Иногда она отвлекалась от чтения, вставала, пила чай, подходила к окну, вглядывалась в белую мглу, и – снова читала. «Пока я писал эти строки, снова пошел снег, причем еще пуще прежнего. Я прилежно принялся разглядывать снежинки».
И вот – дочитала, перевернула последнюю страницу, задумалась: какой все же странный человек этот Жданов! А как знать, может, за его свирепой наружностью скрывается нежная душа, и вообще он чувствительный человек с тонкой душевной организацией, раз уж читает такие книги и развешивает на стенах такие картины?
В дверь затарабанили. Вот именно, не позвонили, а застучали, причем так громко, словно били кулаком. Татьяна опасливо приблизилась к двери – мало ли кто там, – может статься, какая-нибудь сумасшедшая Ольгина поклонница, вроде той, что поджидала тогда в подъезде, или, что еще хуже – вернулась припадочная любовница Жданова…
– А ну открывайте! – забасили из подъезда и снова замолотили по двери.
Татьяна поглядела в глазок и увидела нечто заросшее, в мохнатой шапке.
– Кто там?
После того как «нечто в мохнатой шапке» назвалось Ждановым, Таня открыла дверь.
Жданов – человек «с тонкой душевной организацией» тут же ввалился к ней в прихожую и завопил:
– Где мой кот? Я же вас, как человека, попросил присмотреть за ним!
Вызванный Верой Васильевной по Ольгиной просьбе наряд полиции приехал быстро. И убитый Саша тоже быстро очухался, произошло это примерно синхронно. Во всяком случае, когда Оля, по-прежнему завернутая в полотенце, и Вера Васильевна с Дружком вместе с полицейскими вошли в квартиру Литвиновых, они увидели, как Саша Баранов медленно, очень медленно, как в фильме про вурдалаков, оживает и пытается встать. Причем процесс возвращения Баранова с того света испугал Ольгу не меньше, чем его «смерть». Она закричала, и ее крик слился с воплем Веры Васильевны и воем Дружка.
– Отставить! – попытался перекричать всех коренастый капитан с усталым, красным лицом. – Всем молчать!
Все, кроме Дружка, замолчали.
– Капитан Прохоров, – сухо представился капитан и спросил: – Где убитый?
Ольга дрожащей рукой указала в сторону раскачивающегося Саши Баранова – вот. Лицо Баранова было перепачкано кровью.
– Вот дура, – простонал Саша, – розой меня поцарапала, теперь кровь идет! – Он наконец встал на ноги.
– А что здесь происходит? – брезгливо сморщился капитан Прохоров, который больше всего на свете не любил выездов на бытовые разборки. – И кто сделал ложный вызов?
Вера Васильевна быстро спряталась за Ольгу.
Девушка вздохнула:
– Так я думала, что я его убила.
– Тэк-с, покушение на убийство, – кивнул Прохоров. – Значит, сами признаетесь?
Ольга поняла, что сморозила глупость, и затараторила:
– Товарищ капитан, тут ошибка вышла, плохого-то никто не хотел!
– Плохого никто не хотел? – взревел Саша Баранов. – А что же здесь хорошего – человека по башке шарахнуть? Значит, так, товарищ капитан, я хочу сделать заявление о том, что моя сожительница – гражданка Литвинова – недавно пыталась меня убить! Готов подписать заявление и присягнуть в суде!
Ольга не поверила своим ушам – вот сволочь! – и возмутилась:
– Да лучше бы я тебя на самом деле убила!
Саша усмехнулся:
– Это прошу тоже зафиксировать в протоколе!
– Да тебя убить мало! – не выдержала добрейшая Вера Васильевна. – Всю душу ты ей измотал, гад! Десять лет таскался, а так и не женился!
Дружок забрехал с утроенной энергией.
Раздраженный, Прохоров замахал руками:
– Да угомоните вы свою собаку! И вообще не кричите, давайте по порядку!
Саша кивнул и начал излагать:
– Я пришел к этой гражданке с цветами и добрыми намерениями, а она ни с того ни с сего хвать вазу и огрела ею меня по голове. Это вообще нормально – бить человека бутылкой по голове?!
– Нет, это ненормально, – вздохнул Прохоров и выразительно посмотрел на полуголую Ольгу в полотенце. – Идите оденьтесь, гражданочка!
Оля ушла в спальню и вскоре вернулась одетая.
– Что же мне с вами делать? – Прохоров задумчиво смотрел на Баранова с Ольгой.
– Давайте в отделение их, а там разберемся? – предложил второй полицейский.
– Может, по-хорошему между собой договоритесь? Все же тут дела любовные?! – предложил капитан Баранову.
Но Саша был настроен решительно:
– Нет, не договоримся! Она же могла меня убить, понимаете? Я буду писать заявление! Чтобы впредь не хулиганила!
– Какая подлость! – крикнула Ольга.
Саша пожал плечами, он считал, что нет большей подлости, чем отказать ему в любви, когда он пришел мириться с «цветами и добрыми намерениями».
– Ну что, везти, что ли, ее в отделение? – мрачно рассуждал вслух Прохоров. По его лицу было видно, что он колеблется.
Ольга прямо вскипела от ярости и закричала на капитана:
– В отделение?! Да вы вообще тут все с ума посходили! Устроили беспредел! Оборотни в погонах!
– А что-то она правда какая-то буйная! – с недоброй интонацией заметил капитан Прохоров, глядя на Ольгу. По его обиженному лицу было видно, что он склоняется в пользу репрессивных мер.
– Да она вообще агрессивная! Говорю же, как подменили человека! – поддакнул Саша.
– Ну давай ее в отделение, – хмыкнул капитан. – Глядишь, там подобреет.
– Не пущу! – театрально вскрикнула Вера Васильевна и обняла Ольгу.
– Уйдите, мамаша! – вздохнул капитан. – Максимум что ей светит – пятнадцать суток в обезьяннике.
– А это даже полезно! – вставил Саша.
Когда полицейские выводили Ольгу из квартиры, Вера Васильевна закричала ей вслед:
– Танечка, правда восторжествует, вот увидите!
– Здрасьте! – обиженно сказала Татьяна. – Ваш кот у меня. Что вы так кричите? – Про себя она успела подумать: «Ну вот о какой тонкой душевной организации идет речь? Он все-таки невозможный хам!»
– А почему он у вас? – проворчал Жданов. – Зачем вы его забрали?
Татьяна тяжело вздохнула, придется пересказывать содержание недавнего триллера с участием ждановской подружки и начала:
– Дело в том, что приходила ваша девушка…
– Зачем? – не понял Жданов.
– Вы меня спрашиваете? Вы уж как-нибудь разберитесь со своими женщинами сами!
– Так я разобрался, – хмыкнул сосед. – Три года назад от меня ушла жена, и с тех пор разбираться не с чем. Все предельно ясно.
Татьяна пожала плечами:
– Ваша Соня так не думает…
Выслушав рассказ Татьяны про ее встречу с Соней, Жданов тяжело вздохнул:
– Соня… Ну что Соня… В жизни каждого мужчины бывают такие ошибки. Ладно, спасибо вам за то, что присмотрели за котом, и за то, что его отстояли. Я его, пожалуй, никому не отдам, привык к нему, что ли… Хмыряга! – крикнул Жданов вглубь квартиры, – идем домой!
Татьяна покачала головой – Хмыряга, во дает! Она перевела взгляд на Жданова и невольно улыбнулась (выглядел он довольно колоритно – как всегда заросший, в красной спортивной куртке и какой-то невообразимой мохнатой шапке).
– Вы как с Северного полюса! – усмехнулась она.
Жданов кивнул:
– Так я как раз оттуда. Командировка была на север. А переодеться не успел – зашел в квартиру, увидел, что кота нет, и побежал к вам разбираться. Думал, вы его потеряли. А вы, оказывается, ответственная. Ну что, давайте кота!
Татьяна вернулась в комнату и позвала кота, но тот не отозвался. Предположив, что Проша спрятался, Таня пригласила Жданова, пусть зайдет и сам позовет кота. Точно – после неловкого ждановского «кыскыс» из-за дивана показалась круглая Прошина морда.
– Отъелся Хмыряга! – удовлетворенно крякнул Андрей. – О, а это что? – Он кивнул на свою картину со снежинкой, висевшую над диваном. – А я думал, какой вандал испортил мои картины? Зашел в квартиру, а там полный разгром.
Татьяна смутилась.
– Ваша Соня уничтожила все картины, а эту последнюю, уцелевшую, – стала она торопливо объяснять, – я забрала к себе, чтобы спасти, но я вам ее, конечно, сейчас отдам.
Девушка вскочила на диван и потянулась, чтобы снять картину со стены. Жданов перехватил ее руку.
– Вы что? – испугалась Татьяна, высвобождая руку.
– Не надо снимать, пусть висит! – сказал Жданов. – Дарю.
– А, спасибо… – Татьяна не знала, что и ответить.
Сосед взял кота и пошел к дверям.
– Подождите, – крикнула Таня ему вслед. – Вы же с дороги… С полюса. Наверное, есть хотите? Давайте я вас покормлю?!
Жданов застыл, как каменное изваяние, задумался. Потом сдвинул шапку набок и честно признался:
– Вот и не знаю, что вам ответить. По всем правилам приличия надо бы отказаться, но я действительно голоден, а дома у меня, как обычно, кроме коньяка… Ну вы знаете… И как быть?
– Соглашайтесь на ужин, – улыбнулась Татьяна. – Только снимите шапку и куртку. Здесь все же не Крайний Север.
Жданов тут же стянул свою мохнатую шапку.
На кухне Андрей удивленно наблюдал за тем, как умело хлопотала Татьяна: кастрюльки, вазочки, поперчить-посолить (вот бы все популярные артистки так управлялись по хозяйству!)
Да, готовить Татьяна умела и, главное, любила, правда, зачастую расстраивалась, что готовить ей особенно не для кого, а стараться для себя – скучно. И вот наконец нашелся человек, который в полной мере оценил ее кулинарные способности. Во всяком случае, когда она поставила перед Ждановым горячий борщ со сметаной, а потом тарелку жаркого «по-домашнему», он наградил хозяйку весьма одобрительным взглядом. Ел Жданов с видимым аппетитом и чувством. Закончив с горячим, хмыкнул:
– Я смотрю, Хмыряга хорошо устроился!
Вместо ответа Татьяна поставила перед ним вазочку с земляничным вареньем и круг желтого сырного пирога с румяной корочкой.
Сосед только головой покрутил:
– Надо же, какая вы сердобольная, не только приблудных котов подкармливаете, но и одиноких мужчин!
Допив чай, Жданов встал, надел свою дурацкую шапку, схватил кота и потопал в прихожую. Татьяна удивленно смотрела ему вслед – и спасибо не скажет?