Список все продолжался, и Вера поняла, что проблемы будет решать по мере их поступления. Она привыкла не суетиться, твердо зная, что всегда и со всем обязательно справится наилучшим образом. Уверенность эта пришла к ней не сразу, а после мучительных сомнений, переживаний и тайных слез в подушку по ночам.
Вера дождалась, пока Алик поел, отвезла его домой, немного поиграла с ним, затем накормила ужином и уложила спать. Потом она позвонила Динаре.
– Ну вот, видишь, так я и знала, – обрадовалась та, услышав последние новости. – Ни о чем не думайте, езжайте и отдыхайте в свое удовольствие. Пусть Алька запомнит эту поездку надолго. Устрой ему настоящий праздник.
– Я постараюсь, – с улыбкой пообещала Вера.
Рано утром она энергично взялась за выполнение своих планов. Путевки были выкуплены, купальник приобретен, чемодан стоял в спальне, аккуратно сложенный, оставалось лишь закрыть крышку. Кроме того Вера съездила в детский мир и купила-таки пресловутый конструктор, посчитав, что поездка поездкой, а подарок у ребенка должен быть независимо от заграничного отдыха.
Прямо из магазина Вера отправилась в лабораторию. Там вовсю кипела работа. Кобзя замыслил выпуск новой серии средств для очистки ковровых изделий, который должен был осуществиться совместно с германскими компаньонами. Сам Петр Петрович нынешней зимой перенес микроинсульт, и обеспокоенные его здоровьем Вера и Динара почти насильно отправили его отдохнуть в небольшой подмосковный санаторий. В отсутствие начальника работать приходилось на износ, и, разумеется, большая часть нагрузки падала на плечи Динары. Вера, хоть и вела образ жизни деловой женщины, все-таки старалась любую свободную минутку посвящать ребенку, и не могла, подобно подруге, круглыми сутками дежурить в лаборатории.
Сейчас, однако, Динары на месте не было – она уехала на очередную встречу с поставщиками. Вера посмотрела, как проходят опыты, навела порядок в бумагах и, попрощавшись с лаборантками, спустилась вниз, к машине.
В принципе, основные дела на сегодня были сделаны. Можно было со спокойной совестью ехать домой и ложиться спать – самолет вылетал из Москвы назавтра в восемь утра. Вера так и поступила.
Алик крепко спал. Чемодан, закрытый и застегнутый на все молнии, стоял в прихожей, готовый к путешествию. Вера только что заказала такси в аэропорт, приняла душ и теперь сидела в кресле с питательной маской на лице. Сна не было ни в одном глазу. В голове прокручивался целый ворох мыслей.
Сыну уже шесть. Он школьник. А Рустам так и не узнал о его существовании. Удастся ли дальше врать Алику о том, что его отец – летчик-испытатель, погибший при выполнении очередного задания? С каждым годом мальчик будет взрослеть, его детская наивность и доверчивость будут таять день ото дня. Но, что бы не случилось, правду узнать он не должен, ни в коем случае. Правда слишком горька и невыносима.
Вера вышла из комнаты, смыла в ванной маску, на цыпочках прокралась в детскую и склонилась над спящим сыном. Сколько раз по вечерам на протяжении этих шести лет она стояла здесь, стояла и улыбалась, слушая сонное дыхание самого родного в мире существа. И если на сердце у нее в это время скребли кошки, а голова разрывалась от неразрешимых проблем, то, стоило ей приблизиться к кроватке, как все исчезало. Тоска и обиды улетучивались, сами собой приходили ответы на все вопросы, отступали боль и недомогание, Вера чувствовала себя здоровой и бодрой, полной сил и радужных надежд.
Так было и сейчас. Ощутив душевное спокойствие, Вера поцеловала Алика в теплую щеку, пахнущую бананом и шоколадом, погасила ночник и ушла к себе в спальню.
3
Будучи человеком пунктуальным, Вера приехала в аэропорт к самому началу регистрации. Они с Аликом стояли под табло вылетов и ждали Динару. Та позвонила пятнадцать минут назад и сказала, что стоит в жуткой пробке.
– Может быть, тебе не стоит так напрягаться? – спросила Вера. – Езжай себе в лабораторию, мы благополучно улетим сами.
– Ну уж нет, – решительно возразила Динара. – В лабораторию я успею, а Альку проводить святое дело. Да еще и в день рождения.
Рано утром Вера торжественно вручила сыну конструктор, и теперь тот, нераспакованный, стоял в детской, ожидая возвращения своего маленького хозяина.
Алик находился в состоянии радостного возбуждения. Задрав голову, он изучал расписание отлета самолетов, старательно шевелил губами, время от времени спрашивая Веру:
– Мам, Прага это где? В Чехии? А Берлин?
Вера терпеливо отвечала на его расспросы, а сама то и дело поглядывала на часы. Да, застряла Динарка будь здоров. Давно уже пора идти на регистрацию, иначе потом начнется суета и беготня.
Не успела она так подумать, как увидела подругу. Та стремительно входила в стеклянные двери, прижимая к груди огромный букет разноцветных георгинов.
– Тетя Динара! – радостно заорал Алик и, позабыв про табло, бросился к ней навстречу.
– Привет, мой котеночек! – Динара подхватила его на руки и расцеловала. – Так, держите подарки. Цветы, это маме. – Она сунула георгины Вере. – А тебе вот.
– Что это? – Алик с любопытством разглядывал небольшую деревянную коробочку. Крышка ее была украшена причудливыми узорами. – Что там, тетя Динара?
– Открой и посмотри. – Она таинственно улыбнулась.
Алик осторожно отодвинул металлический крючок и распахнул крышку. Внутри, на тускло-синем бархате серебристо поблескивал маленький самолетик. Алик ахнул от восторга и протянул руку, чтобы достать его.
– Осторожно! – вырвалось у Веры.
Моделька была настолько тонкой и хрупкой, что ей показалось, она развалится тотчас, как к ней прикоснутся пальцами.
– Какая красота! – Вера с восхищением смотрела на маленькие серебряные крылья. По бокам самолетика шел ряд крошечных окошек-иллюминаторов. – Он копия настоящего. Невероятно тонкая работа. Где такой отыскала? – Она вопросительно уставилась на подругу.
– Один знакомый немец привез из Мюнхена. Это авторская работа, здесь таких не найдешь.
– Сумасшедшая. – Вера осуждающе покачала головой. – Это же стоит немыслимых денег!
– Положим! – Динара хитро улыбнулась. – Мне он обошелся совершенно бесплатно. Всего за пару эксклюзивных формул.
Вера весело рассмеялась. Она привыкла считать подругу настоящим чудом природы. В самом деле, мало на свете таких талантливых людей, а особенно женщин. В голове у Динары явно находился микрочип, который при желании мог спокойно настроиться на любую программу. Поэтому, что бы Динара не делала, она делала это великолепно. А уж про химию и говорить не приходилось, тут она была царь и Бог. За годы, проведенные в Москве, ее уже несколько раз приглашали на кафедру университета, но она неизменно отказывалась.
– Не хочу, – отвечала она на удивленные вопросы Веры. – Мне лучше здесь, в лаборатории, под боком Кобзи.
В самом деле, Динара привязалась к Петру Петровичу, как к отцу, нежно заботилась о нем, впадала в панику, если тот плохо себя чувствовал. Они и понимали друг друга с полуслова. Иногда Вера, глядя на них, не могла скрыть улыбку, до того комичной выглядела эта парочка: огромный, громогласный, красноликий Кобзя и худая, чопорная, язвительная Динара. Они удивительно дополняли друг друга, каждый стимулируя другого к наиболее полному раскрытию творческого потенциала. Вера искренне любила обоих, чувствуя себя с ними одной командой, одной семьей.
…Она поглядела на часы. Регистрация уже шла полным ходом.
– Динарик, нам пора. – Вера обняла подругу и чмокнула ее в щеку. – Спасибо тебе за все. Береги себя, не перегружайся.
– Постараюсь. – Динара кивнула.
– Алька, прячь самолет, – скомандовала Вера.
– Тут еще какая-то бумажка, – озабоченно произнес Алик, разглядывая синее дно коробочки.
– Какая бумажка? – не поняла Вера. – Прячь скорее, а то сломаешь.
– Это секрет, – загадочно проговорила Динара, обращаясь к Алику. – Прочтешь, когда останешься один.
– Ладно, – согласился тот. – На лице его было написано любопытство.
– Скорее, – поторопила его Вера. – Дай руку.
Они еще раз расцеловались с Динарой и поспешили к турникетам. Там уже стояли приличные хвосты. Вера пристроилась за какой-то толстой теткой в малиновой кофте. У ног тетки стояли два огромных чемодана и надутая до неприличия сумка. Рядом со скукой слонялся белобрысый мальчишка лет восьми, облизывая эскимо на палочке.
Едва Вера поставила чемодан, толстуха обернулась.
– Велели не занимать. У них компьютер барахлит. Идите в соседнюю очередь, там… – Она не договорила. Пухлое, розовощекое лицо ее с белесыми бровями вытянулось от удивления. – Вер, ты что ли?
Вера молча смотрела на Маринку. Боже, что с ней стало! Они не виделись ровно шесть лет, с того момента, как ушел Митя. Маринка превратилась в настоящую кустодиевскую купчиху. Размер эдак пятьдесят четвертый, в ушах огромные золотые серьги, на раздутых, сосисочных пальцах золотые перстни с разноцветными камнями. И как несчастный Митя заработал на все эти цацки при его скромных литературных доходах?
– Вот и свиделись, – отдуваясь от духоты, проговорила Маринка. Смерила внимательным взглядом Алика, ее заплывшие от жира глаза-щелки сощурились еще больше. – Это сынишка?
– Да, – сухо сказала Вера.
Ей было до крайности неприятно, в то же время она понимала, что уйти просто так значит продемонстрировать свою слабость и уязвимость.
– Крупный для своих лет, – оценила Маринка. – Не то, что мой, доходяга. Ничего не жрет, как не пихай в него. Вот, только мороженое.
Белобрысый пацан закончил лизать эскимо и угрюмо, исподлобья уставился на Алика.
– Сеня, ты весь грязный, – заквохвтала Маринка. – Вытрись. – Она полезла в сумку, достала оттуда не первой свежести платок, смачно поплевала в него и принялась тереть измазанную шоколадом мордашку сына.
Тот недовольно запищал, пытаясь отодвинуться.
Вера почувствовала тошнотворный комок в горле. И Митя живет с этой толстой, невоспитанной, неряшливой женщиной, ее Митя, рафинированный, соблюдающий умеренность во всём? Фантастика! Кстати, где он сам?