Но её колени всё ещё оставались сжатыми. Дыхание девушки ускорилось. Он видел, как её грудь высоко вздымалась при каждом вдохе. Так соблазнительно покачивалась. Расстёгнутая кожаная курточка разошлась в стороны, открывая его взгляду вид на тонкие ключицы. Вырез на тонком лёгком платье был неглубоким, но достаточно привлекательным. Подцепи он пальцами и потяни вниз... одно движение.
— Ну же? Чего ты боишься?
— Егор, не надо, — Дани всё ещё стискивала колени, не позволяя ему то, что в очередной раз унизит её, — я не хочу. Я просто не хочу...
— А я очень хочу, Дани. Так сильно, что не готов тебя отпустить.
Он сдвинулся со своего места и, нависая над Даниэлой, рывком задрал её платье. Она вскрикнула и попыталась вернуть всё на место, но они были не на равных.
— Я умоляю, — отпрянула от его лица, что оказалось непозволительно близко. Снова ударилась затылком о стекло, — дай мне уйти?
— Хочешь уйти? — его взгляд замер напротив. Рука застыла на её бедре, а пальцы несильно сжали плоть, — прямо сейчас? Здесь? Я могу открыть дверь... только ты вряд ли пройдёшь больше десяти метров, Муха. Кишка тонка.
— Я уйду, — тихо проговорила, сглатывая ком в горле. Страшно? Безумно. И здесь — наедине с ним. И там. Ночь и лес не вызывали абсолютно никакого доверия. А учитывая недавние события у реки... это не было воображением. За ней действительно кто-то следил. Шёл за ней по пятам. И это был не Егор.
— Иди, — сухо произнёс, отодвигаясь на своё кресло. Провёл ладонью по рулю, оглаживая натуральную кожу. Сравнил... нет, её кожа в сотни раз мягче, — чего сидишь? Иди! Двери открыты...
Он шутил? Казалось, что именно так. Он просто в тысячный раз издевается над ней. Испытывает. Проверяет на прочность.
— Передумала уходить? — парень выгнул бровь, ожидая от неё хоть каких-то действий. Чего она ждёт?
Чёрт! Потянулся к её двери и, проигнорировав то, как она вздрогнула, сам открыл её дверь. Распахнул перед её носом и хмыкнул, когда она едва не выпала из салона. Ей пришлось схватиться за него. Приятно.
— У тебя полминуты, Ксенакис. Пока я не передумал.
Пойдёт? Или всё же останется?
В любом случае её выбор невелик.
И как только он снова отстранился, девчонка вихрем вылетела из салона. На пару секунд замешкалась, оглядываясь по сторонам. Она же не кошка... ей будет нелегко сориентироваться. В темноте, в состоянии паники. Глотая собственную истерику...
Нет, Муха. Не надейся.
Она широкими шагами понеслась по промятой дороге, но... и правда: её хватило на десять метров. Она снова застыла и, обняв себя за плечи, стала топтаться на месте.
Страшно?
Егор только усмехнулся. Вышел вслед за ней и, громко хлопнув дверью, двинулся за девушкой.
— Давай, твоё время вышло, — отчеканил, направляясь в её сторону, — поиграли и хватит.
Размашистым шагом настиг её и, перехватив за локоть, рванул на себя. Дани зашипела и попыталась вырваться. Безуспешная попытка только разозлила. Егор снова дёрнул её на себя и обхватил пальцами тонкую шею. Парой шагов припёр её к широкому стволу дерева. Она не кричала. Он так сильно стиснул пальцы под её нижней челюстью, что с её губ срывались лишь рваные хрипы.
Вот так... спокойно, Муха. Спокойно.
Склонился над ней и свободной рукой снова полез под платье.
И снова эти мурашки. Страх или холод?
Температура на улице упала градусов на десять точно. Было действительно холодно. А её голые ноги... блять, они сводили с ума. Гладкие, мягкие. Кожа – как шёлк.
— Не дёргайся, — прохрипел ей на ухо, — я постараюсь нежно...
И она не дёргалась. Уставилась на него большими глазами. Ловила воздух дрожащими губами. Воздух... точно.
Егор отпустил её шею и, стиснув подбородок стальной хваткой, прошептал прямо в губы:
— Не делай хуже, Ксенакис. Ты же не дура...
Её всхлипы не особо его трогали. Если ей так легче...
Он не чувствовал жалости. Абсолютно.
Но и злости тоже не было. Даже привычного раздражения на её твердолобость.
Только похоть. Желание обладать. Касаться её там, где ему хочется. Касаться, не думая о последствиях. Эгоистично и безрассудно.
Коленом растолкал её ножки и опустил руку на её трусики. Прижал большую ладонь к тёплому лобку и тут же указательным пальцем поддел кружевную ткань. Девушка открыла ротик шире, и Егор молниеносно воспользовался этим приглашением. Впился в распахнутые губы, тут же проталкивая язык между её зубов. Уверенными движениями продвигался вперёд. Крепко стискивал её челюсть, давая понять, что не позволит ей укусить себя. Пусть даже не думает.
Въедался в неё, осознавая, что этого катастрофически мало. Чувствовал, что Дани боится пошевелиться. Как же она его ненавидела. Это первобытное чувство заставляло нутро вибрировать. В то время как снаружи она не смела сдвинуться с места.
Пусть это закончится. Пожалуйста.
— Стой смирно, — его голос гвоздями приколачивал её к этому дереву. Холодно. Так холодно...
Девушка снова всхлипнула и зажмурилась, в то время как его рука сдвинула вбок её трусики, а грубые пальцы прошлись по гладким складочкам. Бесцеремонно раздвигая их и массируя клитор. Настойчивее... плавно, а затем ускоряясь. Заставляя её подняться на носочки и яростно задышать ему в шею.
— Вот так, — слегка сжимая набухший бугорок пальцами, и снова вырисовывая вокруг него круги её личного ада, — воот, я же говорю: расслабься... вот так.
Мазнул губами по её щеке. Языком провёл влажную дорожку от губ вдоль линии подбородка. Смещаясь на шею и продолжая заигрывать с пульсирующей горошинкой.
Напряжение в паху усиливалось до критической точки. Всасывал её язык, готовый чокнуться от нетерпения оказаться в ней, наконец. Глубоко внутри. Горячо. Грубыми толчками насаживая на себя. Воя от подступающего оргазма.
Хватит!
Подхватил лёгкую ношу, заставляя обхватить свою талию ногами и понёс обратно к автомобилю. Преодолев смешное сопротивление, поставил девушку на ноги и снова привычно развернул её к себе спиной.
— Егор, остановись! — хрипло произнесла, всё ещё пытаясь развернуться обратно.
— Не дёргайся, я сказал! — пригвоздил девушку к месту, прижимая её грудью к всё ещё теплому металлу.
Едва не тронулся умом, когда, вновь задрав платье, потянул за трусики, стягивая хрупкую ткань по стройным ножкам. А когда Дани ещё раз взбрыкнула, Егор стянул с её плеч кожаную куртку, скручивая ту у девушки за спиной. Парализуя её и сковывая руки.
— Тебе придётся пожалеть обо всём, Егор! — произнесла осипшим голосом. Зарыдала в голос, когда почувствовала там уже не его пальцы. Прохладу. Он смочил своей слюной её половые губы. Растирая влагу гладкой головкой члена, слегка подался вперёд. В это мгновение Дани с шумом вдохнула ночной воздух и снова поднялась на мыски. Егор неторопливо заполнял её собой, наслаждаясь каждым миллиметром внутри неё. С шипением и тихим стоном. Позволял тугим стенкам обхватить ноющий стояк и, дойдя до упора, согнуться пополам в попытке прижаться грудью к её трясущейся спине...
Глава 27
Его дыхание обжигало обнажённую грудь, а холодный ночной воздух тут же успокаивал ноющие соски. Россыпь коротких поцелуев и его горячие ладони. Они оглаживают полушария и слегка сжимают их.
Тяжесть. Она была везде.
Егор всё ещё был в ней. Как и в прошлый раз. С точностью повторяя свои действия. Вышел из девушки и, кончив ей на лобок, снова вошёл. Дани чувствовала лёгкие импульсы внутри себя. Словно он раскачивался для того, что всё повторить сначала. Она вгрызалась в собственные губы, изредка открывая глаза и смотря в ночное небо над головой. Старалась не сталкиваться с ним взглядом. Куда угодно, лишь бы не видеть перед собой его. Не видеть превосходства в его глазах. Победоносной надменности, от которой её тошнило. Тошнило от Гордеева и от самой себя.
От осознания, что оказалась припёртой к стене. От собственного бессилия. От понимания, что ему ничего не стоит сломать её. Разрушить её семью. Превратить в ад не только её жизнь, но жизнь родителей. Мамы...
Он ведь уже делал это раньше. Когда выставил на всеобщее обозрение её фотографии в нижнем белье. А ведь по сравнению с тем, что он имеет сейчас, её фотографии — это просто цветочки.
— Удали видео, Егор, — с трудом произнесла просьбу и, наконец, перевела на него абсолютно опустошённый взгляд.
— М? — кажется, он не ожидал. Как-то растерянно взглянул на неё, опуская голову. Большими пальцами провёл по набухшим твёрдым соскам.
— Удали видео. Я прошу тебя, — её голос был настолько безжизненным, что у Егора свело челюсти. Где вся твоя прыть, Ксенакис?
— Я подумаю над твоей просьбой, — перехватил её лицо и с нескрываемым удовольствием прижался к сжатым губам своими. Настойчиво раздвигая их языком, но всё ещё чувствуя упрямое сопротивление, — тебе нужно будет постараться, чтобы я сделал то, о чём ты просишь, Даниэла.
Парень подался вперёд. Обхватил её за плечи и потянул девушку вниз, как бы насаживая на себя. Толкаясь глубже в неё всё ещё налитым членом. Наблюдая за тем, как Даниэла выгибается в его руках и, запрокинув голову, тихо шипит.
— Выше ноги, — командует, когда понимает, что можно ещё глубже. Понимая, что это не предел, — подними их выше, Даниэла.
Она не слушается, и он делает это сам. Обхватывает её икры и задирает ноги так, чтобы девушка могла обвить ножками его спину. Делает это немного грубо, а когда добивается желаемого, снова толкается в горячее и уже влажное лоно. Останавливается только тогда, когда лицо Даниэлы кривится от боли и девушка тихо воет, напрягая шею. Терпит. Больно.
Егор ослабляет хватку и осторожно раскачивается, стараясь не причинять много боли. Медленно, крайне аккуратно, хотя... желание насаживать её на себя грубо и жёстко заставляло его тихо рычать от неудовлетворения.
— Расслабься, — не может остановиться, — расслабься, мать твою, Ксенакис! — Гордеев приподнимается, возвышаясь над ней. Собирает с её лобка остатки своего семени и, растирая его, снова опускает пальцы вниз. Задевает клитор и массирует тот, ожидая хоть какой-то отдачи.