– Но разве убийца мог предположить, что тело не заберут сразу же? Он не мог знать, что судмедэксперт задержится на какое-то время, и так похолодает, и эти трое замерзнут и отправятся пить чай в столовую?
– Конечно, нет. Он просто наблюдал за ними, за всем тем, что происходит на поляне, вернее, на том месте, где был обнаружен труп. Я же говорю – поляна просматривается с дороги. Если хочешь, мы можем поехать туда прямо сейчас, и я тебе все покажу.
Странное это было чувство: едва сказав это, Вера четко представила себе, что вот сейчас они выедут с территории дома отдыха, свернут в теплый сентябрьский, пахнущий хвоей лес и сразу же ветви сосен прогнутся под тяжестью снежных покрывал, а под ногами заскрипит снег.
– Да уж… Поляна выглядит совсем по-другому… Но, смотри, хоть мы и сделали крюк, выехав с территории «Отрады», но наш корпус буквально вот он, прямо как на ладони!
– Поехали! – вдруг решительно произнес Николай. – Надо вернуться к Беркутову и узнать у него фамилии тех двоих, что тогда распивали чаи в столовой, участкового и опера.
Вере стало стыдно, что она сама не догадалась спросить об этом у следователя. Да и вообще была рассеянна и думала совсем о другом – во время разговора в кабинете Беркутова она почему-то смотрела на губы Николая, пытаясь вспомнить их вкус…
10. Январь 2009 г.
– Девочки, смотрите какие я чулки купила! Совсем тоненькие и со швом, правда классно смотрятся?
Наташа заглянула к ним в комнату, нарядная, в бордовом платье, замшевых черных сапожках на тоненьком каблучке и, приподняв подол, продемонстрировала свои стройные ноги, выглядевшие в этих самых чулочках как голые. Разве что со швом.
– Я бы даже сказала, эротично смотрятся! – сказала Надя, приподнимаясь на локте с подушки.
Послеобеденное время было самым приятным, по мнению Веры, которая тоже прилегла вздремнуть. В комнате было жарко, за окном падал снег. Так уютно было, что не хотелось вообще шевелиться. Да и обед был солидный, не надо было просить добавки плова с бараниной.
– Эротично, говоришь? – усмехнулась уголком ярко накрашенных губ Наташа, подмигивая Наде. – Я думала, что после твоих проблем, чистки или чего там тебе в городе сделали, ты вообще забудешь про эротику и вообще про мужиков. А ты, гляди-ка, вернулась! И на х…ра тебе этот Кабардан? Скажи спасибо, что не беременная от него, все обошлось. А если бы залетела? Если бы аборт настоящий сделали и ты потом не могла бы иметь детей? Понимаю, все звучит очень уж по-дежурному, но без деток, милая, ты никому не будешь нужна.
– Это с ребенком я никому не буду нужна, – как-то уж очень эмоционально, вскакивая с кровати, возразила Надя. – Аборт… Между прочим, мне операцию сделали, тубэктомия называется, и сказали, что больше я не забеременею. Там что-то с придатками…
– Заливай! Я знаю, что такое тубэктомия. У тебя внематочная была, четыре-пять недель, труба лопнула, и это счастье, что ты вообще кровью не истекла. И детей у тебя точно не будет… Предохраняться не пробовала, а, Надя?
– А чего это ты орешь на меня? – вдруг каким-то не своим голосом взвизгнула Надя. Вера так удивилась, что наплывающий сон ее рассеялся моментально.
Надя, та самая Надя, которая позволяла издеваться над собой Татьяне, в общении с Наташей показала зубки! Словно интуитивно чувствовала, кого опасаться, а кого нет, кому ответить резко, а перед кем поджать хвост. Понятное дело, что Наташа уж точно не поднимет на нее руку, не такой она человек. Может, и упрекнула ее за то, что не предохранялась и легкомысленно загубила свое материнство, но сделала это по доброте душевной.
– Ладно, проехали, – отмахнулась от нее Наташа, и это еще больше задело Надю.
– Это кто бы учил меня жизни! Сама мотаешься с мужиками…
– Заткнись! – вырвалось у Веры. – Сама же понимаешь, что она права. Мужики, понятное дело, не любят предохраняться, им и дела до нас нет, но мы-то должны позаботиться о себе! Что плохого она тебе сказала? Ты лучше на Таньку ори…
– Злые вы! Сами ничем не лучше меня, а жизни учите. Рано или поздно все равно залетите, и тогда посмотрим, что из этого выйдет.
– Дура ты, Надя, – припечатала ее Вера. – Пойдем, Наташа, к тебе.
И они переместились в комнату Наташи.
– А где соседка твоя?
– Понятия не имею, вечно где-нибудь мотается.
– Как ты вообще с ней уживаешься?
– Никак. Просто не обращаю на нее внимания.
– Она ненавидит тебя.
– Знаю. Посмотри, швы на чулках ровные?
– Да ровные-ровные! И ноги у тебя стройные, очень красивые.
И тут Вере захотелось сказать ей что-то такое теплое и важное, что она едва сдержалась. «Береги себя, пожалуйста!» – вот что она чуть не выпалила в порыве дружеских чувств.
– Слушай, Наташа, сегодня снова в лес пойдем, но уже не на пикник, как тогда, а просто на прогулку.
– Пикник! – фыркнула Наташа. – Вадим рассказывал мне про Кабардана, как тот время от времени убивает голубей и варит в лесу суп, типа чтобы удивить девчонок.
– Ой, только не говори мне про этот суп! Как вспомню, так меня тошнит! Мы же тогда не весь суп съели, они принесли его в нашу комнату, а мы потом вынесли его в коридор. Так вот, он застыл и превратился в холодец! Такой мутный, голубоватый и неприятный. Парни потом приходили, ели, костями плевались… Как вспомню, так противно становится.
– Могу себе представить. Хорошо, что я тогда с вами не пошла.
– С Вадимом была?
– А то с кем же? С ним. Он возил меня на турбазу, мы там на лыжах покатались, потом поехали к нему. Он, между прочим, хорошо готовит. Такого мне кролика в пиве запек! Был бы он постарше, на ногах, что называется, не задумываясь, вышла бы за него. Но он пока еще молодой, зеленый. У него самое смутное представление о браке, семье, детях. Короче, ему еще гулять и гулять. А мне-то уже пора подумывать о семье. Так что ты там про пикник-то говоришь? Снова пойдете?
– Да. Но не думаю, что там будет интересно.
Наташа рассмеялась:
– Ты боишься, что мы там с Танькой, что ли, сцепимся? Не бойся. Она боится меня. Вернее, не меня, а того, что я расскажу о ней что-то Вадику. Она хочет выглядеть в его глазах хорошо, но сама же при этом делает все, чтобы он считал ее шлюхой. Она-то, дурочка, спит с его друзьями, чтобы вызвать у Вадика ревность, а ему все по барабану.
– Может, она любит его?
– Не знаю… Вряд ли. Просто он ей нравится. К тому же он из состоятельной семьи, а это тоже большой плюс. Но я и так не пошла бы с вами. У нас с Вадиком свои планы.
– Секрет? – спросила Вера и, стыдясь своего любопытства, покраснела.
– Да просто мне с ним интереснее, понимаешь?
– Да, есть такие люди, с которым никогда не бывает скучно. А с некоторыми лучше вообще не общаться… Кстати говоря, помнишь, когда мы в карты играли, тебе кто-то позвонил, и ты так резко его отшила…
Наташа, сразу вспомнив, о ком идет речь, нахмурилась.
– Ну ладно, не хочешь говорить – не надо.
– А почему ты решила, что это был «он»? Может, «она»?
Вера окончательно смутилась. Да, конечно, она не должна была вот так откровенно выпытывать у Наташи, кто ей звонил. Но так хотелось хотя бы немного прикоснуться к ее жизни, понять, как она живет, чем. Тех разговоров, что она слышала, Вере было мало. С одной стороны, Наташа была скромная девушка, небогатая, это точно, даже стыдливая, достаточно вспомнить этот кулон «Нефертити», который достался ей от матери… И в то же самое время на ее пальце сверкали настоящие бриллианты, подаренные ей молодым любовником Вадимом. А платья? Из дорогой шерсти, возможно, она вязала их сама. Какая же она была женственная, окутанная тайнами, притягательная, нежная и добрая. Такая, какой и должна быть настоящая молодая женщина, вернее даже – идеальная. Понятно, почему Татьяна ее терпеть не может. Она, как и все вокруг, не может постичь то главное в ней, внешне, может, и неуловимое, что делает ее такой желанной для мужчин.
– А какими духами ты душишься? – краснея еще больше, спросила, пользуясь тем, что они одни и их никто не слышит, Вера у Наташи. Может, все дело в каких-то волшебных феромонах?
– Да ничего особенного, «Нина Риччи». Нравится?
– Да, конечно.
– Хочешь подушиться?
И Наташа, взяв с прикроватной тумбочки флакон в форме большого зеленого яблока, протянула его Вере.
– На, подушись!
И Вера, прикрыв глаза, брызнула в воздух духами и вошла в ароматное облако…
11. Сентябрь 2019 г.
– Послушай! Подожди! – Они уже вышли из машины и приближались к зданию, в котором находился следственный комитет. Денек выдался такой теплый, солнечный, трудно было представить, что где-то существуют убийцы, зло, трагедии и тем более трупы. А ведь следователи и вообще все работники правоохранительных органов каждый день сталкиваются с этим самым злом.
Николай остановился. Ей показалось, что он раздражен, или нет? Хотя, конечно, он злится в первую очередь на себя, что не сообразил вовремя спросить фамилии тех людей, которые прошляпили тело его сестры.
– Я вспомнила! На ней была цепочка с кулоном в форме головки египетской царицы Нефертити.
– Хорошо. И что дальше?
– А то, что она сказала, что эта цепочка досталась ей от матери. Она еще стеснялась ее, потому что такие цепочки были модны в восьмидесятые. У моей бабушки была такая.
– Так в чем подвох? Чем интересна эта цепочка?
– Коля, ты чего?! Она досталась ей от матери! У нее что, мать была? В смысле, у вас?
– Ну, была, конечно, да только она умерла, когда мы были маленькими. А отца я вообще не помню. Может, он с нами и не жил. Но я же говорил, что ее воспитывали в приемных семьях.
– А… Точно. Я как-то об этом не подумала. То есть она жила, к примеру, в какой-то семье, и там женщина, которая удочерила ее, носила эту цепочку. А потом что, подарила ей, маленькой девочке?
– Не знаю… Может, Тася сама ее взяла.
– Украла?
– Может, и украла.