– Но как ты это сделал? Ты сумасшедший…
– С тех пор как мы вернулись, все стало слишком нормальным. А еще, мы так и не отпраздновали успех «Ла Луны»…
– Что? Успех кампании?
– Нет, то, что ты приехала ко мне на остров… И что мы все еще вместе! Наш собственный, большой и очень личный успех!
Ники берет мобильный.
– Что ты делаешь? Тебе так понравилось, что ты решила это записать?
– За кого ты меня принимаешь? Это ты у нас рекламщик!
– О да…
Ники качает головой:
– Телефон…
Алекс опирается на ее плечо:
– Я уже знаю, кому…
– Привет, мама…
– Ники, ты сказала, что идешь домой. Я приготовила тебе поесть… Вернулась, а тебя нет!
– Тогда сядь.
– О боже, что с тобой случилось? О чем ты? Не заставляй меня волноваться…
– Не о чем беспокоиться. Мы с Алексом хотим отпраздновать кое-что и уезжаем на четыре дня.
– А куда? И что праздновать?
– В Нью-Йорк!
– Ну, Ники! У тебя такое хорошее чувство юмора. Слушай, возвращайся пораньше, мы с отцом собрались в театр, и я не хочу снова оставлять твоего брата одного. – И отключается.
– Алло, мама? Мама? – Ники поворачивается к Алексу: – Просто не верится! Она трубку бросила! Я второй раз пыталась сказать ей что-то подобное. Сначала она говорит, что мы должны рассказывать друг другу все, а потом, когда я пытаюсь сказать ей что-то другое, не такое, как всегда, она вешает трубку… Пойди пойми этих матерей!
Алекс улыбается:
– Вот.
– Что?
– В этой сумке ночная рубашка, вся косметика, которую ты оставила в моей ванной, рубашка и свитер на завтрашнее утро, твое нижнее белье… И зубная щетка, которую ты так любишь…
– Любимый. – Она крепко обнимает его, останавливается посреди аэропорта и целует его. Долгий, мягкий, теплый поцелуй любви…
Алекс открывает глаза:
– Любимая…
– Да? – мечтательно отзывается Ники.
– За нами следят двое охранников…
– Они завидуют.
– Да, конечно, но я бы не хотел, чтобы они посадили нас в камеру за нарушение правил приличия…
– Да ну?
– Ну да, а еще я бы не хотел опоздать на самолет.
– Теперь убедил!
И они быстро бегут к гейту. Вдруг Ники останавливается:
– Любимый… У нас нелепая, но большая и очень важная проблема.
Алекс смотрит на нее испуганно:
– Какая, ты не говоришь по-английски?
– Нет… Дурак! У меня нет паспорта…
– А у меня есть! – Алекс улыбается и достает его из кармана.
Ники берет его и открывает:
– Но это твой, с магнитными полосами, как в новых образцах…
Алекс кладет руку в другой карман:
– А это твой… С такими же магнитными полосками!
– Да ладно… Ты и мне сделал!
– За два дня.
– Но как?
– У меня были все твои данные, фотография на паспорт и все остальное… А также твоя подпись, ты помнишь, что я попросил тебя подписать лист бумаги? Вот для этого.
– Я понимаю, но за два дня?
– Разве ты не знаешь? Особый случай… Ты едешь на фотосессию в Нью-Йорк для новой рекламной кампании!
– Отлично! Мне нравится! И все оплачено?
– Нет… Эта поездка не оплачивается…
– О нет, Алекс, так нельзя. Я хочу поделиться с тобой поездкой… Извини, мы празднуем, как ты сказал, наш собственный, большой и личный успех… Это наша общая заслуга, наш общий успех, и мы должны разделить его на двоих…
– Любимая, но я выбрал все лучшее…
– И что?
– Если мы разделим с тобой расходы, ты будешь мне должна по гроб жизни!
– Дурачок. Тебе не нужно было говорить мне, сколько это стоит.
– Так на самом деле я не сказал…
– Да, но дал понять.
Они садятся в автобус. Ники вдруг приходит в голову идея.
– Тогда давай сделаем так. Наш следующий большой уникальный личный успех, который отныне будет называться Б.У.Л.У… Мы отметим за мой счет и там, где я скажу!
– Хорошо, я согласен! Как здорово, мне очень нравится идея отправиться в отпуск во Фраскати!
Ники сильно бьет его по плечу:
– Ой! За что это?
– Дурачок…
– Опять? Что я сказал?
– Ты дал понять…
– Но что?
– То, что мы поедем в соседний город, потому что это дешево.
– Ой, я и подумать не мог…
– Да-да, лжец…
Они подходят к стойке регистрации.
– Вот, прошу. – И Алекс отдает девушке за стойкой паспорта вместе с билетами.
– У вас есть багаж?
– Ах да… У тебя там полно косметики, надо сдать в багаж.
Небольшая условность.
– Так даже лучше, будем путешествовать налегке.
– Я тоже сдам свою сумку из солидарности.
Девушка за стойкой смотрит на две маленькие сумки:
– Это все?
– Да.
На ее лице отражается растерянность, но затем она пожимает плечами – в конце концов, она чего только не повидала, а тут просто маленькая странность.
– Вот ваши билеты. Места 3А и 3В. Хорошего полета.
Глава тридцать восьмая
Какой сегодня день? Она снова и снова рассматривает свое отражение в зеркале. Рассеянно ищет подсказку, может, что-то на лице, но ничего не видит. Никакого сигнала. К лучшему. По крайней мере, на этот раз мне не придется использовать консилер. Какая удача. Зато не буду спешить, как говорится. Да, небольшой стресс, это меня выбило из колеи. Но ни одного прыща! На этот раз. Она смотрит на себя в зеркало, чтобы окончательно во всем убедиться. Ничего. Ее обычное солнечное и безмятежное лицо, окруженное светлыми блестящими волосами. Ну и ладно. Она идет в свою комнату и одевается. Вибрирует мобильник. Сообщение. Дилетта берет телефон и читает: «Я приду сегодня вечером в восемь, фильм начнется в восемь сорок! Киношный поцелуй тебе!» Что за дурак.
Иногда он ведет себя как ребенок. Дилетта улыбается и обувает блестящие красные балетки. Затем берет сумку с полки, надевает светло-серое пальто. Проходит по коридору, но потом внезапно останавливается. Оборачивается и идет в ван-ную. Роется в шкафу. Вот нужная упаковка. Она достает два пакетика и кладет их во внутренний карман сумки. Столько раз они были мне нужны, может быть, и сегодня вечером пригодятся. Никогда не знаешь наверняка.
Дилетта закрывает дверь, возвращается в коридор, берет ключи:
– Пока, мама, я скоро вернусь.
Из кухни доносится приглушенный телевизором голос.
– Идешь гулять с Филиппо?
– Да! Он ждет внизу, я не стала гонять его на пятый этаж, лифт все еще сломан!
– Хорошо, передай ему привет и не задерживайся.
Тебе показалось. Это абсурд. Я просто сказала ей, что вернусь рано, и она сказала мне не задерживаться. Это как когда говорят: «Будь осторожен». Как будто никто не знает, что нужно быть осторожным и не вести себя безответственно. Потому что у всего бывают последствия. И вдруг после этих слов, как по заказу, у нее начинает болеть живот. Последствия. Будь осторожна. На глаза наворачиваются слезы. Новый приступ боли. Но это не тот привычный сигнал, которого она ждал. Не из нижней части живота. Это что-то другое. По всему телу. Будто удар. Этакая казнь на электрическом стуле. Дилетта останавливается на лестнице. Начинает неистово считать, загибая пальцы на обеих руках. Как ребенок в начальной школе, изучающий сложение. Вернее, вычитание. И когда дело доходит до результата, она широко распахивает глаза. Нет, невозможно. Пересчитывает снова, на этот раз медленнее. Бесполезно. Результат тот же. Пробует в третий раз. Но на ум приходит правило: «От перемены мест слагаемых сумма не меняется». Черт. И вдруг она вспоминает. Не хоте-лось бы об этом думать. Но она уже подумала. И вспомнила. И да, черт побери, это может быть правдой. У нее все всегда начиналось вовремя, как швейцарские часы, сколько она себя помнит. А сейчас нет. Это невозможно. Дилетта быстро, как детектив, уже собравший все улики и теперь собирающийся раскрыть тайну, которая позволит завершить расследование, осознает одну важную вещь. Если семь лет подряд в «эти дни» у нее на лице всегда вскакивали прыщи, тому есть причина. И уж слишком подозрительным выглядит один конкретный вечер. После похода в бар, когда Филиппо, прежде чем отвезти ее домой, устроил ей экскурсию на машине, чтобы показать древнюю арку на Аппиевой дороге, которую случайно обнаружил, она ему очень понравилась. И вот, припарковавшись там, в темноте, они болтали и шутили, как обычно, а потом начали ласкать друг друга. Все больше и больше теряясь в музыке, льющейся из радиоприемника. Двери заблокированы, они в незнакомом месте и всегда были осторожны, осторожны во всем, что делали. Но на этот раз их охватило безрассудство, мятежная и неожиданная страсть. И они поддались ей, захваченные любовью и желанием. А потом Филиппо внезапно понял, что не взял презервативы. И, расстроенный, рухнул на Дилетту. А она мягко сказала ему, что, наверное, лучше остановиться. И он согласился. Но потом они оба потеряли контроль и продолжили. Поцелуи, ласки, объятия, желание, страсть. Глядя друг другу в глаза. А в окне видны звезды, ночной пейзаж. И они так близко друг к другу, слились воедино. И долгое объятие после. Они смотрят друг другу в глаза, немного взволнованно смеются, и Филиппо говорит: «Я был осторожен, ты видела, любимая?» – «Нет, я не видела, любимый, потому что позволила себе забыться, заблудиться вместе с то-бой, в тебе. Я верю себе». И Филиппо тоже доверял себе. А сей-час? Что изменилось? Дилетта отчаянно ищет свой мобильный в сумочке. И находит две прокладки, которые взяла из шкафчика в ванной с надеждой, что они сегодня пригодятся. Она смотрит на прокладки и кладет их обратно в сумочку. Хватает мобильник. Пишет эсэмэску: «Любимый, не жди, я встречусь с тобой в кино…» Но потом думает: «Что я делаю? Поздно. Филиппо же уже тут». И удаляет сообщение. Нет, сегодня вечером фильм. Они давно собирались посмотреть его. «Сердечный вопрос» Франчески Аркибуджи. «Я не хочу думать об этом сегодня вечером. Да и, может быть, я ошиблась. Завтра. Я подумаю об этом завтра. И, может быть, пойду в аптеку. Может быть». Дилетта кладет сотовый телефон обратно в сумку и спускается по лестнице, ощущая внутри себя что-то новое и едва уловимое.