– Хочешь сыра? Крекеров… Что-нибудь еще… Не знаю…
– Нет-нет, хватит и бокала вина.
И они оказываются в гостиной, сидят, потягивая вино, пакет лежит на низком столике прямо перед ними. На Раффаэлле красивая шелковая юбка с рисунком из бабочек, цветов и волн. Цвет переливается от бордового, розового и фуксии до светло-голубого, который, кажется, мягко связывает эти изображения, словно пастель, которую искусный художник использовал для создания фона. Сверху синий свитер без рукавов с бордовой каймой и пуговицами того же оттенка. Она сидит, положив ногу на ногу. У нее прекрасное тело. И еще красивая улыбка. И Раффаэлла хорошо знает, как это использовать. Она красивая. Правда красивая. Вьющиеся каштановые волосы окутывают ее голову светлым пологом, словно утонченный, но не навязчивый парфюм. Глаза прячутся за ободком бокала.
– Итак, Алекс…
– Что? – Он смущен, словно уже знает, о чем они собираются говорить, чем закончится разговор. Но это не так.
Раффаэлла улыбается:
– Я принесла пакет… И хочу, чтобы ты его открыл…
– Ах да, конечно. – Алекс приходит в себя, берет пакет и начинает разворачивать.
Раффаэлла следит за его движениями, потягивая вино. Она улыбается, зная, что внутри.
Алекс поднимает его обеими руками перед лицом:
– Очень красиво. – Отбрасывает последний лист бумаги в сторону. – Серьезно? Как ты это сделала?
Он с восхищением смотрит на маленький трехмерный макет. Это модель его рекламной кампании, на переднем плане просвечивающиеся изображения животных, которые атакуют друг друга, кусают друг друга, а на заднем – автомобиль и слоган «Инстинкт. Любовь. Движение».
Алекс вертит макет в руках, искренне удивленный.
Раффаэлла делает последний глоток вина:
– О… Это просто. Распечатала фотографии на прозрачной бумаге и сделала коллаж на компьютере. – Она садится рядом с ним. – Но ты видел не всё. Присмотрись к фону.
За изображением пантеры виден кабинет Алекса, и там сидит он, погруженный в размышления, перед какими-то бумагами, обхватив рукой подбородок. Алекс ошеломлен:
– Серьезно, как ты это сделала?
Раффаэлла улыбается:
– Ты тогда постоянно оставлял дверь открытой… Знаешь, я люблю фотографию. И сделала несколько снимков, пока ты размышлял…
Алекс представляет себе эти фотографии. На них запечатлены моменты любви, сомнений и боли, тщетных поисков. «Кто знает, сколько моих фотографий она сделала, когда я думал о Ники?»
– А ты это видел? – Раффаэлла напоминает ему о реальности и указывает на что-то в глубине макета.
– Но… Это ты.
Это ее изображение, когда она фотографировала Алекса, стояла за колонной, направив на него камеру.
– Кто это тебя снимал?
– Ой, я не помню… – смущенно отвечает Рафаэлла.
«Ну конечно, всем хотелось бы сфотографировать ее, и не только сфотографировать…» – думает Алекс, глядя на фигурку Раффаэллы на макете.
– Хочешь, можешь убрать, я специально не склеивала… Если не возражаешь, то… оставь.
Раффаэлла смотрит на Алекса. Он сидит рядом с ней на диване, очень близко, слишком близко. Ощущает аромат ее духов, легкий, элегантный, ненавязчивый. Прямо как она сама. «Если не возражаешь, то…» Нет. Алекс смотрит на нее и улыбается:
– Зачем мне убирать твое фото? Отличная задумка. Мне нравится. Это воспоминание о совместной работе.
«Даже если так, – думает Алекс, – это очень болезненный подарок».
– Я надеюсь, это будет воспоминанием обо всем, что мы еще сделаем вместе…
Раффаэлла придвигается к нему. Слишком близко.
Алекс смотрит на нее:
– Да… Обо всем, что мы еще сделаем…
Они молча сидят на диване. Алекс смотрит на макет, на фотографии животных на прозрачной бумаге и надписи. Название машины. Инстинкт. Его слоган: «Любовь в движении». Это молчание кажется бесконечным, и в нем зарождается новая идея, новый слоган ужасной рекламной кампании. Тишина, любовь, боль.
Раффаэлла своим веселым голосом зовет Алекса обратно в настоящее:
– Эй… Сюрпризы на этом не закончились… Хочешь пойти со мной?
Глава сто тридцать восьмая
Мотоцикл быстро едет по улице. Ловко, легко и бесшумно скользит среди медленного вечернего трафика у набережной Тибра. Ники сидит за спиной Гвидо, который, чувствуя, как сильно она его сжимает, немного сбавляет ход.
– Боишься? – Он улыбается ей в зеркало заднего вида.
Ники ослабляет хватку:
– Нет…
Гвидо едет медленнее:
– Хорошо, но я теперь поеду вот так.
Он прибавляет газ правой ручкой, а левая, свободная, скользит по ноге Ники, ища ее руку. В конце концов он находит ее и крепко сжимает. Ники смотрит на его отражение в зеркале: «Как странно сидеть позади него, держать за руку… Очень необычное чувство. Я не возражаю, не знаю почему, но не возражаю, не то чтобы я была счастлива, но… Не знаю, скорее я чувствую себя загнанной в угол, вот, да, загнанной в угол. Хочу сказать… Мне нужна полная свобода, безо всяких ограничений».
Она вытаскивает свою руку из его ладони:
– Положи на руль…
– Но слушай, я хорошо вожу даже с…
– Знаю, но положи обе руки на руль, мне так будет спокойнее.
Гвидо фыркает, но все же решает не противоречить, делать все, что она захочет, чтобы она чувствовала себя спокойно. Гвидо знает, что на это нужно время. Единственное, чего он не знает, – сколько времени нужно. И будет ли этого времени достаточно. Он немного прибавляет газа. Ники хватается за боковые ручки под седлом, и они снова едут быстро, на этот раз к пьяцца Кавур. Затем Гвидо поворачивает налево и останавливается на углу:
– Вот, мы приехали. Здесь готовят необыкновенные аперитивы… Хочешь?
– Очень-очень хочу!
– Ну, я тоже очень проголодался… – Он выдвигает подножку и помогает ей слезть с седла.
Они заходят в клуб. По радио звучат старые песни и несколько свежих хитов. Ники узнает радиостанцию. Ram Power. «Волна жизни, волна памяти», Алекс часто ее слушал. Но Ники не обращает на это особого внимания.
– Чего хочешь? – Гвидо указывает на меню закусок. – Эти булочки из слоеного теста просто потрясающие, и мини-пицца тоже, хрустящая и масла немного…
И тут из динамиков звучит новая песня:
«Прими это… Мы не можем делать из этого драму, ты уже знал, что сказать о моих женских проблемах»[83].
Ники прислушивается. Это правда. Нет ничего хуже подходящей песни.
– Я возьму мини-пиццу и еще булочку… Но никаких анчоусов.
– Хорошо! – Гвидо поворачивается к официанту. – Мы можем сесть на улице?
– Да, конечно, я скоро подойду.
И они выходят и садятся за столик, а песня продолжает играть:
«Не волнуйся, мне придется так много работать…»
Ники погружается в свои мысли. Представляет, вспоминает, думает: «Кто знает, чем он сейчас будет заниматься, может, и правда уйдет с головой в работу».
– О чем ты думаешь?
Ники немного краснеет от удивления:
– Я? Ни о чем… Я здесь никогда не была.
– Вот увидишь, тебе понравится.
Гвидо улыбается и гладит ее руку. «Все равно, – думает Ники. – Я хочу быть свободной». И следующая мысль: «Не люблю врать. Я хочу думать о том, что мне нравится».
Глава сто тридцать девятая
– Красивая машина, и цвет красивый, синий…
Раффаэлла смотрит на него с улыбкой:
– Без шуток? Я смотрела желтую, но так и не определилась…
Алекс гладит приборную панель:
– Мне очень нравится этот цвет, и он тебе подходит…
– Брось… Ты же знаешь, что синий – символ печали.
– Уверена? Ты кажешься такой счастливой… Не могу представить тебя в желтой машине…
Раффаэлла рада слышать такой ответ:
– Да, это правда. Сегодня вечером я действительно счастлива…
И думает: «Я бы хотела, чтобы ты тоже был счастлив».
Раффаэлла смотрит на Алекса:
– Я поставлю музыку, хочешь?
– Конечно…
Она включает радио, нажимает кнопку 3, и из автомобильной стереосистемы звучит станция Ram Power:
«Нет, я этого не хочу, потом побегу и сделаю все быстро…»[84]
Раффаэлла улыбается:
– Это та же станция, что стоит у тебя на офисном радио, я запомнила.
Алекс удивлен.
Раффаэлла смотрит на него слегка обеспокоенно:
– Ты же не против, да?
– Нет-нет, все хорошо.
Она заметила, что Алекс расстроен. Может быть, из-за песни?
«Ты, конечно, не станешь менее красивой…»
«Я ставил эту песню Ники. Она не знала, кто такой Баттисти. Не слушала его. Может быть, сейчас все изменилось…»
А песня продолжается:
«А так как тебя просто встретить даже в большом городе…»
Новенький автомобиль цвета синий металлик проезжает по мосту Кавур, поворачивает перед кафе «Ruschena» и уносится вдоль набережной Тибра.
«Постарайся избегать тех мест, где я бываю и которые ты знаешь тоже…»
– Ну, как тебе фирменные булочки «Ruschena»?
– Ага. Очень вкусно.
Ники ест и делает глоток кока-колы. Она и понятия не имеет, что Алекс проехал мимо всего в нескольких метрах от них.
«И ты знаешь, что, к сожалению, я больше не мог быть один…»
Алекс улыбается Раффаэлле. «Я не хочу об этом думать. Не сейчас».
«Надо бежать… Чтобы больше не мучиться…»
«Рим – большой город, мы не можем встретиться…» Алекс не знает, как близко они были друг к другу.
– Куда мы едем?
Раффаэлла качает головой:
– Я же сказала… Это сюрприз.
Она обгоняет другую машину и стремительно движется к своей цели.
Гвидо берет счет и оставляет деньги на столе:
– Все понравилось?
Ники улыбается ему:
– Ага. Это было идеально.
– Хочешь еще куда-нибудь пойти?
– Куда, например?
– В клуб моих друзей.
– Только если вернемся не поздно.
– Обещаю…
Ники недоуменно смотрит на него.