Алессандро заканчивает свой кофе и ставит чашку на стол.
— Реалистичные мечты...
Леонардо встаёт на ноги начинает расхоживать по кабинету.
— Да, нам нужны мечты. Но мечты, в которые мы могли бы верить. Девушка, летающая на качелях в облаках, рассекающая на доске среди звёзд на синей волне на небе, – это невероятная фантазия. Мы не можем поверить в это. Мы отвергаем такие мечты. Соответственно, и продукт тоже. — Леонардо садится обратно. — А что вы хотели? Это японцы. Изобретите для них мечту, в которую они будут способны поверить, — Леонардо вдруг становится серьёзным. — Ещё месяц. У вас месяц, чтобы сделать это. Если вы этого не сделаете, нас всех вышвырнут.
Марчелло встаёт с дивана.
— Хорошо, в таком случае, нельзя терять времени. Я возвращаюсь к своей команде.
Алессандро тоже встаёт. Леонардо провожает его до двери.
— Да, хорошая работа, ребята. Мечтайте, как следует… и много!
Марчелло останавливается в дверях.
— Как сказал Пасколи в своих «Первых стихотворениях» 1904 года, «Мечта – это бесконечная тень Правды».
Леонардо довольно смотрит на него. Алессандро копается в библиотеке своего мозга, пытаясь найти что-то, что и ему поможет выделиться. Быстро, Алекс. Скорее, чёрт тебя возьми. Пасколи, Пасколи, что сказал Пасколи? «Тот, кто молится, – святой, но более свят тот, кто совершает поступки». Ну и что это значит? «Новое не изобретается: оно открывается». Хм, немного лучше. Но как я могу цитировать тот же источник? Мне нужна другая фраза. Не знаю, Оскар Уайльд всегда прокатывает. Но в данный момент мне на ум приходит только одна его цитата, которая говорит: «Иногда лучше промолчать и показаться глупым, чем открыть рот и не оставить в этом никаких сомнений». Я ничего не говорю. И Леонардо смотрит на меня. Вот оно. Есть. Странный выбор, но смелый. По крайней мере, я так думаю.
— Кхм, знаешь, большие мечты никогда не умирают в нас, они, как тучи, рано или поздно возвращаются, скажи мне только, что вернёшь мечту в свои глаза.
Леонардо улыбается ему.
— Чьё это? Я не знаю этого поэта.
— Это Лаура Паузини.
Леонардо задумывается на мгновение. Затем вновь улыбается и хлопает его по спине.
— Браво, очень хорошо. Национальная мечта в поп-музыке. Пусть. Этого нам будет не хватать, — он закрывает дверь, оставляя их вдвоём.
Марчелло смотрит на него.
— Знаешь, это странно. Мою идею почти приняли. Хоть я и проиграл, мне кажется, что я был ближе к победе, чем ты. Не знаю... Я всегда понимал эту фразу Фицджеральда: «Победители принадлежат побеждённым».
— Правда? Ну, если тебе интересно моё мнение, я бы тебя освободил с огромным удовольствием.
Марчелло улыбается.
— У нас с тобой столько общего, Алекс, я тебе уже говорил. И теперь пришло время общей мечты.
— Нет, не общей, наоборот. Я буду твоим кошмаром. Не утруждай себя поисками, это из «Рэмбо».
78
Рионе Монти. Алессандро спокойно ведёт машну. Длинные улицы, высокие здания различных эпох, сколы на стенах древних сооружений мастеров искусства. Мерседес проезжает Колизей, затем древние термальные комплексы и рынки. Древняя Субурра. Ники кладёт ноги на приборную панель. Алессандро смотрит на неё. Ники лишь насвистывает.
— Слушай. Ничего мне не говори о ногах. Это самое малое, что ты можешь сделать. Я разочарована, ранена. Как такое возможно, что этим японцам не понравились мои идеи? Это заставляет меня чувствовать себя непонятой. Мне всё ещё нужно сдавать выпускные экзамены, а на предмет восточных языков моё обучение уже прервали! Это противоречие, так ведь?
— Мне кажется, что противоречие – это когда мне столько всего нужно сделать, а я здесь вместе с тобой.
Оказавшись на пересечении виа Национале, виа Кавур и Фори, Ники опускает ноги.
— Доверься мне! Это просто офигенное место! Наверняка мы что-нибудь придумаем и начнём работть. Давай, паркуйся, вон там есть местечко.
— Я туда не войду.
— Конечно, войдёшь.
Ники быстро выходит, чтобы отодвинуть чей-то скутер. Она расшатывает его над трибуной в разные стороны, пока у неё не получается сдвинуть его.
— Давай, не будь слабаком...
Алессандро с трудом совершает манёвр. Наконец, он сдаёт назад. Выходит и смотрит на бампер.
— Ай, когда ты отвезёшь машину в автосервис, там и это тоже поправят. Идём! — она тянет его за руку по древней лестнице, в темноту маленькой церкви.
— Где мы?
— Ты слышал что-нибудь о ТАЗ? О социальных центрах? Ну, так это ещё более странно. Чистая диверсия. Все говорят об этом, ты никогда не слышал? — они пересекают церковь и выходят в большой двор. — Идём, — тянет его Ники.
Ребята, одетые в разную одежду, в тысячи цветов: бейсболки, надетые козырьком назад; зелёные камуфляжные куртки; длинные толстовки с рукавами, изодранными в лоскуты; блузки с короткими рукавами, надетые поверх водолазок с длинными; в расстёгнутых рубашках; с пирсингами и странными цепями и шипами. Их мода наполнена фантазией и изобретательностью. Их ведёт запах мяса на гриле, разные колбаски вертятся в огромных кастрюлях. Гриль готов делать тосты. Импровизированный знак указывает, что здесь доступные цены. Стакан вина, пиво, домашняя граппа.
— Что будешь пить?
— Кока-Колу.
— Давай, прояви немного фантазии. Здесь есть всё!
Лёгкий ветер приносит с собой запах травы и смех. Алессандро вдыхает воздух.
— Я это чувствую.
— Так, я взяла себе кусок фруктового торта и граппу.
— Я буду водку.
— Иди, там очередь. Ты знал, что иногда сюда приходит даже Виничио Капоссела?
Рядом с небольшим импровизированным баром басист, гитарист и барабанщик – обычный набор инструментов – играют что-то из Sonic Youth. Парень хриплым голосом поёт в беспроводной ненастроенный микрофон, пытаясь быть похожим на Тома Йорка из Radiohead. Но получается слишком мелодично, и больше напоминает Моби. Басист в клетчатой рубашке играет припевы. Перед ними танцуют две девушки, они очень веселятся, приближаются друг к другу, расходятся, ударяются друг с другом бёдрами. Ники пританцовывает под музыку и жуёт свой торт. Затем делает глоток граппы.
— Мать моя, как же крепко! Чистый спирт! — она ставит стакан на старый барабан неподалёку. — Здесь круто, правда? Это всё школьники. Все они потенциальные потребители твоей ЛаЛуны...
— Ага...
— Здесь ты можешь украсть любую мечту, здесь мечты, которые не умирают. Страхи, надежды, иллюзии, свобода. Мечты ничего не стоят, и никто не может подавлять их.
Алессандро улыбается и выпивает свою водку. Затем смотрит на тех двух девушек. На одной из них джинсы, разрисованные большими цветами, как из семидесятых. Кажется, даже ручной работы. На другой маленький яркий топ, прикрывающий только грудь. Ники вытирает руки о свои брюки, когда кто-то вдруг хватает её за руку и с силой разворачивает.
— Ай! Какого хрена?
— Что ты здесь делаешь?
Это Фабио. На его голове что-то вроде морской фуражки. Чёрные свободные брюки, Карл Кани, с огромными буквами, и спортивная рубашка Industriecologiche, на которой можно прочитать «Фабио Фобия». И его огромные кроссовки. Идеальный рэпер, или, что, в общем-то, то же самое, маэстро выпендрёжа. Прямо за ним Ченчо, член группы Фабио, танцует как безумный в соревновании фристайлеров с другим парнем, не переставая кричать.
— Дети контркультуры, без страха, без страха...
Фабио сильнее сжимает её локоть и притягивает к себе.
— И, моя дорогая?
— Чего ты хочешь? Отпусти меня! Мне больно.
— Кто этот старик, который пришёл с тобой? — Фабио смотрит на Алессандро, который только что заметил эту сцену и направляется к ним со стаканом водки в руке.
— Что происходит?
— А тебе какая нахрен разница, старик?
— Старик? И что это значит?
— Это значит, что ты вляпался в дерьмо по уши, и что тебе просто конец.
— Ники, ты как, всё в порядке?
Но Алессандро не успевает договорить. Фабио откидывает Ники к стене. Затем наваливается на неё всем своим весом, а потом отпрыгивает и ударяет в челюсть Алессандро, который, не ожидая такой силы и ярости удара, падает на землю.
— Вот теперь вернись к своему вопросу и ответь на него сам! Отсоси у меня!
Ченчио всё видит.
— Клёво, бум, бум, бум!
Не замечая ничего и никого, он продолжает танцевать как сумасшедший, полностью погрузившись в свой фристайл. Фабио Фобия плюёт на землю и уходит. Он быстро исчезает среди ребят, которые очень испугались, увидев этого типа на земле. Ники тоже подходит к нему. Она становится на колени рядом с ним.
— Алекс, Алекс, ты жив? Принесите воды, быстро! — Ники легонько хлопает его по щекам, чтобы привести в чувство.
— Разойдитесь, отойдите, дайте пройти, — парень пробивает себе дорогу в толпе и присаживается на колени перед Ники. Большим пальцем руки он открывает глаз Алессандро, поднимая его веко. Он смотрит на Ники с серьёзным лицом.
— Он слишком много выкурил? Напился? Принял что-то?
— Ещё чего, один придурок ударил его!
Приходит кто-то со стаканом воды. Протягивает его Ники, та окунает в воду пальцы. Брызгает Алессандро на лицо, и тот понемногу приходит в себя.
— Ему уже лучше. Спасибо.
Парень вздыхает.
— Слава богу. Это мой первый пациент.
Одна из девушек, что танцевали, подходит к нему с любопытством.
— Извини, ты врач?
— Ну, пока нет. Я на четвёртом курсе.
— А-а, я спросила, потому что мне всё время больно сгибать руку.
— Давай я посмотрю, — они удаляются, погружённые в выяснение будущего диагноза, который потенциально может оказаться просто предлогом для чувственного знакомства.
Алессандро опирается на локти и качает головой, чтобы вернуть ясность. Он всё ещё в шоке.
— Господи, что за ужас... — он трогает челюсть. — Уф. Подбородок болит.
Ники помогает ему подняться.
— Да, этот придурок сильно бьёт.
— Кто это был?
— Мой бывший!
— Ну, только этого мне не хватало...