Евдокия так привыкла к теории «случайно отдавленной ноги», что даже удивилась:
– Они коллеги?
– Да. Пишите, я сообщаю данные…
Марина Дмитриевна Хрусталева и Александр Иванович Сергеев работали в головном офисе одного из крупнейших сотовых операторов. Записывая их данные, Евдокия недоумевала: «Ключевое место, прикормленное… Неужто киллеры подставили человека, имеющего доступ к базе данных сотовой компании?!» Совсем невероятно. Или шла игра ва-банк и к операции привлекали тех, кто оказался под рукой, работал поблизости от «Дворика».
Но неадекватно это все, чрезмерно!
Сыщица быстро чиркала в блокноте авторучкой, внезапно Шляхтич прервала отчет:
– Евдокия, будет лучше, если за меня продолжит Евгений Тарасович Марычев. Начальник моей службы безопасности, он только что подошел с новой информацией…
– Подождите! – перебила Евдокия. Замялась. – Камилла… вы ему доверяете?
– Абсолютно. Евгений Тарасович мой крестный отец. Старшая дочь дяди Жени крестница моего папы.
– Я поняла, что вы почти родственники!! – Напряжение последних часов плохо действовало на Землероеву, она позволяла себе повышать голос, но ничего не могла поделать с нервами. Срывалась. Хорошо б не до истерик. – Простите, я еще раз повторю: вы ему полностью доверяете?!
– Да. Кроме меня и Евгения Тарасовича никто не знает в точности о том, что сейчас происходит. Только я и дядя Женя знаем об анонимном сообщении с информацией о гибели Эдуарда Романовича.
– Принимается. Я буду говорить с Евгением Тарасовичем.
Шеф безопасности приступил так, словно пару секунд назад не услышал недоверия:
– Здравствуйте, Евдокия. Я в свою очередь буду краток. У Хрусталевой и Сергеева вялотекущий служебный роман. Кто кому назначил свидание в «Уютном дворике», установить не удалось…
– Подождите, – перебила Дуся. – В нашем случае краткость – губительна. Спрошу. Откуда информация о романе? Вы следили за этими коллегами, кто-то из ваших людей появлялся в офисе компании и задавал вопросы?
Марычев сразу не ответил. Подумал.
– У одного из моих подчиненных в офисе компании есть свой контакт. Не близкий к фигурантам, но достаточный.
– То есть в офисе вы не светились?
– Нет. Я продолжаю, вы удовлетворены?
– Я более спокойна.
Слегка демонстративным ответом Евдокия устанавливала новый порядок отношений. Показывала, что отныне связь заказчик – исполнитель расторгнута: Шляхтич (с дядей Женей) и Евдокия Землероева – равные партнеры. Иначе начнешь лебезить и кланяться деньгам – перестанут принимать всерьез, на шею сядут, погонять начнут.
– Продолжу и дополню. Наш контакт – женщина. Она сообщила, что после возвращения в офис Хрусталева и Сергеев рассказали коллегам о том, что стали главными свидетелями подозрительной смерти, предположительно – убийства. Разговоров было много. Мы попросили контакт о содействии практически в момент возвращения фигурантов по месту работы. Она постаралась установить, кто конкретно являлся инициатором обеда в том кафе, но ничего не получилось. Хрусталева делает вид, будто Сергеев ее добивается. Сергеев убежден в обратном. Кто здесь лукавит – не понятно.
– Жаль. Установить, кто из фигурантов шикует не по средствам, удалось?
– Не слишком, – сухо рапортовал охранный шеф. – У Хрусталевой, по слухам, есть еще один любовник. Состоятельный, так как дамочка шустрая. Сергеев высокооплачиваемый юрист и, по предварительным прикидкам, укладывается в рамки.
– Почему «вялотекущие» любовники встретились в «Уютном дворике»? Кафе расположено поблизости от работы?
– Нет. Обычно сотрудники обедают в кафе их офиса. Но Хрусталева сегодня ходила записываться к стоматологу неподалеку от кафе, любовники там и встретились.
– Значит, начинаем с Хрусталевой, – вынесла вердикт сыщица. – К врачам записываются по телефону. Выбор дантиста в нужном районе сделала она.
– Пожалуй, – согласился Евгений Тарасович. – Но Хрусталева говорила, что дантиста ей посоветовал Сергеев.
– Неубедительно. Советы можно раздавать годами, выбор дня визита – целиком на Хрусталевой.
– Согласен. За этой женщиной уже приглядывают.
– Осторожно?
– Можно попросить вас, Евдокия, больше не задавать подобных вопросов?
– Договорились.
– Мне бы хотелось с вами встретиться.
– Зачем? Пока меня вполне устраивает связь по телефону.
– А меня не устраивает половинчатость информации, – пригвоздил шеф секьюрити. – И в частности, вопрос: почему вы сосредоточили наше внимание на этих двух свидетелях?
Евдокия вредничать не стала. Детально поделилась размышлениями. Сказала, что в кафе должен был остаться свидетель-подстраховщик, для роли которого наиболее подходили мужчина и женщина, что вошли в кафе вслед за ней. И эта женщина стремительно и верно отреагировала на «неполадки» за соседним столиком.
– Толково, – похвалил Землероеву, по всему видать, очень непростой дяденька Тарас. – Более плотно работать будем по Марине.
– А что, если я предложу вам, Евгений Тарасович, нанести сегодня визит Хрусталевой? Может быть, получится отработать дамочку по горячим следам? Времени на экивоки нет.
Крестный Шляхтич выдержал задумчивую паузу, сказал:
– Не лишено. Но все зависит от того, удастся ли поговорить с ней без свидетелей.
– Вы уже выяснили, с кем живет Хрусталева?
– Да. У нее есть сын Игнат, но он остался с ее матерью во Владимире. В Москве Хрусталева живет одна. Год назад приобрела двухкомнатную квартиру на проспекте Вернадского.
– В ипотеку?
– Нет. Коллегам хвасталась, что подарил любовник.
– В офисах добропорядочных компаний таким не хвастают, – пробормотала Евдокия. – Такими фактами отводят подозрения об использовании служебной информации в корыстных целях.
– Пожалуй. Итак, Евдокия… вы согласны встретиться со мной?
– Куда я теперь денусь, – вздохнула Дуся и подумала: «На разговоре с Хрусталевой мне надо обязательно присутствовать. Как говорится, доверяй, но проверяй». – Евгений Тарасович, вы попросили меня не делать глупых комментариев, но я все-таки спрошу. Вы сможете обеспечить на сегодняшний вечер одиночество для Хрусталевой? Отсечь от нее возможные контакты.
На вопрос начальник охраны не ответил. С показательной задумчивостью цокнув языком, он произнес:
– Скажите, куда прислать за вами машину.
– Спасибо, но нет. Я доберусь сама. Называйте место встречи, район проспекта Вернадского я знаю хорошо.
Час пик. Метро. Давка. Толкотня. Если бы на автоледи Землероевой были не крючки, а пуговицы, то их вырвали бы с мясом все до одной. Евдокия от давки отвыкла, поскольку имела возможность избегать накала транспортного апокалипсиса. Предпочитала паузу выдерживать, начало и конец ненормированного рабочего дня подстраивала под режим «час пик».
Вышла она из метро, как из парной. Застегнулась уже под порывами ледяного ветра. Огляделась и пошла вдоль проспекта Вернадского в направлении движения автомобильного потока. Остыть, а тем более замерзнуть не успела: метров через триста ее догнал представительский «мерседес». Отъехало вниз заднее пассажирское стекло с приличной тонировкой, в прорехе показалось мужское лицо с квадратной челюстью. Человек, окликнувший Землероеву, имел благородную внешность состарившегося генерала. (Из кино, а не из жизни.)
– Евдокия? – вопросительно подняв брови, поинтересовался «генерал».
– Евгений Тарасович?
Дверца открылась во всю ширь, Марычев подвинулся, освобождая Дусе место.
– Хоть обстоятельства и против нас, но все же рад знакомству. – Тарасович заговорил воспитанно, первым: по рангу, возрасту и полу. – Вы произвели на Камиллу впечатление.
Евдокия покосилась на квадратный, дивно выбритый подбородок и подумала: «Какой бы комплимент в ответ произвести?..» Но мысль отказывалась появляться, и Дуся лишь кивнула:
– Здравствуйте. Какие-нибудь новости есть?
– Сейчас узнаем.
«Мерседес» проехал еще немного, свернул во двор дома постройки восьмидесятых годов. Остановился. Возле передней пассажирской дверцы тут же нарисовался невысокий парень с завязанными у кадыка тесемками ушанки, экипированный словно покоритель Северного полюса.
Запрыгнув в салон «мерседеса», парень скинул меховые рукавицы и, перекрутившись, развернулся к шефу:
– Хрусталева в адресе. Отпросилась с работы пораньше – типа перенервничала, голова болит. На завтра взяла отгул. Судя по покупкам в магазине – собирается напиться. Литр виски, плюс бутылка французского шампанского для разгона.
– Солидно, – покачал головой Тарасович. – Давно пришла?
– Тридцать пять минут назад. Сразу же заказала пиццу. – Парень выразительно поглядел на шефа. – Мы разносчика только что тормознули… Пицца остывает, шеф.
– Не успеет, – объявил Марычев и поглядел на Землероеву: – Выходим или план предварительных мероприятий набросаем?
– Выходим, пицца ждать не может. Хрусталева может позвонить в кафе и поскандалить: где ее еда? План набросаем в лифте.
– Идти лучше пешком, Марина живет на третьем этаже, – усмехнулся «полярник». И удивленно покосился на начальника, мол, дядя Женя, чего здесь эта детка раскомандовалась?!
Но шеф и бровью не повел. Евдокия, так же не обратив внимания на пантомиму, подредактировала предложение:
– Тогда на лестнице. Марина нам нужна не вусмерть пьяная, а тепленькая.
Уже в подъезде Евдокия убедилась, что крестный Камиллы работает только с профессионалами. У конторки консьержки, убалтывая-развлекая пожилую тетушку, стоял привлекательный молодой человек, одетый с подтверждением статуса – дорого, достойно, чистенько. Увидев входящих, молодец расцвел улыбкой:
– О! Вот и начальство пожаловало.
Чего он там наплел консьержке – поди узнай (может быть, показал красную корочку какой-то серьезной организации), но команду с шефом во главе в дом пропустили беспрепятственно.
В компании «полярника» и молодца Землероева и Марычев обогнули выступ лифтовой шахты, дошли до лестницы. Там Евдокия чуть притормозила и, задержав начальника охраны, пропустила его парней вперед. В телефонном разговоре мадам Шляхтич предупредила сыщицу, что об истиной подоплеке происходящего информирован лишь ее крестный, и говорить в машине при шофере и «полярнике» оказалось неудобно.