– А как же Аркаим? – ехидно улыбнулась Славяна. – Древнее поселение времен средней бронзы, обнаруженное в Челябинской области?! Его нашли, можно сказать, случайно!
– Ну, у нас тут не Челябинск и не Троя! – махнул рукой Тришкин. – И ничего рыть я не дам!
– А как звали ту тетку, что к тебе приходила? – как бы между делом поинтересовалась Славяна.
– Какая-то Литвинова, учительница французского языка, – пожал плечами Тришкин. – Вот не пойму, чего ей до всего есть дело, учила бы свое «мерси боку» и не лезла куда не следует!
– Может, просто неравнодушный человек? – предположила девочка.
– Поменьше бы таких неравнодушных, – окончательно разозлился Тришкин.
В этот же вечер Славяна сообщила матери, что ей срочно нужен репетитор по французскому языку (надоело учиться на тройки!) и что она уже нашла через Интернет подходящего преподавателя. «Вот ее телефон, позвони и договорись».
Удивленная Лиза кивнула и пообещала позвонить.
Ольга спала беспробудным сном, отходя от кошмара прошлого вечера и пребывания в полиции, когда ее мобильный телефон зазвонил. Она с трудом проснулась (хотя на часах уже было около полудня) и нехотя ответила на звонок.
– Доброе утро, Оленька! – вкрадчиво и исключительно нежно сказал продюсер фильма, отказавший Ольге в роли две недели назад.
Оля не находила это утро добрым, а этот звонок уместным (обида на то, что ей предпочли другую артистку, еще жила в душе), а посему она сухо поинтересовалась: а в чем, собственно…
А дело, собственно, оказалось вот в чем: актриса, которой отдали предпочтение перед Ольгой, в силу неодолимых причин не может сниматься, а посему сыграть в фильме предлагают Оле, более того, ее просят незамедлительно приступить к съемкам, потому что они уже начались, а без исполнительницы главной роли встанет весь процесс.
«Вот уж точно – наши мечты сбываются, но в очень искаженном виде, – усмехнулась про себя Ольга, – вот я мечтала об этой роли, переживала, что не сыграю в фильме, а вот теперь, когда я в полшаге от мечты, совершенно не чувствую радости…» И что, однако, теперь со всем этим делать? На минутку, только на минутку, у Ольги мелькнула мысль: а может, бросить эти странные эксперименты по «перемене участи», вернуться в свою привычную жизнь, не дожидаясь Нового года? Но что-то ее останавливало: все-таки эксперимент еще не был закончен, и Олю не покидало ощущение, что главное, то, зачем она сюда приехала, пока не случилось. Поэтому от идеи возвращения в Москву она отказалась. Ну а тогда какие остаются варианты? Их почти нет.
Сначала Ольга хотела послать продюсера в прекрасные светлые дали, где ему было самое место (я не дублерша, чтобы заменять собой выбывшего из игры игрока), но вдруг ей в голову пришла одна идея…
– Когда съемки? Завтра? Аха-ха, какой вы смешной! – захихикала Оля в трубку. – Но предупреждаю вас, что я недавно попала в аварию, у меня сотрясение мозга, и я теперь не совсем адекватна! Иначе говоря, на съемках я иногда могу, что называется в народе, сильно тупить. Вас это не смущает?
– О чем ты говоришь, Оленька?! – рассмеялся продюсер. – Я готов терпеть любые твои причуды!
…Ольга немедленно позвонила Татьяне. «Ну что, Таня, вот тебе и представился отличный шанс реализовать мечту об актерской профессии. Завтра подпишешь договор с кинокомпанией (я его уже видела) и приступай к съемкам. Да не надо так сразу кудахтать, что не справишься. Главное, как говорил Наполеон, – ввязаться в бой, а там будет видно. Действуй, сестра!»
Татьяна так и присела с телефоном в руках. Экстравагантные Ольгины идеи вызывали у нее ужас, сначала обмен, теперь и того пуще…
– Оля, ты в своем уме?! – не выдержала Татьяна.
– А что тебя смущает? – хмыкнула сестра. – Ты же мечтала быть актрисой, ну вот отличная возможность проявить себя.
– Меня раскусят в первый же съемочный день, – угрюмо сказала Таня.
– А ты сыграй так, чтобы не раскусили! Талантливо сыграй! Недаром же тебе в нашем театральном кружке отдавали главные роли, а меня держали на скамейке запасных?!
Татьяна схватилась за голову:
– Театральный кружок?! Когда это было – сто лет назад? Оля, ты с ума сошла! Да я тебе карьеру испорчу! Тебя станут считать бездарностью!
Ольга забулькала от смеха:
– А меня и так, представь, считают бездарностью! Золотую галошу вон дали, как худшей актрисе года! Так что ничего ты мне не испортишь! Все будет хорошо, не дрейфь!
– У меня ничего не получится, – грустно вздохнула Татьяна. – Я – неудачница. У меня и в карьере ничего не получилось, и в личной жизни. Видимо, я – абсолютная бездарность…
И тут Ольга взорвалась: ах, бездарность, еще и возведенная в абсолютную степень?!
– Так вот что я тебе скажу, моя дорогая Таня, – говорила она. – Я тысячу раз могла споткнуться ровно о те же мысли, потому что и сама считала себя бездарностью и мне об этом доброжелательно не раз напоминали, и все-таки я шла вперед, как танк, наращивала непрошибаемую броню и работала, как каторжная. А ты сразу сломалась, расхныкалась: не могу, не получается! Извини, я опять с тем же вопросом: почему ты не боролась за свою мечту семнадцать лет назад? Что тебе помешало поехать в Москву и поступить в театральный? Молчишь? Нечего сказать? Тогда я скажу: ты предпочла упиваться своим горем и предала свою мечту. А может, и не было ее – мечты-то?
Татьяна больше не могла это выдержать, инстинктивно, даже не думая, она отключила телефон, ничего не хочу слышать. Ей было обидно и больно, но главное, она знала, что Ольга в чем-то права. Через пять минут, за которые она успела о многом подумать, Татьяна включила телефон и позвонила сестре.
– Нет, я не обиделась, просто телефон разрядился, – проговорила Таня в оправдание. – Да нормально все, Оля, не надо извиняться… Все-таки я не пойму: ты это серьезно – про съемки? И ты веришь, что у меня что-то получится и что я тебя не подведу?
– Да, – твердо заявила Ольга. – Во всяком случае, попробуй. А если накосячишь, сошлешься на травму головы, мол, провалы тут и там. Для тебя главное – продержаться до Нового года, а там я приеду и тебя заменю.
– Но надо же как-то подготовиться к съемкам? – совсем растерялась Татьяна.
– Сценарий лежит в библиотеке на столе, можешь почитать. Тань, да справишься ты, не переживай! Кстати, партнеры у тебя хорошие, твоего любовника играет Женя Колобов!
– Кто?! – ахнула Татьяна.
Евгений Колобов! Это имя – все равно что прямое попадание в сердце. Татьяна – поклонница Колобова – была слегка влюблена в своего кумира. Впервые она увидела актера Колобова лет пять назад в историческом сериале и поразилась: какая стать, порода, глаза! Конечно же это глаза умного, тонкого, много повидавшего человека! В том сериале Евгений играл роль трагического персонажа – дворянина, офицера, человека долга и чести, жертву интриг и несчастной любви. Ему очень шли мундиры, интриги, породистые скакуны, романсы под гитару. Колобов играл так, что у женщин всей страны щемило сердце, и Татьяна не была исключением.
– И что, на съемках я смогу познакомиться с Колобовым? – робко уточнила Татьяна.
– Не просто познакомиться! – хихикнула Ольга. – По сценарию у вас пара откровенных сцен!
Встретиться с самим Колобовым?! Танино сердце начинало биться часто-часто, и все-таки последним доводом, убедившим Татьяну, стала даже не возможность встречи с Колобовым, а мысли все о том же сценаристе Ковальчуке. Татьяна спросила у Ольги, можно ли во время съемок предложить сценарий Ковальчука продюсеру фильма, и, услышав ответ сестры: да предлагай, что хочешь, хоть ракетные установки, выдохнула:
– Ну ладно, я, пожалуй, согласна.
Глава 10
При появлении Ольги Вера Васильевна всплеснула руками от радости:
– Вот видите, Танечка, я же говорила, что правда восторжествует! Справедливость всегда на стороне правых!
Ольга улыбнулась: чудаковатая соседка была наивна, как ребенок.
– Кстати, Танюша, вы будете первой, кто поздравит меня с днем рождения! – подмигнула Вера Васильевна.
Ольга не растерялась и тут же пожелала милейшей старушке всяческих благ, а также заверила, что «подарок за ней».
– А не надо никакого подарка! – улыбнулась Вера Васильевна. – Вы же обещали испечь пирог мне на день рождения? Вот это и будет подарком! Вы так чудесно печете, Танечка!
Ольга запнулась:
– Пирог? Может, купить вам торт?
– Нет, нет, что вы, – замахала руками Вера Васильевна, – никакое магазинное изделие не сравнится с вашей выпечкой! Пусть это будет ваш фирменный фруктовый пирог!
– Хорошо, – вздохнула девушка. – Тогда я занесу вам его попозже.
Они договорились, что вечером Ольга придет к Вере Васильевне в гости.
– А знаете, Танечка, какой подарок мне сделали к именинам? – Вера Васильевна гордо приосанилась. – Ко мне теперь раз в неделю будет приезжать специальный человек из мэрии и привозить продукты!
Сказать, что Ольга сильно удивилась, услышав эту новость, – значит не сказать ничего. Неужели Тришкин постарался?
– Это все Путин! – со значением заявила Вера Васильевна. – Он поразительно радеет о своих гражданах!
– Путин?! – поперхнулась Ольга. – А при чем здесь…
– Да как же! – Соседка всплеснула руками. – Думаете, будут в мэрии просто так стараться? Мне вчера позвонили и сказали, что это личное распоряжение мэра – привозить мне продукты. Я думаю, это все из Кремля идет, Путин отдает команды в регионы. Кстати, мне еще лекарства предлагали. А как вы думаете, Танечка, будет неприлично попросить их насчет костей для Дружка?
– Почему неприлично? Раз Путин распорядился, все в порядке, пусть выполняют!
Вера Васильевна радостно закивала, а Дружок одобрительно завилял хвостом.
«Ладно, Степан Алексеевич, вам зачтется!» – улыбнулась Ольга.
Итак, испечь пирог для одинокой старушки! Увы, для Ольги это была практически неразрешимая задача. Господи, да Ольга Искра последний раз пекла куличики из песка на детской площадке! Правда, однажды, когда ей было лет двенадцать, Оля попыталась испечь блины (хотела показать, что она не хуже Тани, чьими кулинарными способностями восхищались родители). Девочка приготовила тесто по рецепту из поваренной книги и напекла блинов. Несмотря на ее отчаянные старания, блины получились какие-то странные. Они были твердые и не гнулись, в общем, скорее напоминали не блины, а грампластинки. Растерянная, Ольга выложила свои изделия на блюдо и присыпала сахарной пудрой. Вечером, когда пришли родители, выяснилось, что Оля перепутала муку с крахмалом, а потому блины и вышли такими твердыми. Родители очень, очень смеялись, а особенно ржала Таня, размахивая блином-пластинкой. Ольга тогда обиделась на всех и удалилась во двор, где долго сидела под навесом-грибком, до тех пор, пока за ней не пришла мама. С тех пор Оля возненавидела кулинарию, и никакая сила в мире не заставила бы ее вдруг начать печь пироги. Но одинокая старушка!