Его сводный брат Лео. Этого следовало ожидать. Уго буквально упал в черное кожаное кресло.
— Если ты звонишь, чтобы сказать, что ты меня предупреждал, то послушайся моего совета и помолчи, — с мрачным видом предостерег его Уго.
— Могу я хотя бы посочувствовать? — с иронией спросил Лео.
— Ты можешь заниматься собственными делами, — бросил Уго, затем натянуто добавил: — Отец знает?
— Думаешь, мы сплетничаем о твоей личной жизни?
— У меня нет личной жизни, — огрызнулся Уго.
В этом отчасти и состояла проблема их отношений с Натали. Обоим почти невозможно было найти просвет в напряженных деловых графиках. За последние несколько месяцев они встречались дважды. Когда Натали со съемочной группой колесила по миру в одном направлении, он делал то же самое в другом, выполняя в дополнение к своим обязанности, которые обычно лежали на Лео.
— Как отец? — спросил он.
— Хорошо, — заверил его брат. — Анализы крови в норме, и настроение приподнятое. Не беспокойся о нем, Уго, — мягко добавил Лео. — Он еще увидит своего первого внука, поверь мне.
Уго тяжело вздохнул. Последние шесть месяцев стали испытанием для всех них. Болезнь главы старинного венецианского рода Ферри была давней и протекала тяжело. Но полгода назад они чуть не лишились его. Слава Богу, он немного воспрянул духом, когда узнал о скором рождении внука. Сейчас наступила ремиссия, но кто знает, как долго она продлится. Поэтому было решено, что один из двух братьев будет всегда находиться при отце.
Ему необходимо было их успокаивающее присутствие, а им необходимо было знать, что отец не встретит в одиночестве час, когда силы снова покинут его. Поскольку жена Лео, Юнис, была на последних месяцах долгожданной беременности, его выбрали для того, чтобы заниматься итальянскими филиалами компании, в то время как Уго ездил по всему миру, блюдя международные интересы семейного дела.
— Как Юнис? — спросил он.
— Круглеет, — насмешливо протянул ее муж. Но Уго услышал в его голосе удовлетворение, и любовь, и гордость. Интересно, каково это — ощущать себя в такой ситуации?
Ну нет, меня не заманишь в эти опасные воды, твердо сказал он себе и перевел разговор на менее коварный предмет — работу. Однако, положив трубку, Уго продолжал сидеть, кипя и негодуя, и одновременно спрашивая себя, почему он так злится.
Он никогда не любил Натали. Она была права, говоря, что брак между ними невозможен. Натали была красивой и страстной. Но не любовь вела их по пути удовольствия, даже если она и употребляла это слово. Это был секс, хороший секс для них обоих. И сидеть здесь, страдая по отсутствию такой любви, какая была у его брата, — дурацкое занятие.
Однако эта мысль заставила Уго взволнованно вскочить на ноги и подойти к окну. Он помнил время, когда считал, что нашел такую любовь, что держит ее на ладони, как бесценный бриллиант, в то время как это была всего лишь стекляшка. С тех пор Уго никогда не искал любви. Он не хотел вновь ощутить на себе ее мучительную хватку, не горел желанием передать кому-нибудь наследственные гены. Это счастье — для Лео и Юнис, каждый из которых способен внести достойный вклад в общую генетическую смесь. В то время как он…
Мышца в груди, называемая сердцем, болезненно сжалась, и Уго поморщился. Это неприятное ощущение порождало безысходное чувство одиночества, которое заставляло его теперь испытывать зависть к людям, шагающим по улице внизу. У них, возможно, нормальная, полноценная жизнь, им есть к кому вечером вернуться домой. В то время как ему…
Да, он стоит здесь, в своей мраморной башне, олицетворяя богатство и могущество, но иногда — как сейчас — чувствует себя беднее какого-нибудь попрошайки на углу. По крайней мере, эмоционально.
Виновата в этом не Натали, а другая женщина, с такими же золотистыми волосами, как у той, что стоит сейчас внизу, у подъезда. Сэнди сломала его. Благодаря расчетливости, скрывавшейся за маской красоты, стеснительности и невинности, она заполучила молодого, исполненного уверенности и оптимизма Уго и превратила в законченного циника, каким он стал сейчас.
Где она? — с печалью, удивившей его самого, подумал он. Что случилось с Сэнди за эти последние восемь лет? Думает ли когда-нибудь о нем? Или вряд ли даже вспомнит его имя, если — по несчастливой случайности — им придется столкнуться? Скорее последнее, подумал он. Возможно, Сэнди и обладает лицом ангела, но имеет сердце куртизанки. Куртизанки не помнят имен — слишком с многими им приходится иметь дело.
За спиной снова зазвонил телефон. Должно быть, еще одна куртизанка — Натали, решил он. Она не из тех, кто сдается без боя. Стиснув зубы, Уго продолжал неподвижно стоять у окна, за которым все еще бродила по улице женщина с золотистыми волосами, словно не осознавая своих действий или не понимая, где она очутилась.
Да, у этой золотоволосой незнакомки больше шансов дозвониться до меня, чем у Натали, завершил Уго свои размышления на тему женского предательства.
Стоя на тротуаре перед внушительным мраморным подъездом, Сэнди пыталась убедить себя, что поступила правильно, придя сюда. Огромный голый фасад здания не сулил никаких компромиссов, в то время как она отчаянно нуждалась именно в компромиссах, чтобы ее план сработал.
Сработает ли? Может быть, она только зря потеряет время, придя к человеку, который, как Сэнди знала по собственному опыту, не испытывает к ней никакого уважения? Не забывай о том, что он сказал, не забывай о том, что он сделал, предостерегал ее тоненький голосок, звучащий в голове. Повернись, Сэнди, и ступай прочь.
Но уйти было бы слишком простым решением. А для нее не существовало простых решений. Нужно осуществить задуманное — или вернуться домой к Джимми с пустыми руками.
Думай о Джимми, приказала она себе и неохотно направилась к зеркальным дверям со стальными колоннами по бокам, ведущим в офис одной из самых влиятельных инвестиционных компаний в мире. Подойдя, Сэнди бросила взгляд на свое отражение, и ей совсем не понравилось то, что она увидела: худенькая женщина с бесцветными волосами, собранными в аккуратный узел на затылке, и с бледным лицом, на котором застыло напряженное выражение. Глаза казались слишком большими, рот — слишком беспомощным. Общее впечатление ужасающей хрупкости не прибавляло уверенности в том, что ей удастся победить такого надменного гиганта, как Уго Ферри. Он растопчет ее и даже не заметит этого. Он поступит так же, как и в прошлый раз, отшвырнув ее одним ледяным взглядом темно-карих глаз.
Нет, он не сделает этого, потому что ты ему не позволишь, твердо сказала себе Сэнди и вошла через двери, неслышно раздвинувшиеся перед ней.
Интерьер был продолжением того царства стекла, стали и мрамора, которое начиналось с фасада. Через стеклянные стены на двух этажах Сэнди могла видеть внутренности офисов, в которых сновали люди. Здесь же, в мраморном фойе, струи фонтана освежали воздух, а экзотические растения смягчали ледяную атмосферу. Люди — исключительно в сером и черном — двигались с уверенностью и целеустремленностью автоматов.
Жестокий финансовый мир не таил для Сэнди никакого очарования. Но, оглядываясь по сторонам, она вынуждена была признать, что как бы ни ненавидела все это, однако оделась вполне в соответствии со случаем — в безукоризненный черный костюм, идеально вписывающийся в окружающую обстановку.
Сознательно? Да, ответила себе Сэнди, направляясь к лифту. Она оделась так, чтобы произвести впечатление, чтобы заставить Уго Ферри хорошо подумать, прежде чем снова вышвырнуть ее вон. С Сэнди Бойл в джинсах это не составило никакого труда, но с Александрой Медфорд в костюме от модного дизайнера вряд ли можно будет так поступить.
На табличке из нержавеющей стали между двумя лифтами значились названия отделов и этажи, на которых они располагаются. Несколько мгновений Сэнди неуверенно изучала ее, не зная, какой этаж ей нужен, а потом поняла, что это может быть только верхний. Всемогущие управляющие предпочитают держать подчиненных строго под собой.
Нажав на последнюю кнопку, Сэнди едва заметила, как тронулся лифт, но ощутила мгновенную пустоту в желудке. Это всего лишь нервы, сказала она себе. Нервы — и легкое возбуждение в предвкушении того, что предстоит сделать.
Дверь лифта открылась, и Сэнди на подгибающихся ногах вышла в холл с некоторым налетом роскоши в виде мягкого ковра, покрывающего пол. Перед стеклянной стеной, закрытой вертикальными жалюзи, стоял стол на стальном каркасе, за которым сидела темноволосая женщина. Она подняла взгляд от бумаг, когда Сэнди приблизилась, встала и улыбнулась.
— Миссис Медфорд? Очень рада вас видеть. — Голос, как и улыбка, был дружелюбным, а едва заметный акцент вполне соответствовал ее внешности выходца из Южной Европы.
Выйдя из-за стола, она протянула Сэнди руку и представилась:
— Меня зовут Джина. Я секретарь синьора Ферри. К сожалению, — извиняющимся голосом продолжила она, — информация от вашего адвоката попала на мой стол всего пять минут назад. Пожалуйста… — Джина указала на мягкие кожаные кресла, — устраивайтесь поудобнее, а я узнаю, готов ли синьор Ферри принять вас.
Меня — нет, подумала Сэнди, глядя вслед женщине, шедшей к массивной дубовой двери. Секретарша немного помедлила, словно собираясь с силами, затем робко постучала, открыла дверь и, переступив порог, закрыла ее за собой.
Эта маленькая заминка в очередной раз поколебала решимость Сэнди. За дверью находился Уго, и даже если его секретарше приходится делать усилие, чтобы заставить себя войти к нему, то что же говорить о шансах Сэнди встретить там взвешенного и рассудительного мужчину?
Высокомерие. Она внезапно вспомнила застывшее на его лице презрительное высокомерие. Уго был из тех мужчин, которые способны заморозить вас до бесчувствия одним своим молчанием. Из тех, кто способен потрясти вас до глубины души одним коротким «Уходи!».
Сердце Сэнди болезненно сжалось при воспоминании об этом. За шесть коротких недель Уго удалось влюбить ее в себя. Он просил ее выйти за него замуж и обещал ей весь мир. Он говорил, что никто и никогда не полюбит ее так, как любит он, а потом завлек в постель и лишил невинности. Однако после того как стал свидетелем умно разыгранной сцены, повернулся к ней спиной с этим незабываемым словом «Уходи!».