Её подруга ничего не замечает. Загорается зелёный, и она уезжает. Дилетта качает головой. Она просто слепая. К тому же, едет не по своей полосе! Чокнутая. Дилетта пристраивается за её машиной и едет следом. Всё равно они едут в одно место. Она со смехом начинает сигналить ей и мигать фарами.
— Ну, и что это за придурок? Чего он хочет? — Эрика уже готова сделать неприличный жест пальцем, но перед этим смотрит в зеркало и узнаёт эту копну светлых волос.
Что? Неужели это она? С ума сошла! Она машет подруге рукой и показывает язык. Вместе, но в разных машинах, он подъезжают к назначенному месту. Чудом паркуются. Вылезают из машин и бросаются в объятия друг друга, как ненормальные.
— Чёрт возьми, мы словно не виделись несколько лет!
— Не дай бог! Я так люблю тебя! — они не перестают запрыгивать одна на другую, как футболисты после решающего гола. А через несколько мгновений приезжают Ники и Олли.
— Можно узнать, что вы делаете? Что такое, вы теперь встречаетесь? — и, не долго думая, девчонки присоединяются к этому безумному объятию, нежному, радостному, прямо тут, посреди парковки на глазах у людей, проходящих мимо и не понимающих, что такое с этими четырьмя девушками, которые кружатся в обнимку и кричат.
— Ладно… Теперь мы должны пойти на шопинг!
— Какая же ты скучная…
— Да-да… Предупреждаю, я не буду готовить, ясно?
— Хорошо, в таком случае просто закажем пиццу.
— А я взяла с собой новое вкуснейшее мороженое, купила в «Сан-Криспино», как вам?
— Погодите-ка… погодите… Ники, с чего это ты решила сохранить нам жизнь? Решила сжалиться над нами?
— О чём это ты?
— Ну, раз уж ты не готовишь, то не сможешь отравить нас!
— Дурочки!
Дурачась, пихаясь и смеясь, они идут прямо по середине улицы, не чувствуя никакого возраста и времени, хозяйки мира, какими можно себя чувствовать только в моменты полного безграничного счастья.
10
Ночь. Алессандро возвращается домой. Быстро заходит и начинает собирать сумку. Открывает шкаф.
— Чёрт, и куда только домработница засунула мои брюки… — он со стуком закрывает два-три ящика. — Ага, вот и майка…
В этот самый момент звонит его мобильный. Он смотрит на дисплей. Пьетро. Чего он хочет? Не дай бог он мне скажет, что я должен снова поехать и забрать его. Он отвечает.
— Я уже знаю…
— О чём ты? Как ты мог узнать? Поверить не могу, что ты уже знаешь, как ты это сделал?
Алессандро вздыхает.
— Потому что эта история повторяется раз за разом. Ты всё время просишь меня забрать тебя.
— Нет, на этот раз ещё хуже: мы не играем.
— Что? Ты хочешь сказать, что я торопился домой, как сумасшедший, чтобы успеть на футбол, а теперь выясняется, что мы не играем? Нет, ты объяснишь мне это сейчас же, должно было случиться что-то серьёзное, раз игру отменили.
— Так и есть… Камилла бросила Энрико.
— Я сейчас же приеду за тобой.
Чуть позже. Алессандро и Пьетро в машине.
— Но как же это случилось?
— Не знаю, я ничего не знаю. Он бросил трубку, когда говорил со мной, хотя он и говорить-то толком не мог. Кажется, он даже иногда плакал.
— Ну, конечно! Вот только не преувеличивай.
— Клянусь тебе, зачем же мне говорить такие глупости, если это неправда?
Р-р-ринг. Мобильный Алессандро.
— Это Ники.
— Не говори ей ничего. Скажи, что мы как обычно едем на футбол…
— Тогда мы уже должны быть на поле, сейчас половина девятого.
— Тогда скажи, что сегодня мы играем позже.
— Но зачем это всё?
— Я потом тебе объясню.
Алессандро качает головой, а затем открывает мобильный.
— Милая…
— Эй, привет! Я думала, что ты уже на поле…
Алессандро сердито смотрит на Пьетро, который забавно наклоняет голову в его сторону, словно хочет вмешаться в разговор.
— Да… нет… сегодня мы играем немного позже, потому что Пьетро как всегда ошибся, когда заказывал поле…
— Правда? Ты мне не врёшь?
— Я? И зачем же мне это, милая? Какая у меня должна быть причина, чтобы лгать тебе?
Алессандро снова зло смотрит на Пьетро и качает головой.
— Ну, я не знаю… прости… В общем, я хотела сказать тебе, что поеду к Олли. Мы все собираемся у неё. Но сейчас у меня садится батарейка. Я позвоню тебе позже, когда вернусь домой.
— Не можешь зарядить его сейчас? Может, привезти тебе зарядник?
— Нет… Я уже на улице, и только что телефон просигналил, что батарея разряжена…
— А… Ладно, тогда зарядишь его у Олли…
— Ни у кого из девчонок зарядник не подходит к моему телефону… Слушай, милый, почему ты так разволновался? Ты ведь всё равно сейчас будешь играть в футбол…
— Ну, да… Как глупо… Ну, тогда пока.
— Ладно! Если забьёшь гол, дай мне знать, как великий чемпион, окей?
— Ещё чего!
— Только вместо золотого кубка возьми серебряный!
Алессандро вешает трубку и язвительно улыбается Пьетро.
— Поздравляю. У тебя всегда получается втянуть меня в неприятности, даже когда никто не виноват.
— Что ты хочешь сказать?
— Теперь она думает, что мы едем на футбол, а это неправда.
— И в чём проблема?
— Я ей соврал.
— Хочешь сказать, что ты это сделал в первый раз?
— Да.
Пьетро смотрит на него, не особенно убеждённый. Он недоверчиво поднимает брови. Алессандро чувствует, что его сверлят взглядом, бросает взгляд на улицу, а затем смотрит на Пьетро, потом опять на улицу, и следом вновь на Пьетро. Наконец, он оживляется.
— Ладно… за исключением того раза, когда я не сказал ей, что Элена вернулась…
— И этого тебе мало! А ещё ты не сказал ей, что вы помирились…
— Да-да, ладно! Но это было сто лет назад.
— И что?
— Нет, «и что» должен спросить я. Ты хочешь знать ответ? Дело в том, что этой ночью, спустя год, я вру ей снова, но безо всякой видимой причины.
— Ошибаешься, причина есть.
— И какая же?
— Представь, что завтра Ники встретится с Сюзанной и скажет ей, что мы не играли.
— Ладно… И что в этом такого?
— Ну, сегодня я вернусь домой поздно, потому что сказал Сюзанне, что мы начнём играть только в одиннадцать…
— В одиннадцать?
— Да, я сказал ей, что ты забыл заказать поле, и поэтому нам дали его только на последнее доступное время…
— Именно этого мне не хватало!
Алессандро качает головой и следит за дорогой. Пьетро обнимает его.
— Спасибо… я горд иметь такого друга, как ты…
Алессандро улыбается.
— Мне бы хотелось, чтобы я мог сказать то же самое.
— Эй… — Пьетро отстраняется от него и приподнимается. — Серьёзно?
— Нет…
Алессандро начинает смеяться и снова качает головой.
11
Энрико сидит в кресле в гостиной. Маленькая Ингрид спит у него на руках.
— Так вот, она мне позвонила… Позвонила мне в офис и сказала только: «Дора останется до семи и уйдёт. Постарайся вернуться к этому времени, иначе Ингрид останется одна…»
Энрико смотрит на спящую Ингрид. Он поглаживает её, потом пальцем поправляет слюнявчик под её подбородком.
— Вы поняли?
Алессандро, Пьетро и Флавио сидят напротив него на диване. У всех троих открыты рты. Энрико смотрит на них и качает головой. Алессандро кажется самым заинтригованным.
— А что случилось потом?
— Потом я вернулся как раз вовремя, потому что Дора уже собиралась уходить.
— Да, но Камилла… то есть, где же Камилла?
Энрико смотрит на него со всем спокойствием мира. Затем он бросает взгляд на часы.
— Должно быть, она в небе. Через три-четыре часа она будет на Мальдивах. Если самолёт не развалится прямо в небе, чего я ей и желаю!
— Она улетела на Мальдивы? И с кем же?
— С адвокатом по имени Беретти, очень выдающимся парнем из моего клуба, которого я сам ей и представил.
— Ты? Зачем?
— Камилла хотела кое-что переделать в новом доме, рабочие сорвали резьбу на трубах в ванной, из-за этого был страшный потоп. Адвокат Беретти помогал нам подать в суд на эту компанию…
— И что из этого вышло?
— А то, что Беретти потерял лицензию адвоката, а я потерял свою жену, и теперь она сбежала с ним…
Флавио поднимается с дивана. Пьетро вдруг что-то осознаёт.
— Но ты одет в форму…
— Может, ты не помнишь, но этой ночью мы должны были играть вместе.
— Я помню!
— Так как я должен был задержаться, то решил переодеться, чтобы не заставлять остальных ждать на поле. То есть, если бы мы вообще играли… А затем случился этот небольшой удар…
— Небольшой удар, говоришь!
Энрико пожимает плечами.
— Какая разница, мы бы всё равно проиграли.
— Я не был бы так уверен… По-моему, именно сегодня мы могли бы наконец выиграть.
— Это верно, — Энрико смотрит на них и разводит руками. — Теперь я ещё и чувствую себя виноватым в том, что лишил нас возможной победы.
— Ладно, запомни, что мы планировали играть в одиннадцать.
Флавио смотрит на Пьетро, не понимая, о чём он говорит, но вдруг до него доходит.
— Значит, мы всё-таки играем?
Алессандро отрицательно качает головой.
— Ничего подобного, нет никакой игры…
А Пьетро наоборот подтверждает.
— Да есть же, есть.
Теперь Флавио уже ничего не понимает.
— Так мы играем или нет? Пьетро, объясни мне.
— Послушайте, всё очень просто: мы играем, но не играем… ясно?
— Я совсем ничего не понимаю…
Пьетро садится и разводит руками.
— Ладно. Итак, ребята, я объясню вам, как я понимаю эту ситуацию с моей скромной точки зрения. Это вопрос верности.
Флавио с любопытством смотрит на него.
— Что ты имеешь в виду?
Пьетро продолжает с улыбкой на лице.
— Бесполезно искать верность… Верность не из этого мира… То есть, не из этой эпохи. Оскар Уайльд сказал, что верность в эмоциональной жизни то же, что последовательность в жизни рассудка — попросту признание несостоятельности, ни больше ни меньше. Так что я, вместо того, чтобы в одиннадцать выйти на поле… окажусь под простынями с женщиной, которая состоит в счастливом браке с мужчиной, который… как раз будет на игре!