— Конечно! Почему бы и нет! Для одного тут слишком много комнат!
Флавио обнимает его.
— Спасибо! Сейчас же принесу чемодан из машины.
Пьетро ждёт, пока он выйдет.
— Ага, у него даже чемодан в машине. Это значит, что он прекрасно понимал, что останется здесь.
— Ну, да… — Алекс качает головой. — Ты такой злой.
Раздаётся сигнал мобильного. Это Ники. Алессандро сдержанно улыбается и отходит на расстояние от друзей.
— Да, Ники?
— Привет, милый! Рассказывай, как всё прошло с твоими родителями?
— Как по маслу…
Ники держит странную паузу.
— Серьёзно? Ты говоришь правду?
— Конечно, что за вопросы?
Ники решает поверить.
— А где ты?
— У Пьетро…
В этот момент входит Флавио с двумя чемоданами и несколькими сумками.
— Что за шум?
— Остальные тоже здесь.
— Да? — голос Ники снова полон восторга. — Им ты тоже сказал?
— Да…
— И как они это восприняли?
Флавио открывает чемодан, и оттуда вываливаются на пол несколько свитеров, напоминающих о его жизни с Кристиной. Он становится грустным и печально смотрит на друзей.
— До сих пор не могу поверить в то, что случилось…
Они тоже кажутся грустными и пытаются утешить его, но у Флавио очень депрессивный настрой.
Ники настаивает:
— Ну что, как отреагировали твои друзья?
Алессандро понимает, что в некоторых случаях нет никакого другого выхода, кроме как солгать.
— Ты даже не представляешь, они чуть с ума не сошли от радости.
— Замечательно! Это чудесный момент для всех!
Но в этот самый момент Флавио начинает плакать.
— А-а-а…
— Что происходит?
— Ничего особенного…
— Кто там плачет?
Алессандро на ходу придумывает ответ.
— Это Ингрид, дочь Энрико! Она есть хочет… Прости, Ники, давай я тебе позже перезвоню?
— Конечно, давай…
Алессандро отключается и подходит к Флавио.
— Что с тобой? Что случилось?
— Я открыл чемодан и увидел этот свитер.
— И что?
— Она мне его подарила…
— И что? Не вижу в этом ничего такого…
— Нет, ты не понимаешь. Это был День Святого Валентина, мы гуляли целый день и как всегда говорили, как бы нам хотелось уплыть на корабле…
— Ну вот, ты снова превращаешься в моряка!
— Хватит, Пьетро!
— Вы правы, простите.
Флавио продолжает свою историю:
— Той ночью мы развернули подарки и поняли, что подарили друг другу одинаковые свитера. Абсолютно одинаковые, одна марка, один цвет… — Флавио поднимает его и показывает им. — Вот этот! — и он снова начинает плакать. — И чем сейчас занята Кристина?
Пьетро вздыхает.
— А чем сейчас занята Сюзанна? Наверняка укладывает Каролину спать…
Энрико тоже вздыхает в свою очередь.
— Ну, а мне хотелось бы знать, чем сейчас занята Камилла… Самое худшее, что я могу это представить.
Алессандро берёт ситуацию в свои руки.
— Слушайте, мы должны поддерживать друг друга, как можем. Давайте пойдём ужинать все вместе, как в старые времена?
— Японский ресторан?
— Да!
— Пиво и покер?
— Да! — отвечают все хором.
Алессандро пытается подвести итог:
— Но давайте не сходить с ума, у меня завтра совещание.
Все злобно смотрят на него.
— И это говорит тот, кто скоро женится!
Алессандро прекрасно понимает, что не должен настаивать.
— Ладно… Я принесу карты.
Они усаживаются за огромный стеклянный стол, близкие друзья, которых соединяет этот новый и странный момент общения, чего не случалось уже несколько лет. И пока карты переходят из рук в руки, в их головах перевариваются раличные мысли. Пьетро вспоминает слова Вуди Аллена: «Я единственный человек на свете, способный играть в покер с пятью картами в руках, тогда как даже двое не могут быть из одного семени».
Все смеются.
— Это не мой случай! Вы не представляете, какие у меня карты…
— Хвастун!
— Повышаем ставки. Сто евро!
Неизвестно, кто выиграет на этот раз, но одна вещь ясна: никто из них не потеряет эту прекрасную дружбу.
65
Олли глушит мотор. Кладёт руки на руль. Её освещает свет с улицы. Собака перебегает улицу. Она следит за ней взглядом. Джампи разглядывает Олли.
— Классная была вечеринка, правда? Спасибо, что подвезла меня домой.
Олли пустым взглядом смотрит перед собой.
— Да, было мило… Ники осталась довольна.
Джампи замечает, что у Олли настроение не из лучших, так что он приближается к ней и гладит её щёку. Олли немного отстраняется.
— Солнышко, что с тобой?
Олли поворачивается и смотрит на него с жестокостью и грустью в глазах.
— Ничего…
— Ничего? Тогда что у тебя с лицом? Давай, говори, что стряслось?
— Я ведь сказала, что ничего… Тебе было весело?
— Ну, да… Народ собрался ничего. Три человека даже предложили подвезти меня домой, когда я им сказал, что это мы с тобой всё подготовили вместе…
— Как мило… Наверняка, одна из них — Иления.
Джампи смотрит на неё.
— Ну, да, и она тоже… Она очень хорошая. Ты так убежала от нас, могла бы остаться и поболтать. Ей ты понравилась. — Олли нервно дёргает «Arbre Magique» с ананасовым запахом. Она ничего не говорит. Джампи продолжает: — Она учится на медсестру. И танцует. Да, она клёвая. Люблю знакомиться с интересными людьми.
— Знаю, особенно, если это симпатичные девушки.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего. Вы обменялись номерами телефонов? Если нет, можешь у Эрики попросить. Ты ведь сказал, что они подруги, да?
— С чего мне просить её номер телефона? Мы не давали друг другу номеров. Думаю, мы можем встретиться с ней на какой-нибудь ещё вечеринке, твоей или Эрики, и если такое случится, тогда, может… — Джампи спрашивает прямо: — Олли, ты ведь не ревнуешь, правда?
С мгновение она молчит. Затем смотрит в окно.
— Я? Ещё чего! Почему я должна ревновать? Просто ты всё время болтаешь с другими девчонками, ты очень общительный, и кажется, что тебе меня одной не хватает…
— Опять, Олли? Ты же знаешь, что я люблю тебя и мне с тобой хорошо. Я тебе это показывал бесконечное количество раз. Мне просто нравится общаться с людьми. С молодыми, старыми, мужчинами или женщинами, неважно. Когда мы познакомились, разве я был не таким? К тому же, ты сама говорила, что это тебе нравится во мне, так что ты мне теперь прикажешь делать? Притворяться другим? Сдерживаться? Ты должна знать, что я никогда тебе не изменял…
Олли становится неловко. Очевидно, что она преувеличила, но у неё не получается притормозить, и тем более отказаться от своих слов. Она слушает его, смотрит на него и, наконец…
— Хватит, Джампи. Ты всегда говоришь одно и то же… но, не знаю почему, у меня впечатление, что единственное, что тебя интересует, — это красивые девушки… Ты меня не уважаешь…
— Что ты сказала, Олли? Я тебя не уважаю? Что я такого тебе сделал?
Олли кусает губы, а затем начинает плакать.
— Из-за тебя мне плохо, ты провёл всю ночь, болтая с другой…
— Олли… хватит, правда. Это продолжается уже несколько месяцев. Если верить тебе, я тебе изменяю каждые две минуты. Но ведь это именно ты меня не уважаешь… Может, будет лучше, если мы не будем видеться некоторое время… — разгневанный, он выходит из машины и хлопает дверью.
Олли видит, как он исчезает за дверьми своего дома, и начинает бить руль, разозлённая всеми, а главное, самой собой и своей проклятой слабостью.
66
— Лоренцо!
Мальчик, который только что поскользнулся и упал, в последний раз пробует отбить мяч, но, услышав крик своей матери, сдаётся.
— Я сказала тебе, чтобы ты не играл так!
Он встаёт, отряхивая спортивный костюм.
— Мама, но мы же проиграем!
— Это меня совсем не волнует! Ясно?
— Ла-а-адно!
Лоренцо бежит, вдохновлённый и потный, как никогда, потряхивая своей светлой гривой, он кажется раздражённым, повязка лезет ему на глаза и на щёки, потому что не держится на голове. Он убирает её рукой и бежит за мячом в поле, которое устроили в саду Вилла Балестра в Париоли, под беспокойным взглядом Сюзанны. Лоренцо подбегает прямо к мячу и реабилитируется. Его мать качает головой, глядя на Монте Марио, а потом по сторонам, на овальный сад, на параллельные улочки, на вырытые в вулканическом склоне пещеры. Потом вдруг до неё доходит, что она уже некоторое время не видела Каролину, так что она резко оборачивается в ту сторону, где видела её в последний раз, и ищет её взглядом.
— Ах, вон она.
Она сидит на велосипеде. Ноги девочки крутят педали и иногда касаются земли, то есть асфальтовой дорожки, которая на самом деле предназначена для катания на роликах, поэтому очень ровная. Каролина разговаривает со своими подружками, смеётся, рассказывает шутки, она абсолютно спокойна. И, несмотря на то, что на ней курточка, она совсем не вспотела. Слава богу, хотя бы она. Сюзана берёт бутылку, стоящую рядом, и опустошает её. Съедает картошку фри, затем оливку, затем снова берёт бутылку, но там не осталось ни капли. Она пожимает плечами и съедает ещё картошку. Она довольно большая, и пока она её прожёвывает, то думает снова о своей цели. Вот чёрт, я ведь говорила, что хочу быть бережнее, чтоб никакого мусора после еды не оставалось. Спортзал… я хожу на кикбоксинг, а потом ем жареную картошку? Не хочу превратиться в одну из этих женщин, которые впадают в депрессию из-за любви, заедают стрессы едой, потому что думают, что никто не захочет с ними связываться, и наконец так толстеют, что худшие их кошмары превращаются в реальность, и никто не хочет даже смотреть в их сторону… Но я просто не могу этому сопротивляться. Даже если бы рядом оказался Рокко Сиффреди из той рекламы. Сюзанна поддаётся соблазну и съедает картошку в два больших укуса, довольная своим решением. Ладно, завтра займусь этим серьёзно. Я не разжирею, пропустив один день диеты. Не нужно слишком радикально придерживаться принципов, лучше медленно идти к цели, зато добиться нужного результата.