— Мы говорили по телефону. Он кажется спокойным.
— Серьёзно? А где он сейчас живёт? У матери?
— Нет, он так и не решился сказать ей…
Тут звонит мобильный Сюзанны, она достаёт его из сумки и смотрит на дисплей.
— Блин! Очередной разговор о короле Рима… Это моя мать. Я ей всё рассказала, а она не понимает… — она открывает телефон. — Привет, мам, что случилось? — затем она молча слушает, качая головой. — Нет, всё так же, как я тебе говорила, так же, как вчера, и я полностью уверена, что абсолютно ничего не изменится. Это просто смешно, и я не собираюсь возвращаться к нему только потому, что тебе будет неприятно признаваться во время ужина с твоими друзьями, что твоя дочь разводится! — она слушает и снова отрицательно качает головой: — Нет… Ты должна быть рада, что можешь ходить по гостям и говорить, что твоя дочь снова счастлива. Слушай, мама, я тут с подругой и не хочу сейчас ссориться. Если хочешь, чтобы я иногда оставляла с тобой Каролину и Лоренцо, ты сделаешь мне одолжение, в противном случае, я сама всё улажу… — Сюзанна молча слушает, а затем на её лице расплывается улыбка. — Прекрасно. Спасибо, мама, — она закрывает телефон. — Наконец-то она поняла. Она тяжело соображает. Она постоянно думает только о том, не хочу ли я вернуть Пьетро… Ладно, прости, ты мне рассказывала о Флавио…
— Да, он, наоборот, ничего не рассказал родителям…
— Видишь? Ясно же, что он собирается вернуть тебя… Но где он теперь спит?
Кристина поворачивается и смотрит ей в глаза.
— Я думала, ты знаешь.
— Нет. С кем он?
— Он живёт у Пьетро.
— Вот это решение! Да эти двое не способны приготовить даже полтарелочки пасты!
67
— Горячо!
— Перед тем, как пробовать это, сначала подуй…
— Ладно. Вот так?
— Да, точно.
Пьетро вынимает ложку изо рта.
— Слушай, а этот соус ничего себе!
Флавио забирает у него ложку, тоже пробует и снова обжигается.
— Ай! И правда.
— Я бы добавил немного красного вина и, может, щепотку перца… Оливкового масла, соли… Что-нибудь для усиления вкуса.
Флавио продолжает размешивать слишком большой ложкой, понимая, что кастрюлька, в которой они варят помидоры, маловата. А огонь, в свою очередь, слишком большой.
— Эй, ты слушаешь меня или нет?
Флавио подносит ложку ко рту и опять пробует соус.
— Точно. Он безвкусный.
— Я ведь говорил!
— Слушай, в те пару раз, что я готовил, я всё делал так… И кстати, мы не можем добавлять ингридиенты просто из головы.
— Разве ты не наблюдал за тем, как готовит Кристина? Ничему не научился?
— Видимо, нет.
Пьетро вздыхает и открывает бутылку вина.
— Ну, вот и приехали!
— Когда я приходил домой, у неё уже всё было готово.
— Всегда?
— Ну, на самом деле я никогда не заходил на кухню, чтобы посмотреть, как она это делает.
— Понятно… Если ты позволишь, вот что я тебе скажу: ты с ней обращался, как с прислугой! Хотя бы два слова, чтобы узнать, чем она занималась весь день, как у неё дела на работе… нет? — он хочет добавить: «Странно, как она раньше не выгнала тебя!», — но знает, что момент неподходящий.
Пьетро открывает бутылку. Флавио обеспокоенно смотрит на него.
— Я должен был… правда? Может, в этом причина.
Пьетро согласно кивает.
— Слушай, любая женщина нуждается в некотором внимании. Она должна чувствовать себя важной, нужной, принцессой, и вот за это ты получаешь порцию пасты с чесноком и перцем! Вуаля! Теперь я понимаю, мы должны были готовить иногда дома. И нам было бы гораздо проще, — улыбается он, нюхает вино и делает глоток. — М-м-м… Окей, я пошутил… — он смотрит на друга пристальней. — Ты знаешь, что на самом деле ты очень хороший? Неплохо готовишь, судя по тому, как ты двигаешь запястьем, добавляешь соль, она так красиво падает с твоей руки…
Флавио недоверчиво смотрит на него.
— Ты надо мной издеваешься?
— Нет, абсолютно, просто хочу, чтобы ты почувствовал себя принцем! Может, тогда паста получится лучше… Надо уменьшить огонь, сгорит же!
Флавио немного убавляет температуру. Пьетро берёт тарелки и подходит к нему.
— Видел «Рататуй»?
— Нет.
— Это классный мультик… Вообще-то он детский, но как по мне, так он как раз для взрослых, их рисуют по нескольку лет, если хочешь знать. Это история о крысе, которая хорошо разбирается во вкусах, в кухне, в запахах… Он говорит, что еда всегда находит того, кто любит готовить. Так что поторопись. Если ты продолжишь в этом же духе, нас она не найдёт никогда, и мы умрём от голода!
Флавио качает головой.
— Соус готов, — объявляет он, оставляя гору грязной посуды и с надеждой читая молитву.
Пьетро пробует.
— Мне нравится!
Затем они сливают воду из пасты, кладут её обратно в кастрюльку и поливают сверху соусом.
— Так вот, эта крыса умела выбирать необходимые ингридиенты ддя разных блюд. Она нюхала их, а потом, как по волшебству, словно танцуя в ритме музыкальной симфонии, комбинировала их и соединяла, чтобы получилось непревзойдённое блюдо.
Флавио аккуратно премешивает пасту с соусом, вертя ложкой в центре кастрюли.
— Ладно, идём за стол, крысёныш, раз всё готово.
Пьетро садится. Флавио приближается к нему, берёт большую ложку и накладывает пасту в тарелку Пьетро, затем в свою, а затем оставшимся соусом поливает тарелку друга. Садится и наливает себе немного вина. Пьетро не ждёт его. Он умирает с голоду, накручивает пасту два или три раза и пробует.
Флавио наблюдает за ним, пока тот жуёт.
— И как? — любопытствует он. — Что скажешь?
— Скажу, что та крыса сделала бы это лучше даже с закрытыми глазами. Отвратительно. Переварено и безвкусно.
— Как это? Разве я только что не был принцем?
— Нет, ты теперь даже не Гус, который был крысой Золушки.
Флавио делает жест, будто бьёт воздух, затем решает попробовать сам.
— Позволь мне проверить, насколько ты преувеличиваешь… — он прожёвывает немного, а затем выплёвывает прямо в тарелку. — Господи! Какой ужас! Паста не просто переварена, она превратилась в какое-то месиво! Если я что-то ненавижу, так это вот такую пасту… Как будто этого мало, тут ещё и не хватает соуса. Не то чтобы он был плохим, но…
Пьетро выпивает бокал красного вина, он приканчивает его так быстро, как может, затем наливает ещё и залпом выпивает.
— Что ты делаешь? Стараешься опьянеть?
— Да, пью, чтобы забыть… вкус этого блюда. И кстати, соус всё-таки пригорел, — он открывает ноутбук и быстро что-то набирает.
Флавио с замиранием сердца глядит на него.
— И что теперь ты делаешь? Ищешь новый рецепт?
— Нет… ищу доставку еды… Вот… «Take away», японский ресторан… — он поднимается и достаёт телефон из кармана пиджака. Затем садится обратно за компьютер. Ищет номер телефона. Набирает его. — Алло? Добрый вечер, да, мы хотели бы сделать заказ… Да, суши и сашими… Флавио, ты тоже будешь?
— Да-да, всё то же, что и ты… — он дальше слушает своего друга, который теперь полон восторга и жезнерадостности.
— Они должны принести нам хороший ужин… мы начинаем холостую жизнь! — он прикрывает микрофон рукой. — Это женщина. И ты даже не представляешь, какой у неё чувственный голос… Мне нравятся эти азиаточки, а тебе?
Флавио отрицательно мотает головой. Пьетро разводит руками.
— Ради бога… ну, а я бы не прочь! — он возвращается к телефонному разговору: — Да, и добавьте ещё порцию хорошего белого риса… — он исподлобья смотрит на Флавио, — и проследите, чтобы он не был переварен.
Флавио наливает себе выпить и печально смотрит с дивана на Пьетро, который, наполненный своим абсурдным восторгом, пытается снять женщину по телефону.
— Так как, Вы сказали, имя? Нет, не ресторана. Я имел в виду Ваше имя… Как Вас зовут? Фу Тан Чжи… Ай, простите… Фу Дам Чжи. Не так. Тута Чжи? Ладно… Неважно…
Флавио думает о Кристине. Чем она сейчас занята? С кем? Но он не чувствует ревности. Представляет, как она бродит по дому, готовит что-то, как всегда делала для него, каждый вечер к его возвращению, даже если он приходил очень поздно. И этот бульон, этот простой, глупый и иногда совершенно безвкусный бульон вдруг начинает казаться ему самым лучшим блюдом в его жизни. Он вспоминает прошлое. Кристина. Кристина смеётся. Её эмоции по окончании какого-то фильма. Кристина спит. Кристина, всё ещё сонная, завтракает. Они с Кристиной занимаются любовью. Та ночь на берегу моря, после того, как они выпили, та прогулка, тот пляж и та спрятавшаяся луна. Тишина, той ночью пляж был совсем пуст. Где это мы были? В Испании. На Ибице. Нет, это было через год! А тогда мы были в Греции. И он вспоминает все движения, чувства, игру огней, полутень между скалами… Эта женщина в его объятиях, под ним, страсть, которая затмила всё, как внезапный голод, который невозможно контролировать, который не позволяет видеть ничего вокруг. И, словно жертва преступления, Флавио в своих мыслях снова возвращается туда, переживает эту страсть, которая и сейчас для него такая ясная и сильная, что красота её почти раздражает. Он возбуждённо смотрит в пустоту, в темноту ночи, и снова слышит далёкое эхо тех вздохов, дыхания, прерывистого от желания, и великолепного голода любви. Его захватывает неожиданная грусть, которая уносит его очень далеко.
— Я заказал всего понемногу… ты меня слышишь? Для тебя тоже.
— Да-да, спасибо…
Флавио поднимается, уходит в свою спальню, закрывает дверь и ложится в постель, даже не раздеваясь. Поверить не могу. Не может быть. Не может всё закончиться вот так. Как же я мог ничего не заметить? А может, я и знал всё, просто не хотел видеть. И как по волшебству, безо всякого повода и причины, ему на ум приходит песня: «Без тебя. И без смысла. А в кармане столько ещё дней». И эти дни резко стали ему казаться бесполезными, как никогда. Он спрашивает себя, может ли он ещё что-то сделать. И снова он вспоминает эту песню, только на этот раз она даёт ему ответ. «Но я устал, и мне было всё равно, и не было выхода, я сделал всё, что смог…» Неожиданно ему захотелось улыбаться, как какому-то идиоту. Сделал всё, что смог. И что я говорю? Не я принял это решение. Это была она, Кристина. И с чего это она вдруг сделала это? Всегда есть что-то, кто-то, факт, история, фильм или момент, которые определяют то, что случится дальше, что мы решаем в течение часа, дня, недели или месяца. Взрыв, чья-то смелость, которая передаётся тебе, которая показывает тебе то, чего ты не хотел видеть, и ведёт тебя по новому пути. Что же случилось с тобой, Кристина? Что тебя толкнуло на этот шаг? Ещё она песня в голове. «Шаг назад, и я знаю, что ошибаюсь, но мне не хватает слов, ч