т вас. И когда такое происходит, не всегда можно помочь…
И понемногу Кристина уходит в свои мысли, отстраняется, больше не слышит голос по телевизору. Она видит себя молодой. Флавио гонится за ней по пляжу. Они смеются и падают в воду. Первый отпуск, который они провели вдвоем в Греции, на острове Лефкада, у нее осталось много воспоминаний оттуда. Вот, например эта ночь – они вдвоем идут по набережной, доходят до вершины холма, где расположен небольшой маяк, испускающий зеленый луч, и там, спрятавшись в полумраке, в овраге между скалами, в зарослях тростника, шевелящегося под ночным бризом, они занимаются любовью. Кристина хорошо это помнит, она улыбается, вертит пальцами ложку, лежащую на столе, вспоминает то безумие, внезапную волну желания, жажду любви, поцелуи и легкое шуршание тростника на ветру, шум волн, мятежных свидетелей их страсти. И еще одно воспоминание. Белый снег под лучами солнца. Прекрасный день в Саппаде, недалеко от города Кортина-д’Ампеццо, они спускаются по склону, быстро орудуя палками, скользят на лыжах по мягкому свежему снегу, обгоняют друг друга, подрезают и, наконец, останавливаются перевести дух. Кристина помнит этот день, будто он был вчера. Она чувствует, что снова переносится туда, будто смотрит фильм. Хороший фильм о любви. И этот солнечный поцелуй. Страстные руки игриво скользят по комбинезонам, снимают лыжи, Флавио с Кристиной прячутся за скалой и продолжают раздеваться, неуклюже и нетерпеливо, желая сделать это прямо там, посредине склона, покрытого снегом, обезумев от любви – красивой, по-детски капризной, иногда глупой и абсолютно неконтролируемой. А потом они снова катятся на лыжах, уже ночью, просто влюбленные друг в друга.
«Что же случилось? – думает Кристина и кладет ложку обратно на стол. – Мы были сумасшедшими. Обезумившими от любви. И что теперь? Где мы сейчас?» Она видит себя уже замужней женщиной, но, к сожалению, уставшей от любви. Это так грустно. Она устала от любви и сидит сейчас перед телепсихологом, который, кажется, говорит о ней… И вдруг слышит, как открывается дверь.
– Любимая… Ты тут? – Флавио закрывает дверь, кладет сумку на стол в холле, снимает пальто и бросает его на диван, затем идет на кухню. – Крис? Где ты? – Он видит ее на стуле у плиты. – А… вот ты где… Почему не отвечаешь? Смотри, что у меня есть… Кофе Джорджа Клуни! – Он кладет пачку на стол. Потом открывает холодильник и достает выпивку. – Ты бы предпочла, чтобы он сам принес его тебе, ха…
В голове у Кристины звучат слова психолога: «Вы покупаете бесполезные вещи… Прячетесь, закрываете глаза, продолжаете притворяться, что ничего не случилось…»
И она начинает тихо плакать, отвернувшись к стене.
– Крис? Почему ты молчишь? Тебе нравится? Ты рада, что я его купил?
Флавио разворачивается. И широко открывает глаза. Его сердце замирает, он растерян, дезориентирован, искренне удивлен.
– Дорогая, что случилось? – Флавио подходит к ней. Почти на цыпочках, опасаясь, что произойдет что-то еще, станет только хуже. – Это из-за нашей ссоры?
Кристина качает головой, она не может говорить, только шмыгает носом и опять плачет, потом смотрит себе под ноги и видит плитку, которую они вместе выбирали, когда решили обустроить кухню. Перед глазами все расплывается, слезы капают на плитку, все чаще и чаще. Она ничего не может сказать, горло перехватило. В голове звучат такие точные слова психолога: «Невозможность признать ошибку – это реальная проблема, а не очередная ошибка». Флавио подцепляет ее подбородок пальцами и мягко поднимает, пытаясь поймать ее взгляд. Кристина расстроена, лицо заплакано, глаза полны слез, и вдруг к ней возвращается способность говорить.
– Я больше не люблю тебя.
Флавио думает, что ослышался:
– Но почему ты так говоришь?
Кристина выпрямляется, она как будто наконец преодолела препятствие, выбралась из черной дыры, перелезла через стену, которая казалась ей непреодолимой, вышла из тоннеля, по которому день за днем катилась все ниже и ниже.
– Потому что между нами все кончено, Флавио. Ты не видишь этого, не хочешь видеть. Послушай. Ты постоянно покупаешь что-то ненужное: электрическую соковыжималку, плазменный телевизор, новую микроволновку… В этом доме только современная, дорогая техника… А как же мы? Где же мы?
– Мы здесь… – Флавио садится напротив нее, но понимает, каким нелепым кажется его ответ по сравнению с проблемой, которую она только что озвучила. И он пытается как-то обрести уверенность, снова ощутить себя в безопасности. – Мы здесь, где всегда были, мы здесь, где и всегда…
Кристина качает головой:
– Нет. Нас больше нет. Нельзя просто жить… Вот так. Мы больше не разговариваем, не рассказываем друг другу о работе… И наши друзья… Ты ничего не говорил мне о Пьетро и Сюзанне.
– Но я не знал, как тебе сказать… – Флавио нервно ерзает на стуле. – Ну, подумай сама, во всем виноват этот засранец Пьетро и его вранье.
Кристина смотрит на него и улыбается:
– Не важно, даже это знак того, что ты не хочешь делиться со мной всем, как было раньше, настоящая проблема в том, что у меня больше нет никаких чувств… Я даже не хочу злиться на то, что ты ничего мне не рассказал… Мы, кажется, идем дальше просто потому, что должны, но жизнь не обязана быть такой, правда? Нужен задор… Даже если пройдет много времени. На самом деле, особенно когда пройдет много времени. Мы рас-тем, мы меняемся, и быть вместе означает говорить друг с другом, рассказывать друг другу о том, что поменялось, а потом заново искать баланс в отношения… И всегда оставаться собой, но становиться другими, взрослеть, набираться опыта. Мы здесь, да, как ты и говоришь, но мы… Просто образ того, кем мы были, отражение. А настоящие мы уже где-то в другом месте.
– Да, конечно… – Флавио не знает, что сказать. И предпола-гает самое худшее. – Скажи мне правду… Ты кого-то встретила?
Кристина смотрит на него удивленно. Разочарованно. Как если ты пытаешься поговорить о своей проблеме и чувствуешь, что наконец-то можешь облечь ее в слова. Но человек, который сидит перед тобой и кому ты адресуешь свою искренность… Нет, он не понимает. Потому что на самом деле находится где-то в другом месте.
– Какое это имеет отношение… Похоже, ты меня совсем не знаешь.
– Ты не ответила.
Она пристально смотрит на него:
– Я уже ответила, своими поступками. Нет. Я ни с кем другим не встречаюсь. Ты счастлив?
Флавио молчит. «Ты говоришь мне правду? Если бы ты встретила кого-то, ты бы мне рассказала? Конечно, мы давно не занимались любовью… И даже когда занимались…»
– О чем ты думаешь?
– Я? Ни о чем…
– Это неправда. Я знаю.
– Что ты знаешь? Знаешь, о чем я думаю?
– Нет. Ты просто не говоришь мне правду.
– Вот в этом-то и дело. Нет, – Кристина качает головой, – ты не понимаешь.
– Хорошо… – Флавио вздыхает, – Мне было интересно, лжешь ты или нет… Ты встретила кого-то другого?
Кристина глубоко вздыхает. «Нет. Это невозможно. Он настаивает. Он мне не верит. Он не может мне поверить. Или у меня кто-то есть, или проблемы не существует». Кристина начинает злиться: человеческая личность ничего не значит, только предательство достойно внимания?
– Ты не знаешь, ты не хочешь понять, в чем проблема.
Она выключает плиту, ставит кастрюлю на стол, берет половник и начинает разливать суп по тарелкам.
Флавио не знает, что сказать.
– Вымою руки и приду…
Потом они долго сидят лицом к лицу и едят.
На кухне царит гнетущая тишина. И с каждой минутой она становится все невыносимее, поэтому Флавио ее разрушает:
– Наверное, это Де Грегори…
Психолог прав.
Кристина зачерпывает ложкой бульон. Опять эти слова. О том, что навязчивые мысли называются «попыткой к бегству». И вдруг она чувствует себя более спокойной, расслабленной, как будто какой-то узел внутри нее наконец развязался. Ей становится тепло и дело тут не в горячем супе.
– Флавио, ты можешь выключить телевизор?
Он сперва удивленно смотрит на нее, но потом выключает – уж слишком решительно выглядит Кристина.
Она улыбается:
– Спасибо… Пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Я приняла решение, и это решение окончательное. И если ты все еще любишь меня, пожалуйста, согласись и не спорь. Пожалуйста.
Флавио молчит. Сглатывает слюну, а затем кивает, не найдя ни одной подходящей к случаю фразы.
Кристина закрывает глаза, потом снова открывает. Теперь она наконец-то обрела покой, нашла в себе мужество. Встретиться с неудачей лицом к лицу – это уже половина победы. Кристина медленно начинает говорить:
– Я больше не чувствую себя счастливой.
И после этих слов будто река прорывает плотину. Выходит из берегов, затапливает все вокруг, разливается, заполняет все пространство, освобождается. Кристину переполняют чувства. Чувства тоже могут причинять боль. Но она продолжает, свободная и неудержимая, чистая и искренняя. Хоть это и больно.
– Я была несчастна уже долгое время.
Глава пятьдесят четвертая
Анна нежно кладет Ингрид на пеленальный столик. Начинает менять подгузник. Энрико помогает ей, доставая новый подгузник и тальк.
– Я намажу ее кремом.
– Да, конечно, моей Ингрид очень повезло, что она нашла тебя. Ты замечательная.
– С Ингрид очень просто! Она очень красивая и очень хорошая…
Анна заканчивает с подгузниками, одевает Ингрид и кладет в большую кроватку – там много разноцветных кукол, подушек, и два одеяльца.
– Вот, теперь ты чистенькая и приятно пахнешь! – Анна возвращается к пеленальному столику и начинает его убирать. Потом останавливается. Поднимает взгляд на плакат с Винни-Пухом, висящий на стене. – Знаешь, я ушла от Рокко… Но это и к лучшему. Мы слишком разные. И он бил меня, ну, не часто, но случилось, я выгнала его из дома.
– Мне можешь не рассказывать… – Энрико прикасается пальцем к своей губе, она опухла и треснула. – Только я его не выгонял… Он сам ушел.