- Ничего не понимаю…- Нолан переглянулся со своими напарниками, задумчиво почесав затылок. Собаки отчаянно залаяли, всем своим видом, показывая, что они что – то чуят.
Ну еще бы. Запах от нескольких килограмм Голландского порошка, не так уж и быстро выветривается.
- Какие-то проблемы? – Все таким же добрым и приветливым голосом – и даже с улыбкой, поинтересовался я. – Или мы можем дальше идти смотреть «Американский пирог» и «Голодные игры»?
Сержант посмотрел на меня, как на гомосека. Счастливые парни, заржали за моими спинами – что ж, им было бы не до смеха, если бы я так любезно о них не позаботился, и во время не убрал за ними их дерьмо.
Принимать наркоту – это одно. Это было моим решением. Но втюхивать ее другим – это было как – то не в моем стиле. Им следовало бы взять в свою банду Реббекку – уж тут то ей нет равных.
- Кажется, вышла ошибка. Опять. – он подчеркнул последнее слово, намекая на случай, который уже был в братстве: тогда здесь все тоже оискивали, и ничего не нашли. Тем не менее, Дмитрий за свою халатность был изгнан, и теперь наверное отправился обратно в Россию. (отсылка к первой части серии «Позволь мне тебя коснуться»)
- Я понятия не имею, почему нас все время в чем-то подозревают, – блефую я, разводя руками в стороны. – Мы – обычное братство, я повторюсь. И у нас много дел, сессия на носу и все такое.
- Она разве не в мае? – с подозрением переспросил Нолан, разглядывая меня пристальнее, чем прежде. Его ноздри раздулись так, будто он что – то вынюхивал: наверное, почуял запах сигарет. Но мне, же уже есть двадцать один, так что может проваливать.
- Ну я имел в виду практику. – Как ни в чем не бывало, пояснил я, поджимая губы. – Вообщем. Вы тут можете погулять. А мы с ребятам пойдем, досмотрим фильмы.
По мне плачет Оскар, черт возьми. Да сам Ди Каприо бы мне аплодировал.
- Хорошо-хорошо. – со злостью выплюнул сержант, подавая сигнал встревоженным собакам. Она из них посмотрела на меня так, будто видела меня насквозь. Я подмигнул псу – пусть не злится, что я оставил его без работы.
- Закругляемся парни.
- Здесь чисто, – пробормотал один из них в рацию, и они той же бригадой, спустились по нашей лестнице.
Когда все шаги в доме утихли, я вновь повернулся к триаде, победно взмахнув руками.
- Ну и кто здесь гений?
- Ты, – с благовонием выдохнули все трое, чуть ли не положа руку на сердце. Лишь Гидеон, выглядел напряженно, так, будто он знал больше, чем другие.
- И где же теперь наш товар?
- В надежном месте. Как только вы придумаете новое место для склада, я самолично перенесу все туда.
- А как быть с Картер? – огорошил меня он. Фраза прозвучала резко – как будто он только и выжидал этого момента, когда произнесет ее.
- А что – Картер? Вы все еще о ней?
- Эта сука нас выдала. Я все слышал. – пояснил Гидеон, с важностью оглядывая всех нас. Вот черт – с потрясающим суперслухом. – Я это так не оставлю.
- Забудьте про Картер, все трое, – вмешался в поднявшийся спор я, который возник между Алексом и Тристаном – эти двое начали перешептываться, понимая, что про склад всем рассказала Бекка.
- А что ты так опекаешь ее? – вдруг вспылил Александр, который никогда этим особо не отличался. – Ты забыл, что мы тебя выбрали, только потому что ты доказал нам то, на что ты способен? А сейчас как я вижу, сдаешь позиции…
- Что ты имеешь в виду? – я медленно склонил голову набок, будто прицеливался в него из лазерного автомата.
- А то, что мы так в покое этого не оставим. – Тристан поддержал всех, злорадно улыбнувшись. – Она давно нас бесит. Что при Дмитрие тут ошивалась, и влезала в наши дела. Что при тебе. Не слишком ли много она знает?
- Может пора отплатить ей тем же? – наперебой предлагали они, а мне оставалось лишь лихорадочно шевелить извилинами, соображая как выйти из этой гребанной ситуации.
Живыми. Нам с Беккой.
- Мы ведь можем устроить бунт. – задумчиво заметил Гидеон, почесывая свой подбородок. – Если ты конечно не решишь с Картер все дела.
- И что ты предлагаешь? – прямо спросил у него я, впиваясь взглядом в точеные черты лица Гидеона.
- Убей ее, – гневно прошипел он, ударяя левым кулаком в противоположную раскрытую ладонь.
Убить?
- Ну скажем, убей морально. Ты же это можешь. Или давайте ее тоже за решетку посадим. Или что-нибудь вроде этого. – он начал перебирать варианты, даже не догадываясь о том, что давить Ребекку уже некуда. Только если действительно – убить.
- Так, успокоились все. Я разберусь с Картер. Обещаю. – Я обращаюсь к ним, как к братьям. Все во мне протестует, когда я представляю себя вновь одного – не в братстве –а в пустом и холодном доме, который принадлежит отцу.
Я слишком долго был Изгоем, чтобы теперь потерять хоть толику своей власти.
- Мы надеемся на это. Иначе, следующим же голосованием братства, которое случится на полную луну, мы сдвинем с тебя с должности, как бесхарактерного представителя нашей общины. В сентябре у нас набор новичков, и тяжкие испытания. Управлять ими сможет только истинное зло, мы начинаем сомневаться, что ты способен на это.
- Не сомневайтесь, – заверил их я, небрежно упирая руки в бока. – Только больше я не хочу слышать фамилии «Картер» в этом доме. Ни-ко-гда.
- Договорились. Мы отдаем это дело тебе, прощая ее в последний раз.
- И все же, как только ты потеряешь к ней интерес, мы с радостью примем ее в наши горячие «объятия». – Гидеон ухмыльнулся, и я еле удержался чтобы не схватить с ближайшей полки подсвечник и не прожечь его насквозь.
Ну как же, нужен ты ей.
Ребекка – моя. Моя де…игрушка.
ГЛАВА 21
Первые дни, после того, как я сбежала от Коула, после нашего секса, я выжидала.
Выжидала того, что он вот-вот пришлет мне очередные шипованные розы, на этот раз отравленные ядом.
Или вылетит где-нибудь на улице, хоть это и не его стиль.
Я ожидала любого подвоха, где угодно, и когда угодно, как только покидала свою комнату.
Каждый раз, я проверяла свою дверь – но никаких надписей там не было, что несказанно меня радовало.
Сердце заполнила тоска – скандал с моими фотками в колледже уже давно забылся, после того, как все узнали, что преподаватель по макроэкономике переспал с Джессикой Старк – да уж, мой невинный танец, на этом фоне просто затерялся, и теперь все обсуждали новую горяченькую новость.
Дома я не появлялась, и мать мне не звонила. Отец как и прежде, улыбался по вечерам только мне –разумеется, с экрана телевизора, где он вел свое вечернее шоу.
Мама всегда хотела, чтобы когда-нибудь я пришла на это шоу, в качестве гостьи, как и все остальные приглашенные звезды.
Но я недостаточно хороша для этого, как и не дотягиваю до ее внимания и любви.
Я всегда буду для нее отражением ее несбывшихся надежд.
Ларцом Пандоры, который повсюду сеет хаос и разрушение.
Жизнь приняла обычное русло – я с нетерпением ждала сентября, когда я снова могу влиться в коллектив, когда все приедут с практик и отдыха. Я опять соберу своих девочек вместе, и на этот раз постараюсь относиться к ним, не как к свите.
Я даже обещаю, что извинюсь перед Эмили Бломен, и пойму, что мой брат Кайл, нашел в глупенькой хохотушке Кендалл Увайтроуз.(отсылка к первой части серии «Позволь мне тебя коснуться»)
И все же, как бы я не боялась, как бы не ожидала, возмездие Коула так и не приходило. На всякий случай под подушкой я прятала нож – от него всего можно было ожидать, после того, как я сдала его.
Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять одну простую истину – Коул просто запугивал меня, просто играл в глупую игру под названием: «Если ты не сделаешь это, я все всем расскажу.»
Что он расскажет? Где его доказательства?
Он заставил меня задуматься, заставил встретиться со своей совестью лицом к лицу, но не более.
Но время не повернешь вспять, и все что я могу сделать, чтобы исправить свои ошибки – это стать лучше.
Да, можно остаться стервой, и знать себе цену.
Но не стоит переходить границы, и испытывать судьбу – свою и других людей.
В глубине души, я понимала, что я не являлась убийцей Мэлани. Она сама сделала свой выбор. А я осталась равнодушной к тому, что видела на танцполе. Мое запоздалое раскаяние в виде звонка в 911 уже никого не спасло.
Это уже случилось.
И все же я была к этому причастна. Я была равнодушна. А если бы я упала, где-нибудь в клубе, посреди обдолбанной толпы? Все точно так же прошли бы мимо.
И я прохожу мимо, и всем друг на друга плевать. Мы люди, склоны к разрушению, и это все что я знаю – нам нравиться гадить. Миру нравится воевать.
И всем нравиться друг друга не слышать.
Каждый живет в себе – слепо, словно зомби, перемещаясь в безликой толпе.
И в этой толпе Коул был моей единственной эмоцией, которую я испытала.
Эмоция так и называлась – Коул. Я тебя…Коул.
Коул. Коул. Коул. Это имя преследует меня везде, где бы я ни была.
Даже сейчас стоя под душем, в своей ванной, я думаю только о нем.
Я наношу на свои ключицы и шею, молочко для тела и закрываю глаза, наслаждаясь теплыми каплями воды, опаляющие мое тело.
Хочется смыть с себя всю грязь, въевшуюся под кожу за все годы, но это невозможно.