бо тебе за то, что ты существуешь…»[60]
Спасибо тебе за то, что ты существуешь. Что прекраснее женщина может услышать от мужчины?
«Это признание, что он существует только потому, что существует на свете она… Это уже подарок всему миру. И все же они расстались. Этих слов было недостаточно. Эта прекрасная песня, их дочь, их поэзия, улыбки и поцелуи на той свадьбе – все это было… Не навсегда. Но если у них не получилось, зачем мне это делать? Алекса это наверняка расстроило бы! И я даже не знаю, почему у меня появились эти дурацкие мысли, может быть, от отчаяния, от понимания того, что брак – это русская рулетка… И просто сохранить его удается одному человеку из тысячи…»
– Вот так… – Фотограф врывается в ее мысли, вежливо и осторожно. – Просто представь, эта пара хотела даже взять нас с собой в медовый месяц, им так понравилась наша работа…
– Здорово!
– Да, но мы с моими ассистентами не смогли поехать, мы уже согласились снимать на другой свадьбе…
– Ах…
– В любом случае… – Фотограф показывает на последнее фото в альбоме – пара, слившаяся в поцелуе. – Если вас интересует статистика, эти двое все еще вместе. И я должен сказать вам правду… Когда я начинаю снимать, к десятой фотографии я уже знаю, будет ли брак крепким или нет…
Ники смотрит на него довольно скептически.
Он улыбается:
– Уверяю вас, это так… «Фотография показывает не реальность, а идею, стоящую за ней», – сказал Нил Лейфер. И в лю-бом случае, это очень просто… Если кто-то из них двоих на десятой фотографии перестает улыбаться, морщится или каким-то другим способом показывает раздражение, это значит, что они расстанутся в течение года, а если продержатся больше десяти кадров – их брак будет длиться вечно. Вот магия любви!
Ники улыбается. На самом деле этот фотограф довольно милый. Он замечает, как она смотрит на него, и тоже улыбается, пытаясь придать ей мужества и спокойствия. Он единственный, кто заметил ее состояние. Она напугана. И он прекрасно это почувствовал.
Фотограф накрывает ее руку своей:
– Волшебство любви может сделать все что угодно. Не волнуйся об этом. В конце концов, оно все сделает само…
Ники удивлена, ошеломлена, но наконец-то чувствует облегчение, что кто-то другой – сама любовь! – может расставить все по местам, решить за нее.
Хотела бы я, чтобы это было правдой. Потому что сейчас мне кажется, все решают сестры Алекса!
– Поехали! Ты закончила? – Маргарита и Клаудия внезапно набрасываются на них. – Если тебе не нравится, Ники, мы можем показать тебе еще одного фотографа… Он тоже хороший!
Альберто Тонини спокойно улыбается: он прекрасно знает, что он лучший в своем деле.
– Конечно… Вот моя визитка и брошюра с примерами моих работ…
Маргарита быстро добавляет:
– И ценами. Но ведь мы можем рассчитывать на хорошее обслуживание, правда? Сделай нам скидку побольше, или мы не дадим никому на ней жениться!
Тонини снова улыбается:
– Конечно… – Потом он пожимает Ники руку: – Не торопись с решением… Когда у тебя свадьба?
– Двадцать седьмого июня.
– Тогда еще есть время. Я забронирую встречу через месяц, нет, через два. Подойдет? Так ты сможешь обо всем поразмыслить…
– Да, спасибо…
Маргарита и Клаудия отвлекаются.
– Послушай… Разве это не Джорджо Баллантини?
– Да.
– И он женился? Но он вроде бы встречался с другой…
– И все еще встречается.
– Я видела их обоих в Болоньезе… Она твоя коллега.
– Они все сумасшедшие.
Альберто Тонини пользуется моментом и подходит к Ники:
– Они были немного выпившие и слишком шумные, но на десятой фотографии выглядели прекрасно. Они заботились о своем браке… Я хорошо это помню.
Ники улыбается:
– Конечно… Я рада.
И она уходит, держа в руке визитку и брошюру. «Проблема не в том, как мы будем выглядеть на десятом снимке. Проблема во мне! Просто к тому времени, когда это случится, морщись или улыбайся, все равно будет слишком поздно».
Глава сто шестая
Алекс, тяжело дыша, бежит по ступеням церкви с коричневой кожаной сумкой в руках, его лоб блестит от пота.
– А вот и я, а вот и я!
– И слава богу! Остальные уже ушли.
– Извини, Ники… – Он быстро целует ее в губы. – Просто я решил поработать подольше, чтобы освободить время потом на долгое и приятное свадебное путешествие. Тысяча и одна ночь!
– Да-да, а пока что я одна горбачусь со всей этой подготовкой, и только посмей сказать, что тебе что-то не нравится!
– Я уверен, что все будет идеально и мне все понравится. – И он пытается обнять ее.
– Эй, прекрати эти глупости! – Ники идет по коридорам церкви через ризницу.
Алекс следует за ней:
– Что тут плохого? Это же просто демонстрация нашей любви…
– Да, ну… А потом, может, ты на ходу это сочинил! В любом случае, не жди, что я выберу то, что предлагают твои сестры! Кое-что мне не нравится, и я думаю, что все должно быть по-другому.
– Да, я знаю, они сказали мне.
Ники удивлена:
– Ты говорил с ними?
Алекс разводит руками, будто извиняясь:
– Ну конечно… Что мне было делать, не поднимать трубку? Они позвонили мне!
Ники немного раздражена:
– Ну конечно…
– Но они мои сестры, Ники!
– Что они сказали?
– Что все идет отлично, что все будет замечательно, что мама удивится… – Он решает добавить кое-что от себя: – И что у тебя отличный вкус!
– Да… – Ники поворачивается и прищуривается. – Они этого не говорили. – Алекс знает, что Ники распознает ложь на лету. – Ну, по крайней мере, не обо мне. – Ники опять быстро идет дальше. – Точно.
Алекс бежит за ней:
– Ну, я понял их слова так…
– Что именно они сказали?
– Что ты продуктивно побеседовала с фотографом…
– Да, это правда. – Ники вспоминает историю про десять фотографий и улыбается.
После думает о брошюре, которую показала родителям, и о цене – шесть тысяч евро. Это им не очень-то понравилось.
– Идем. Наверное, это тут. – Ники останавливается и стучит в дверь.
– Входите… – Глубокий, теплый голос приглашает их войти. Ники открывает дверь и оказывается лицом к лицу с милым, лысоватым мужчиной с седыми волосами. – Пожалуйста, пожалуйста, входите. Вот ваши места, мы придержали их для вас.
– Простите. – Ники и Алекс проскальзывают внутрь, пытаясь привлечь как можно меньше внимания.
В зале еще двенадцать пар.
– Итак, я как раз объяснял важность этого брачного курса.
Священник улыбается новичкам:
– Брак – это чудо, прекрасный сон, но он может превратиться в кошмар. – И этот милый пятидесятилетний мужчина, улыбающийся, добрый, обнадеживающий, вдруг меняет выражение лица. – Господь не любит, когда над ним насмехаются… Итак, если вы здесь, чтобы осчастливить своих родителей, просто следовать правилам этого глупого общества, условностям, которые сопутствуют определенному возрасту… – Священник смотрит на мужчину за сорок, а затем на Алекса. Ники замечает и улыбается, почти смеется. Такое происходит с ней впервые за неделю. Священник продолжает: – Можете забыть о браке, потому что развод будет вопросом времени. Брак – это важное таинство, которое необходимо пройти с безмятежностью и искренностью, от себя не спрячешься, рано или поздно тебе придется посмотреть в зеркало своей души… И тогда ты расплачешься, чувствуя себя искренне виноватым в своем выборе, выборе, который никто, ни сегодня, ни когда-либо, не заставит тебя сделать. Господь любит тебя, даже если ты одинок или холост.
Серджо, по виду типичный невежда, в рубашке с поднятым воротником, густыми бровями, толстой стальной цепью на шее, свешивающейся на волосатую грудь, лохматый, с каменным выражением лица, с чавканьем жует жвачку и поглядывает по сторонам с нескрываемым раздражением.
Священник начинает говорить более напористо:
– Вами не должен руководить страх, вы должны быть уверены в себе, решительны, счастливы от осознания важности шага, который собираетесь совершить, и, прежде всего, влюблены не только в свою избранницу, но и в саму идею брака. И если вы не чувствуете ничего такого, то забудьте об этом… оставьте это, пожалуйста. Если вы заглянули внутрь себя и не нашли чего-то подобного… оставьте эту идею.
Священник замолкает и смотрит на пары перед собой. Серджио и его женщина Фабиола, с грязными волосами и большими сережками-кольцами в ушах; Алекс и Ники с разницей в возрасте; очень смешная пара: он – высокий и худой, с крючковатым носом, она – пухленькая и невысокая, с полными щеками, розовыми губами и большими голубыми глазами. Еще две пары: серьезный мужчина, в очках, с короткими седыми волосами, и женщина с веселым лицом и темными, полными жизни глазами; пухлый парень с милой улыбкой и его спутница – худая, суровая, с длинными, собранными в хвост волосами и широким ртом с лошадиными зубами. Было бы лучше поменять местами этих четверых, чтобы хотя бы внешне они смотрелись более гармонично.
Священник вздыхает и продолжает говорить:
– Хорошо. Что может быть лучше, чем… выбор любви? Я спрошу вас сейчас – кто не чувствует в себе сил пройти до конца?
Серджо оглядывается вокруг в последний раз, а затем, по-прежнему с чавканьем жуя жвачку, встает, смотрит на Фабиолу, затем на других людей, с независимым видом пожимает плечами, засовывает руки в карманы и идет к выходу.
После того как за ним закрывается дверь, священник пристально смотрит на Фабиолу:
– Лучше, если это случится сейчас, чем в какой-нибудь другой день. Если все началось так… По крайней мере, ему хватило мужества на этот проблеск искренности.
Фабиола кивает, но опускает голову, по ее щеке катится слеза.
Потом она встает, священник провожает ее до двери, гладит по волосам:
– Твои родители поймут… Иди домой и отдохни.
Фабиола снова кивает и выходит из зала, шмыгая носом.
Ники поворачивается к Алексу: