– Это «Southern» 89-го года, нравится?
– Очень деликатный вкус…
Алекс продолжает рассказывать, подробно описывает шоу Фуэрца Брута, где зрители меняются местами с актерами, превращаются в их напарников, находясь в самом сердце действа, в то время как настоящие актеры показывают чудеса акробатики над прозрачной пленкой под потолком, наполненной водой и заменяющей собой сцену, о танцах, музыке, огнях…
Его сестры взволнованы и не могут дождаться поездки в Нью-Йорк, Маргарита настаивает:
– Ну, мама, ты можешь присмотреть за Мануэлой? Пожалуйста, я давно не была в Нью-Йорке… После истории Алекса я слышу зов Большого Яблока!
Сильвия улыбается:
– Посмотрим…
Алекс тоже улыбается и продолжает рассказ, говорит о замечательном ужине на крыше Эмпайр-стейт-билдинг, естественно, не упоминая о вертолете и о сюрпризе с надписью.
Маргарита, старшая из двух сестер, слушает брата, а потом внезапно прищуривается, изумленная, что не подумала об этом раньше:
– Так зачем ты поехал в Нью-Йорк? Что за внезапная поездка, не связанная с делами?
Алекс улыбается. Обед почти закончился. Время пришло, не хватает только одного.
– Дина, извини… Я принес пакет, положил в холодильник, можешь принести его сюда? Спасибо…
Дина исчезает.
Алекс наливает себе немного вина. Смакует его:
– Правда, папа… Это очень вкусное вино.
В воздухе висит ожидание, странное напряжение. Можно услышать, как нетерпеливо постукивают под столом туфли сестер. Мама ведет себя спокойнее. Хотя ей тоже любопытно. Мужчины безмятежно ждут. Наконец возвращается Дина, кладет на стол сдобные булочки и возвращается на кухню.
– Хм… неплохо… – говорит мама. – Еще и с каштаном, как мне нравится.
– Да, – говорит Алекс. Промакивает губы салфеткой. Улыбается всем и с завидным спокойствием объявляет: – Я решил жениться.
Две сестры почти одновременно открывают рты, отец удивленно улыбается, двое мужей, прекрасно понимая, через что придется пройти Алексу, вежливо смотрят на него и дума-ют, а точнее, вспоминают разные эпизоды из своих личных кошмаров.
Мама, как и подозревал Алекс, удивлена больше всех:
– Алекс! Я так рада за тебя! – А потом забрасывает его вопросами. – Ты сказал ее родителям?
– Да.
– И как они это восприняли?
– Хорошо, почему ты спрашиваешь?
– Ну, ты же знаешь… Разница в возрасте…
– Но они уже смирились с этим!
– Да, но, может, они не думали, что ты так серьезно настроен!
Все смеются.
– А потом, знаешь, когда дело касается девушки… Я хочу сказать… Все гораздо деликатнее, – вмешивается его отец, глядя на Маргариту и Клаудию и, прежде всего, на их мужей.
Алекс улыбается:
– О да… Когда я сказал это, ее отец упал со стула…
Мама волнуется:
– Не поранился?
Маргарита вмешивается:
– Мама, это просто такое выражение!
– Нет, нет, нет… Он действительно упал! Они вообще этого не ожидали… Видеть, как дочь в таком возрасте выходит замуж, уходит из дому, ну, это должно как-то повлиять…
Мама Алекса протягивает руку, берет булочку с начинкой из крема с каштаном и не оставляет от нее ни крошки. Алекс замечает это и незаметно улыбается. Тем временем его мама выбирает другой кусок, на этот раз с начинкой из эгг-нога и сливок, еще слаще, и тоже съедает.
Алекс начинает волноваться. О боже. Ее так тронула новость! Я и подумать не мог. Он встает и обнимает ее. Мама закрывает глаза, замирая в объятиях сына. Она улыбается, сестры смеются над ней:
– С нами ты так себя не вела!
– Да, тебе было все равно…
– Ты просто хотела избавиться от нас… Правда!
– Для тебя мы были как две сводные сестры, Дризелла и Анастасия, а Алекс – твоя Золушка.
Алекс садится обратно:
– Ну, я вообще-то надеялся стать принцем, а не Золушкой… Принцем на белом коне!
– Да, для Ники!
– Ах, мы хотим быть подружками невесты…
– Но вы же уже были подружками невесты…
– Да, но раньше второй подружкой всегда был ты!
– Вы сами меня просили!
– Мы думали, что это будет мило, вдруг бы ты расстроился, что мы выходим замуж, а ты еще ни на ком не женился!
– Точно!
– И в любом случае, мы бы хотели дать кое-какие советы невесте.
– Да, мы бы хотели вместе с ней решить вопрос с кейтерингом!
– И платье…
– О да, и подарки гостям!
– Ах да, это важно!
– Ты решил, где будет церемония?
– Когда?
– А цветы для церкви?
– А рассадка гостей? Да, у вас есть таблица?
– И гости… Сколько их будет?
– Должно быть много…
– Э-э… – В этот момент Алекс встречается взглядом с Давиде и Григорио, которые ободряюще улыбаются, и он, не зная, что делать, вытягивает руку, жестом прерывая мать. – Прости, мам… У нас осталась последняя булочка с начинкой из каштанового крема.
Глава шестьдесят вторая
Они ходят по большой пустой гостиной.
– Просто великолепно… Серьезно… Я бы сам здесь жил… Пьетро удивленно смотрит на Энрико:
– Ты что, издеваешься?
– Нет, конечно, мне нравятся такие лофты в боргетто Фламинио[38]… Просто мечта. В доме тихо, он большой, много комнат. – Искренне впечатленный Энрико ходит по дому. – Вокруг зелень… Ты в городе, но кажется, что в деревне.
– Да-да… Я понял. Пошел ты! Я бы лучше остался дома с же-ной и детьми. – И на мгновение становится видно, как сильно он сожалеет о случившемся.
Энрико отвечает:
– Слушай, ты же хотел кататься? Вот теперь и саночки вози! Пьетро изумленно смотрит на него:
– О чем ты говоришь? С ума сошел? Саночки были на свадьбе… И я бы с радостью возил их и дальше!
– Нет! Как раз наоборот! Ты сам все перечеркнул… Ты хо-тел, чтобы все так вышло, а я – нет. Меня бросила жена, ты же сделал все возможное, чтобы самому бросить ее…
– Слушай, я рад, что ты бухгалтер, а не адвокат по разводам… Потому что если бы Сюзанна наняла тебя вести наше дело, то наверняка надрала бы мне задницу!
– Ладно, ладно… Ты беспокоишься о деньгах, а не о том, сможешь ли к ней вернуться. И еще жалуешься! Я думаю, что все было чудесно до вчерашнего дня, а потом ситуация накалилась и… бум! Взрыв.
– В твоем изложении все выглядит еще хуже… Кажется, что это я во всем виноват… Я дернул за веревку и теперь могу сделать только одно…
Энрико удивленно поднимает бровь:
– Что?
– Повеситься.
– Брось! Не говори так, не драматизируй, может, все это в итоге пойдет тебе на пользу… Может, ты теперь немного поживешь для себя… А еще… – он обводит рукой лофт, – посмотри, что сейчас у тебя есть…
– Это квартира моего клиента, он не платил мне много лет и заставлял вести все дела по своим кондоминиумам… У него много квартир. На самом деле я мог бы взять что-то в центре, не знаю, может быть, поближе к семье…
– Отлично. Пьетро, это хорошая мысль, так ты сможешь быть рядом с детьми.
– Нет, так я смогу контролировать жену!
– О, ну… Мне казалось, что ты искренне переживаешь, но нет, оказывается, тебе просто наплевать на все, что на самом деле важно.
– Да как мне может быть наплевать на то, что на самом деле важно? Извини, но я все еще плачу ипотеку за квартиру, в которой она живет… Может, она встречается с кем-то еще? Выходит, она развлекается там за мой счет! Она что, моя старшая дочь?
– У меня нет слов. Ты понимаешь, что говоришь? Ну, я думаю, ты достаточно повеселился, теперь ее очередь…
Пьетро смотрит на Энрико, и вдруг ему приходит в голову мысль, которая мучила его все это время. «О боже, неужели он узнал о моем романе с Камиллой? Но это же было целую вечность назад. А его жене было грустно, скучно, она хотела хорошо провести время». Потом он вспоминает еще несколько раз, когда они были вместе. Тогда он просто хотел хорошо провести время. А теперь ему немного стыдно.
Голос Энрико прерывает воспоминания:
– О чем ты думаешь?
– Я? Ни о чем… Ты прав, мне было слишком весело, и теперь пришла пора расплачиваться. Но я думал, что ты мой друг, а не ее…
– На самом деле я здесь, чтобы помочь тебе, а не ей… Но быть другом – значит говорить откровенно, правду, которую иногда неприятно слышать…
Фух, ну подумай сам, Пьетро, он ничего не знает.
– Да-да, конечно…
– Ну, раз мы заговорили о правде, которую неприятно слышать, давай сходим и вытащим вещи из машины…
Они на улице. Петр открывает багажник, и они начинают вытаскивать чемодан за чемоданом.
– Чего ты тут набрал?
– Всего, что может понадобиться… Одежда, книги, простыни, свитера, рубашки, рабочие вещи, которые были у меня дома… Всё. Она сказала, что сожжет то, что я оставлю…
– Ах, вот в чем дело.
Энрико берет два чемодана и входит в дом.
– Конечно, она очень зла…
Вскоре к нему присоединяется Пьетро, тоже с двумя чемоданами в руках.
– Да, ужасно зла. Не знаю, как так случилось, но появились слухи и о других моих романах… Честно говоря, я не знаю, кто это сделал, но только прошел слух о нашем расставании, как оказалось – все вокруг что-нибудь знают обо мне. Они рассказали ей о моих романах с репетиторами детей, с одной ее подругой, с другой подругой, с которой они ходили к одному парикмахеру.
– Да ладно! И все эти рассказы – правда?
– Еще чего! Люди больше всего на свете обожают трепаться о чужих несчастьях… И преувеличивать их…
Энрико присоединяется к Пьетро, чтобы достать из машины побольше сумок.
– Подумать только, они даже сказали ей, что у меня был роман с женой моего друга. Ты можешь в это поверить? С женой моего друга! Ладно бы со всеми другими женщинами… Но разве похоже, что у меня роман с женой друга? Каково, а!
Энрико качает головой:
– Правду говорят, что хорошие люди обычно несчастны.
Пьетро идет следом за ним, берет несколько коробок с бумагами и улыбается самому себе: «Это неправда, они такого не говорили, но теперь, по крайней мере, мы о