Я была адвокатом, я служила закону. По долгу службы мне следовало вызвать полицию, сообщить информацию окружному прокурору. И потом Сару будут судить за то же преступление, за которое была осуждена ее дочь.
Но все же, словно по собственной воле, мои руки опустились на спину Саре, и я случайно задела большим пальцем одну из булавок от ее фартука.
– Береги себя, – крепко обнимая ее, прошептала я.
Потом я торопливо сошла по ступеням туда, где меня ждал большой мир.
Благодарности
Выражаю свою благодарность многим людям: доктору Джоэлу Умласу, доктору Джеймсу Умласу и доктору Дэвиду Таубу за медицинскую экспертизу; доктору Тие Хорнер и доктору Стюарту Анфангу за разъяснения в области судебной психиатрии и клинических интервью; доктору Кэтрин Льюис и доктору Нилу Кейю за разъяснения относительно неонатицида; моему свекру Карлу ван Лееру, спокойно отвечавшему на любые мои вопросы по поводу искусственного оплодотворения коров; Кайлу ван Лееру, увидевшему на небе «лунный пирожок» и позволившему мне позаимствовать это слово; Терезе Фарине за быструю транскрипцию; доктору Элизабет Мартин за разъяснение сути листериоза и вскрытия; Стиву Маршаллу, рассказавшему об охоте за привидениями; Брайану Лэрду за рассказ о троллях; Аллегре Лубрано, всегда находившей невразумительный правовой закон, когда я настойчиво звонила, задавая «быстрый вопрос»; Кики Китингу, великолепному адвокату, за то, что находил время приезжать со мной в Ланкастер и проводил вечера над магнитофоном, объясняя мне суть дачи показаний; и Тиму ван Лееру за все. Благодарю Джейн Пиколт за ее проницательность и ценные комментарии, а также Лору Гросс – пожалуй, единственного человека в издательском деле, который хочет, чтобы я писала быстрее. Благодарю Эмили Бестлер и Кип Хакала – за начало прекрасной дружбы. А еще Камиллу Макдаффи. Я обязана работам Джона Хостетлера и Дональда Крейбилла, а также людям, с которыми я познакомилась в Ланкастере, штат Пенсильвания, и без которых эта книга не была бы написана: Мэрибел Крейбилл, лейтенанту Рене Шулеру и в особенности Луизе Стольцфус, замечательной писательнице, чей вклад был неоценим. И наконец, моя искренняя благодарность амишским мужчинам, женщинам и детям, радушно распахнувшим двери своих домов и сво