Я бы заговорила, но я не знаю, что сказать...
- Смотри,- хрипло шепчет Антон, приложив пальцы к губам и кивая в сторону ряда впереди. Я прослеживаю направление его взгляда и чуть не давлюсь колой.
- Ты должен вмешаться! Нельзя,- восклицаю тихо.
- Что нельзя? - серые глаза смотрят на меня насмешливо и с неким вызовом,- Целоваться в кинотеатре? Да ты мне просто новый мир открыла! Я думал, только снимать..
- Не паясничай! - шиплю на криво улыбающегося Антона, не давая сбить себя с толку.
- ИМ нельзя! - тычу пальцем сначала в Мадину, потом в пожирающего её рот Косулина,- Останови это. Его тут вообще быть не должно! А они...
Я открываю рот, не находя слов от возмущения и неправильности происходящего. Антон, улыбаясь и не отводя от меня чуть прищуренный взгляд, сползает в кресле, так что его длинные ноги широко разъезжаются в стороны, и одно колено упирается в моё бедро. Я забываю, что сказать хотела.
- Завидуешь, Лукум? - мурлычет Палей, лениво разглядывая меня из-под полуприкрытых век,- Признавайся...
- Что за чушь! - не выдерживаю и говорю громче. От чего в меня со всех сторон несется раздраженное шипение.
Я тушуюсь и вдавливаюсь в своё кресло. Одна радость - Мадинка меня услышала, и они наконец разлепились. Перехватываю смущенный взгляд сестры, брошенный через плечо. Тоже как Палей съезжаю по спинке, оказываясь с Антоном на одном уровне. Экран отсюда видно лишь наполовину, зато нас не видно совсем. Антон все так же улыбается.
- Что смешного? - то ли зло, то ли с любопытством интересуюсь, косясь на мужчину рядом.
Охватывает странное чувство, будто мы от всего мира спрятались в уютном полумраке зала. В голове помимо воли проносится, что ему очень идет эта ироничная ухмылка. Отражает его характер...Мне нравится...Антон не сразу отвечает, продолжая в упор смотреть на меня. По коже расползаются жаркие мурашки.
- Ты такая классная в гневе, Лукумчик, - шепчет хрипло,- Впрочем, как всегда...
Мне приятно настолько, что становится трудно дышать, лицо загорается огнем, губы плывут в улыбке, и я решаюсь...Потупив глаза, пробегаюсь пальцами по его бедру рядом с моим, чувствуя, как мышцы от моих невесомых прикосновений тут же напрягаются.
- Видимо недостаточно, если...- голос подводит, садясь от волнения,- Если ты не хочешь...Со мной...
Облизываю пересыхающие губы. Антон резко перехватывает мою руку и, сильно сжав, тянет выше по бедру.
- Не хочу...- легкая ироничная улыбка становится злее, пристальный взгляд тяжелеет, выбивая из легких остатки кислорода,- Уверена???
Антон кладет мою дрожащую ладонь себе на ширинку, и кожу обжигает от прикосновения к эрекции. Чувственный импульс простреливает вниз по позвоночнику, оседая между бёдер тягучим возбуждением.
- Не хочешь...- шепчу упрямо, сжимая его в руке,- Если бы...
Договорить не получается, потому что Антон дёргает меня на себя, заставляя перегнуться через подлокотник и буквально впечатывает мои губы в свои. Зубы сталкиваются, инстинктивно сжимаю его член сильнее, отчего он сдавленно шипит прямо мне в рот, проталкивая внутрь язык. Его ладонь крепко обхватывает шею сзади, пальцы зарываются в волосы, не давая отодвинуться ни на миллиметр. Вкус слюны взрывает рецепторы, жар возбужденного тела и запах, въедающийся под кожу глубже чернил татуировки, в самую душу. Идеально. Я льну к нему, насколько это вообще возможно, не обращая внимания на подлокотник больно впивающийся под ребра, податливо раскрывая рот, глажу через плотную ткань горячий пульсирующий под моей ладонью член. Тело словно с ума сходит. Меня ломает как наркомана при виде закипающей дозы. Антон дышит через раз, тяжело и часто, инстинктивно подаваясь в мою руку, развязно толкает в меня язык. Я физически чувствую его голод, и это опьяняет больше всего.
- Пойдём...пойдём,- шепчу, отстраняясь на секунду, уже мало что понимая. Просто хочу, чтобы наедине, чтобы вместе, чтобы можно было не думать о том, что нас увидят.
- Куда? - хмурится Антон, впиваясь в меня осоловелым затуманенным взглядом. Его глаза, путешествуя по моему лицу, застывают на припухших губах. Рука поверх моей ладони на его члене сжимает мои пальцы, заставляя погладить его.
- Не знаю...куда- нибудь...- рвано выдыхаю и снова тянусь за поцелуем.
Но Антон уворачивается, туман в серых глазах постепенно пропадает. Рука на моей ладони ослабляет захват. Вторая на шее медленно перемещается на лопатки, а потом исчезает совсем.
- Давай фильм смотреть, Лукум, - наконец выдыхает Палей почти ровным голосом. Мягко убирает мою ладонь со своей ширинки.
- Но...- я часто моргаю, пытаясь сдержаться. Как ушат холодной воды. Он меня просто раздавил сейчас. Обида распухает в горле болезненным комком со скоростью света. Через секунду я уже не могу говорить. Крылья носа заметно дрожат.
- Иди сюда, - улыбается Антон, поднимая подлокотник между нашими креслами.
Против моей воли укладывает мою голову себе на грудь. Я чувствую лёгкий поцелуй в макушку и то, как жадно Палей втягивает воздух, зарывшись носом мне в волосы. Жжение в глазах становится нестерпимым, предательская влага всё- таки выступает, повисая на ресницах.
- Смотри, они уже переехали. Мы всё пропустили,- хрипит Антон мне в макушку. Под щекой от речи вибрирует его грудная клетка. Я всхлипываю и смеюсь, утирая слёзы.
- Ага, как жить теперь...-судорожно выдыхаю.
По телу растекается невероятная легкость. Мне так тепло и уютно. Он ТАК меня обнимает. Это какая- то новая, незнакомая мне степень близости. Не имеющая ничего общего с сексом. Я не могу словами объяснить, но точно чувствую, что что-то происходит. Именно сейчас.
- Придётся еще раз идти,- вздыхает горестно Антон, а потом ворчит.
- Припомню тебе, Лукум...
Утыкается губами мне в висок и ведет дальше по линии роста волос, отчего по коже ползут колкие щекотные мурашки.
Я фыркаю, хихикая и пытаясь увернуться. Не получается, только сильнее сжимает в тисках своих рук. Уже откровенно смеюсь. Со всех сторон злобно шикают редкие соседи. Мы быстро ныряем пониже, чтобы Мадина, если обернется, нас не застукала, и наконец начинаем смотреть фильм, лениво дурачась и обсуждая происходящее на экране.
Когда я выхожу из кинотеатра, мои коленки подкашиваются от охватившей нервной слабости и переполняющих эмоций почти так же, как после нашей последней ночи вместе.
Я фыркаю, хихикая и пытаясь увернуться. Не получается, только сильнее сжимает в тисках своих рук. Уже откровенно смеюсь. Со всех сторон злобно шикают редкие соседи. Мы быстро ныряем пониже, чтобы Мадина, если обернется, нас не застукала, и наконец начинаем смотреть фильм, лениво дурачась и обсуждая происходящее на экране.
Когда я выхожу из кинотеатра, мои коленки подкашиваются от охватившей нервной слабости и переполняющих эмоций почти так же, как после нашей последней ночи вместе.
35.
В машине я опять забиваюсь в самый дальний угол дивана за водительским креслом. Так же кошусь в зеркало заднего вида, иногда перехватывая тяжелый взгляд Антона. Только он теперь не холодный...Тягучий, как расплавленная карамель, и слегка шальной. Кусаю губы, в попытке удержать дурацкую улыбку, рвущуюся из самой глубины души, и отворачиваюсь к окну. У меня больше нет сил думать о последствиях, не хватает духу бояться. Я устала. Устала контролировать себя, уговаривать, убеждать. Устала притворятся, что живу вполне нормальной жизнью. Я теперь точно знаю, как нормально. Вот так, как сейчас. Когда тебе не приходится насильно приклеивать себя к человеку. Когда наоборот разлепиться сил нет...
Мадинка сидит рядом с Антоном, притихшая и погруженная в свои мечты. Блуждающий взгляд, робкая улыбка, тихие вздохи. Палей то и дело кидает на неё насмешливые взгляды, но комментарии оставляет при себе. Тишину в салоне нарушает лишь негромко включенное радио с какой-то электронной музыкой. Сестра отворачивается к окну, и нам теперь вообще ничего не мешает то и дело переглядываться. Я улыбаюсь ему уже открыто, Антон хмурится, недовольный моей наглостью, но продолжает жадно смотреть в зеркало заднего вида. Если бы он вел быстрее, мы бы наверно куда-нибудь врезались.
- Вы ведь видели, да? - неожиданно интересуется Мадина, и мы вздрагиваем одновременно, как два преступника, которых чуть не поймали с поличным.
- Мы и ещё человек двадцать,- фыркает Антон, откашливаясь и возвращая всё своё внимание дороге.
- Не сдадите? - тревожный взгляд сестры направлен только на Палея. В моей преданности она не сомневается.
Антон тяжело вздыхает и крепче сжимает оплетку руля.
- Только потому, что ты мне симпатична, Мадиныч, от души советую- забудь! - твёрдо заявляет он,- Это всё кончится в лучшем случае ничем.
- Думаешь, он...- Мадина замолкает, не договаривая и заливаясь душным смущенным румянцем.
-Да нет, успокойся, ты ему и правда нравишься. Насколько я понял, даже очень, - хмыкает Антон, пожимая плечами.
Мадина тут же загорается, словно гирлянда на ёлке, смотря на Палея как ангела, принесшего добрую весть.
- Но,- продолжает Антон ровным тоном, - Отцу моему этот брак ничего не даст. И значит он не состоится никогда. А если ты продолжишь встречаться с Серегой за его спиной, то рано или поздно батя об этом узнает, и плохо будет всем. Не только тебе и мне, но и Косулину, и даже возможно его ни в чем виноватым родителям, поняла меня? Так что, Мадин, пиши Косулину, чтобы забыл, как тебя зовут, если он тебе действительно не безразличен.
В салоне повисает гробовая тишина. Даже радио вместо музыки шипит помехами. Антон щелкает по кнопке и вырубает его совсем.
- Они же тоже...богатые...- едва слышно шепчет Мадина, часто моргая. Её голос подрагивает, выдавая подступающие слёзы.
- Богатые, да, - вздыхает Антон,- Его родители- стоматологи, Мадин. У них сеть частных клиник. Деньги хорошие, не спорю, но это не тот уровень. Ну что они смогут предложить отцу вместо твоих соляных шахт? Зубные протезы? Да и захотят ли вообще? Они обычные честные люди, а ты дочка нерусского убитого криминального авторитета, от которой бедами за километр разит. Извини, но как есть.