— Тебе становится хуже, Мэтт, — сестра одарила меня не менее жестким взглядом. — Да, я не способна тебя вылечить, но не дать тебе загнуться раньше времени я могу. И что-то мне подсказывает, что на тот свет ты все же пока не торопишься. А потому нельзя, чтобы в такие часы ты оставался совсем один.
— Я был не один. — Лиза была рядом? — уточнила Камилла с долей удивления. — Да, на другом конце коридора. Как по мне, достаточно «рядом».
Сестра смотрела на меня так, будто ей нестерпимо хотелось если не свернуть мне шею, то хорошенько треснуть и чем-нибудь очень тяжелым. Отчасти я ее понимал. Вот только неужели она не понимает, насколько меня все это достало?
— Ладно, — примирительно произнесла она, чуть сдавая позиции, хоть я и знал, что белого флага я от нее не дождусь. — Давай я тебя осмотрю. Минута. Другая. Третья… сосредоточенное сопение. Дышите-не дышите… — Ну видишь! — жизнерадостно воскликнула Камилла, закончив и усаживаясь обратно на свой стул. — И ничего… — А ну брысь! — вскрикнул я одновременно с ней, заметив наглый хвост, торчащий из пакета с хлебом, и швырнул в этот хвост полотенцем. Ласка, будь она не ладна!
Вместо того, чтобы как любой нормальный дикий зверь умотать куда-подальше, мелкий хищник юркой стрелой метнулся… на Камиллу. Сестрица завизжала, ласка, привыкшая от человеческих женщин в одном темномагическом лице к совсем иному обращению, обалдела от такого звука, сиганула на стол… Спустя несколько мгновений, две вспышки заклинаний и с десяток цветастых проклятий, ласка таки вылетела в окно, оставив после себя хаос и разрушения. Кипяток был разлит по столу и полу, вода в графине по Камилле, а варенье из большой банки — по мне. В повисшей тишине задумчиво тлела штора…
— Что это было?! — взвилась сестрица.
— Это Лиза, — меланхолично отозвался я.
— … В прошлый раз она показалась мне несколько крупнее…
— Это Лиза прикормила ласку, — терпеливым тоном, как для слабоумных, столь любимым самой Камиллой договорил я. — У нее убежище под крыльцом.
— Бездушная сволочь, — встряла Камилла, — Мог бы и в доме девочке комнату выделить!
Стиснув зубы, я подавил желание устроить хорошенькую трепку любимой сестричке и продолжил:
— Раньше ей еду под крыльцо носили, а теперь эта тварь обнаглела, и приходит за ней сама. Я сейчас говорю о ласке, а не о мисс Миллс. Я, надеюсь, ты это поняла?
— Поняла, — скорбно вздохнула Камилла. — Я поняла, что ты, дорогой брат, настолько обленился, что даже уход за родовым символом свалил на чужие плечи!
Я закатил глаза. — Видишь, чем заканчиваются твои осмотры? Я в ванную. Кажется, сейчас я начал чуть меньше любить сливовое варенье.
— Что здесь стряслось?
Вид еще с утра идеально прибранной кухни обескуражил меня настолько, что вопрос вылетел сам собой. Тернеровская сестра, видимо, тоже пребывала в растрепанных чувствах, потому что внезапно миролюбиво ответила небрежным тоном:
— Да так… Небольшой медосмотр.
Таким тоном мог бы говорить герой, победивший легендарное чудовище и до конца сам еще не верящий, что ему это удалось — когда голос полон нарочитой легкости, а ноги до сих пор дрожат.
— Ого… И он дался?
Я вполне разделяла мнение о носорожьей легендарности и его же легендарной нелюбви к ко всякого рода целителям, жалетелям и прочим помощникам. В конце концов, как человек, недавно приткнувший к их стройным рядам, я лучше многих знала, какое тяжкое бремя мы несем!
— Как видишь, — вздохнула Камилла Тернер и, подняв с пола перевернутый стул, поставила его на место.
Я тоже вздохнула — и пошла за половой тряпкой. В конце концов, кто-то должен убрать лужу. А потом, быстро и профессионально (начал сказываться накопившийся опыт уборки) затирая следы «оказания сопротивления при медосмотре», я стремительно продумывала стихийный план оказания помощи светлому через Камиллу. Чем дальше, тем больше мне нравилась эта идея. В конце концов, Лиза Миллс тихоня, но не идиотка. В ее положении попытаться помочь — это не просто разумно, это вообще единственно возможный вариант развития событий. Это нужно сделать, хотя бы просто чтобы не вызвать подозрений, в конце концов!
Я же желаю искупить свою вину, получить прощение и законно обрести свободу, верно? И потому, быстро закончив с уборкой, я не ушла к себе в комнату, а, спрятав в чулан ведро и швабру, вернулась на кухню. Камилла сидела на носорожьем месте и пила чай из носорожьей кружки. На соседнем месте, накрытая печеньем, стояла еще одна. Судя потому, что по размеру она была именно как кружка, а не как средних размеров ведерко — для меня.
— Угощайся! — махнула надкушенным печеньем в сторону этой кружки Камилла, подтверждая мои предположения.
— Благодарю, — чай оказался крепким, сладким и горячим. Сделав символический глоток (надеюсь, в доме собственного брата светлая меня не отравит), я осторожно спросила, прощупывая почву: — Мисс Тернер…
— Камилла, — перебила меня она, отмахнувшись от моей вежливости. — Могу я рассчитывать на ответную любезность?
Я склонила голову, одновременно принимая ее разрешение и давая ответное, и вернулась к прерванному вопросу. От того, что светлая на него ответит, зависело очень многое.
— Камилла, почему ты ко мне так относишься? Мне гораздо понятнее отношение твоих сестер или наших добрых соседей. Как ты можешь так спокойно общаться со мной, после всего, что вам сделали темные?
— Ну не ты же лично, — с деланной беспечностью отмахнулась она.
— И все же, — я старалась не давить слишком сильно, но и не дать замять разговор.
Соблюсти нужную пропорцию настойчивости и неуверенности в голосе было непросто, но, кажется, мне удалось, потому что Камилла вздохнула и устало сказала:
— Лиза, я просто хочу жить нормальной, здоровой, полноценной жизнью, — выделив голосом слово «нормальной». — Если для этого нужно простить — я прощу. Если понадобится закопать — закопаю.
Я понятливо кивнула. Такая позиция была мне ясна. Да и в принципе для моих целей подходила куда лучше прочих. Понадеявшись, что Мэтт не появится на кухне еще некоторое время, я сделала следующий шаг в своей маленькой партии:
— Как он?
Камилла подняла на меня вопросительный взгляд.
— Я про состояние М… мистера Тернера, — пояснила я свой вопрос. — Регресс системы сильный?
— Откуда ты знаешь? — взгляд целительницы стал бритвенно-острым и настолько же опасным. — Про регресс!
— Мисс Тернер… Камилла, — заговорила я, тщательно следя за словами и интонацией. — Мне заблокировали магию, но не зрение. Я была аспирантом на кафедре магии крови и специализировалась как раз на изучении старых и наследуемых проклятий крови от четвертой ступени и выше. Я готовилась защищать ученую степень по этой теме.
Посмотрев ей в глаза, я твердо сказала:
— Я могу помочь.
— А что взамен? — деловито уточнила Камилла. Особо заинтересованной моим предложением она не выглядела. Как и верящей в мои возможности, впрочем.
— Разумеется, прощение!
— Бесполезно, — хмыкнула мне в тон целительница. — Он никогда на это не согласится!
— Это он сейчас так думает, — веско и вкрадчиво обронила я, — А вот когда на него надавят чувство благодарности, совесть и старшая сестра…
— Я младше.
— Я не про возраст.
Камилла не выдержала и рассмеялась.
— Ладно, чем ты можешь помочь? Погреметь браслетами? — иронично уточнила светлая, и я поняла, откуда у носорога такая прочная шкура.
Нарастил за годы общения с сестрицей!
— А что, приглашать специалистов по смежным направлениям для консультации в нашей медицине уже не принято? — вернула я подачу. — Брось, Камилла. Если носорога подшибли кровным проклятьем — то кровному магу его и снимать!
— Все методики, которые могли бы помочь или хотя бы облегчить состояние, отнесены к темномагическим и запрещены. Так что даже если ради спасения своей шкуры Мэтт даст тебе свободу — что вряд ли, он слишком щепетилен для этого — то, как только ты возьмешься колдовать, то получишь свои украшения обратно, а в дополнение к ним — веревочное ожерелье на шею!
— Камилла, ты не хуже меня знаешь — у любой проблемы есть больше одного варианта решения. Если нет возможности применить простую, но запрещенную методику — ее всегда можно заменить громоздкой, но разрешенной. Да и вообще… Давай не будем забегать вперед… — я светло улыбнулась. — А детально обговорим условия сделки!
— Ого! А есть что обсуждать?
— В общем-то нет, — я продолжила сиять улыбкой. — Условия простые: я делаю всё, что могу, для того чтобы вылечить твоего брата — ты делаешь всё, что можешь, чтобы он меня отпустил.
— Хорошо, — согласилась Камилла. — С первым вопросом разобрались. Теперь второй. Как-как ты его назвала? — А как я его назвала? — Носорог? — Тебе послышалось! — открестилась я. — Да ладно, ему подходит, — великодушно решила светлая и откусила от печенья.
— Слушай, — произнесла она, и мне показалось, что ей неловко. — Я понимаю, что для тебя проблема Мэтта — шанс освободиться, и потому ты вцепилась в него зубами, но… Особо не рассчитывай.
Она подняла ладонь, не давая перебить.
— Я не сомневаюсь, что ты толковая, Лиза, я умыкнула у Тома твое личное дело и видела список твоих научных работ, впечатляет, правда, но… Когда у Мэтта вылезли эти проблемы, мы пытались лечить его здесь, но почти сразу стало ясно, что специалистов нужного профиля у нас не осталось. И мы ездили в Нирланд, и в Тарсию — и там, и там очень сильная школа магии крови. Вернее, Мэтт ездил, а папа его сопровождал, а в Тарсию и я ездила… В общем, неважно. Факт в том, что это у нас такие методики запрещены, а у них-то — нет!
Я замерла. Почему всё это время мне не пришла в голову такая простая мысль? Лечиться не у нас — что может быть проще?
— И почему нет результатов? — осторожно спросила я.
— Почему — нет, — невесело ответила мне Камилла. — Они хотя бы суть проблемы увидеть смогли. У нас, с нашими обрезанными возможностями, мы не сумели даже установить, что именно с Мэттом произошло. Вот только…