но загудел, смещаясь по стиральной машине, и он увидел там её имя. Именно имя. Переименовал, хотя и не был уверен в том, что делает все правильно.
Но не успел принять вызов. Она сбросила, как только его рука потянулась к мобильному.
Что за хрень? И почему он так волнуется?
Плюнул на всё и, стряхнув с волос капли, вышел из уборной. Считая собственные шаги и ощущая покалывание на кончиках пальцев.
Кажется, он чувствовал её. На расстоянии. Кожей впитывал близость. Понял это в тот момент, когда приблизился к двери. Зажал пальцем кнопку, включая камеру, и глядя на неё. Стоящую перед его дверью. Нервно кусающую нижнюю губу и постоянно трогающую свои волосы. Она снова нажала на звонок.
Интересно, как она прошмыгнула через консьержку???
На выдохе отомкнул замок и неспешно открыл перед Ксенакис свою дверь.
— Ты на самолёте? — его бровь поползла вверх против воли.
— Всё ещё шутишь? — ну, конечно. Как он мог забыть, что шуток эта девочка не понимает? Никогда не понимала. Его шутки.
— Что ты забыла здесь, Муха? Что за срочность? — его рука опустилась на узел, что держал полотенце на узких бёдрах.
— Ты... — запыхавшаяся, она пыталась собрать воедино слова и мысли, что разбегались в стороны от одного его вида. Демон. Не иначе.
— Я, — Гордей отступил в сторону, пропуская Дани в свою обитель.
Чем девушка тут же воспользовалась. Прошмыгнула в квартиру и, пару секунд потоптавшись на месте, рывком сбросила с плеча свою маленькую сумочку прямо на пол.
— Я вижу, настроена ты серьёзно...
Видел. Сначала стушевался, но мигом привёл себя в норму. Привычную для себя и окружающих. Норму, которую он тренировал годами. Оттачивал и практиковал до тех пор, пока это не стало его визитной карточкой: надменная ухмылка и холодность в почти чёрных глазах.
— Я ненавижу тебя, — всё, что смогла из себя выдавить. Безусловная правда. Прикрытая едва заметной вуалью лицемерия. Но она никому об этом не скажет.
— Оу, — наиграно. Насмешливо. Всё, как обычно, — я почти ранен, Ксенакис. Это всё? Ты неслась через город, чтобы сказать мне об этом? Возможно, для тебя это станет открытием, — брюнет поддел пальцем кулон на её шее в виде кофейного зёрнышка, — но я в курсе. И довольно‐таки давно.
— Что ты сделал со мной?! — неожиданный крик заставил парня прищуриться и вернуть свои брови на место.
Что за чушь она несёт?
— Ты пьяная что ли? — осмотрел её с головы до пят. Единственное, что бросалось в глаза — она попала под дождь. Под холодный осенний дождь.
И могла заболеть.
— Что ты сделал со мной?! — повтор. И резкий толчок.
Он слегка пошатнулся от удара маленьких ладоней по его груди. Лопатки впились в скос стены и Гордеев тихо шикнул.
— Муха, ты ничего не пу...
— Ублюдок! Мудак! Чтоб ты провалился! — не успел сориентироваться и перехватить юркие ручонки.
Она так резко накинулись на Егора, что у него не оставалось выбора, кроме как сдаться.
Наверное. Не было.
И было настолько насрать.
Просто бей. Касайся меня. Впервые я даю добро. Только тебе.
Снова мелкие, но колючие удары.
Ты за этим приехала, Муха? Это тебе так нужно? Это необходимо каждому.
Вообще удивительно, как она столько продержалась?
— Ненавижу! Всем сердцем! Хочу, чтоб ты исчез! Не знать тебя никогда! — раз за разом проезжалась по его лицу. Ногтями и острыми костяшками.
А он просто стоял. Лопатками вжимаясь в стену и слегка задрав голову. Яростно стискивал челюсти. Раздувал широкие ноздри. Мышцы на шее сводила судороги. Смотрел на её воинственность со своей высоты. Любовался и ненавидел одновременно.
Что ты творишь? Что ты делаешь, дурочка?
Его руки болтались вдоль тела. Будто это не он напряжён так, словно готовится к очередному бою. Будто не он сдерживает себя из последних сил. Чтобы не остановить. Чтобы не скрутить. Чтобы дать ей то, зачем она явилась.
— Тебя надо изолировать от общества! — удары постепенно становились слабее. Её силы были на исходе, — в кого ты превратил меня?! Посмотри! Посмотри на меня! Скажи! Ты этого добивался?! Этого?! Чего ты молчишь?!
Молчал. Потому что была права.
Потому что смотрела на него вот так. Словно вся наизнанку перед ним. Вывернулась. Рассыпалась. Показала, насколько слаба.
Остановилась.
Эта тишина была чем-то большим. От неё башка гудела. Разрывалась на части. Больно.
Егор заметил, как Даниэла перевела дыхание и подняла голову. Глаза, полные непролитых слёз.
Муха.
— Это всё? — заговорил. Сухая глотка неприятно покалывала.
— Ты не имел права так поступать со мной, — всхлипнула и поджала подбородок. Смахнула с ресниц крошечную капельку.
— Я так скучал, — не мог налюбоваться ей. Проглатывал каждый взмах длинных ресниц. Даже пульсацию на её виске заметил. И как слегка дёргаются её губы от недосказанности. Она наверняка припасла для него целый вагон оскорблений и проклятий.
— Ты не должен был так обращаться со мной, — брезгливо шевельнула верхней губой и наморщила лоб, — я ни в чём не виновата перед тобой... но ты сделал это со мной. Я теперь ничуть не лучше тебя!
— Глупости, — Егор незаметно поднял руку. Мягко обхватил её локоть, перемещая пальцы ниже. До тех пор, пока они не сомкнулись вокруг тонкого запястья. И ещё... переплетая их пальцы, и слишком тихо выдыхая. Боясь спугнуть.
— Я такая жалкая, — всхлипнула, опуская взгляд на их руки, — это всё из-за тебя, Гордеев. Ты всему виной.
— Я очень скучал по тебе, Даниэла, — не мог с собой ничего поделать, — всё из-за меня. Да...
Второй рукой он обхватил её талию и притянул к себе. Слабую. Едва ли способную снова его поколотить. Она упала лбом на его грудь. Влажную, широкую. Пахнущую лесом и свежестью.
Секунда. Может, две. И Егор мог поклясться, что это были её губы. Коснулись кожи и тут же сделали вид, что этого не было.
Муха. Ксенакис. Даниэла.
Прости. Это так паршиво.
Всё должно было быть иначе.
Глава 55
Быть здесь. Это так дико. Страшно. Странно. Словно и не было того перерыва. Словно они не договаривались больше не пересекаться. Сделать вид, что незнакомы?
Смешно, не так ли?
Но всё же она здесь. Сама приехала. Сама шагнула на запретную территорию. Зачем?!
Что ей управляло, когда она ехала к нему? Когда набирала его номер?
Гнев? Отчаяние?
Или мысли о нём, что атаковали её голову ежедневно?
Его образ. Глаза. Наклон головы. Он являлся к ней даже во сне.
Безумие. Сумасшествие.
Дани тяжело дышала, губами касаясь его горячей и влажной кожи на груди. Сквозь себя пропускала каждый вдох. Его и свой. Его пальцы чуть сильнее сжались на руке, и девушка мелко затрясла головой.
— Отпусти, — попыталась оттолкнуться. Забрать руку и забыть тепло его кожи, — Пусти, говорю!
— Это всё? — нет уж. Его хватка не ослабла. — Зачем ты явилась сюда? Тебе стало легче?
Теперь этот вопрос задавал он...
— Я... — гнала от себя притяжение. Откуда всё это? Что это значит? — мне не легче. Мне не станет легче. Понимаешь? Ты испортил всё!
— Может, прогуляемся?
Что?
Как это понимать?
— Тебе плевать? — всё же вывернулась. Провела плечами и отошла к двери. — Тебе же плевать? Ну, конечно!
Егор закусил верхнюю губу и задумчиво посмотрел на неё. Не совсем понимал, как вести себя. Что делать?
— Мне не плевать, — подтянул узел на полотенце, которое уже с трудом держалось на бёдрах, — я предлагаю тебе прогуляться. Но если не хочешь...
— Я поругалась с Яной.
Сказала, глядя на него исподлобья. Убеждая себя, что во всех её бедах виноват именно он. Только по его вине, она стала вести себя, как настоящая сука. Даже с близкими людьми. Это из-за него она сорвалась на подруге!
— Это проблема? — повёл бровью.
— Это ты виноват!
— Что? При чем здесь я?
Пока она лихорадочно соображала, что ему ответить, Егор незаметно приблизился. Протянул руку, запирая дверь на замок, и даже немного удивился, когда она не среагировала на это.
Кажется, у неё не было ответа.
— Заходи, не стой на пороге.
Это приглашение казалось таким обыденным. Будто такое повторяется каждый день.
Дани несмело стащила с шеи вязаный шарф, и бросила тот на полку. Искоса проследила за тем, как Гордеев поднял с пола её сумочку и повесил её в гардероб. Забрал её пальтишко и спрятал там же.
— Раздевайся, — обронил, отворачиваясь от девушки, — я пока схожу, оденусь.
...
— Я не собиралась сюда приезжать, — произнесла Даниэла шёпотом.
Обняла себя за плечи и устремила потухший взгляд в окно. Туда, где солнце окрашивало небо в цвета заката. Дни стали такими короткими.
— Но ты приехала.
Егор выставил на кухонный стол пару чашек, и встал рядом с девушкой. Ему безумно нравилось её присутствие здесь. Кажется, только этого ему и не хватало в последнее время. Чтобы вот так: Муха рядом. Спокойная и немногое растерянная. Обнимая себя, смотрит на горизонт из окна его дома. Не кричит и не бьётся в истерике...
— Это было спонтанное решение, — покачала головой, — эмоции... я никогда раньше не ругалась с Яной. Я обидела её.
— И решила обвинить в этом меня? — хмыкнул парень и, ощущая недостаток воздуха, приоткрыл окно.
— Просто... всё навалилось комом. Это накопленное. И я не смогла сдержать злость.
— На кого?
Казалось, он задавал такие правильные вопросы. Но от них внутренности сжимались до боли.
На кого?
Точно не на Яну. Она не при чём.
Тогда на него?
На себя?
Заявиться к нему: не лучшая идея.
Однако... она не жалела. Она чувствовала себя... в безопасности?
Девушка вздрогнула от подобной мысли. Слегка отшатнулась и подняла голову. Его глаза прожигали дыру. Так горячо.
— Я натворил дел, Даниэла, — хрипло. Надломленно, — Ты можешь не верить... но я бы многое отдал, чтобы не делать тебе больно.