– Да, вроде собиралась, но есть определенная, очень ма-а-аленькая загвоздка, прежде я никогда пирогов не пекла.
– Давайте я вам помогу? – предложила Славяна.
– А ты умеешь? – засомневалась Ольга.
Девочка сверилась с рецептом и деловито взялась за тесто. Тут чувствовалась рука профессионала. Ольга взглянула на ученицу с уважением.
– Откуда ты это умеешь? Мама научила? – полюбопытствовала актриса.
– Ну да, – фыркнула Славяна, – как бы не так! Мать у меня такая же, как вы, – неумеха!
Ольга задохнулась от возмущения, а девочка, как ни в чем не бывало добавила:
– Это отец меня научил. Он прекрасно готовит. А матери жалко тратить время на кулинарию, ей часто даже поесть некогда.
Ольга поинтересовалась, чем же занимается мать Славяны.
Девочка усмехнулась:
– Моя мать – журналист. Она боится, что без ее новостей мир пропустит что-то важное, а потому всегда несется куда-то за новой информацией. Она даже ест на ходу или стоя, как лошадь.
– Да-а-а? – фальшиво удивилась Ольга, потому что вообще-то она и сама зачастую ела стоя, как лошадь. А чего: бывает, забежишь в фургончик в перерыве между съемками, на все про все десять минут – ну и перекусишь на бегу.
– А вот отец любит готовить, – совсем другим тоном проговорила Славяна, – когда мы с ним вместе готовим, это всегда… немного театр. Сегодня у нас грузинская кухня, завтра итальянская, в следующий раз что-то индийское… Так интереснее, понимаете, да?
Ольга кивнула – понимаю…
– Но отец тоже очень занят – работает по десять-двенадцать часов в день, так что бо́льшую часть времени мне приходится проводить одной, – девочка Славяна вздохнула, – и питаться полуфабрикатами. Дома ими забит весь морозильник: всякие блинчики, вареники, котлеты… Кстати, знаете, что лучше одного пирога? Два пирога! Давайте испечем и второй?
Ольга легко согласилась и на второй пирог – осетинский, с сыром, картофелем и зеленью.
Пироги – дело не быстрое, пока занимались тестом и начинкой, Оля со Славяной разговаривали. Ольге понравилась новая знакомая – живая, непосредственная, со своеобразным чувством юмора. Ольга смотрела на девочку и вспоминала себя в этом возрасте (ну не всегда же я была тетей Олей!). А потом «подошли» пироги – дивные, румяные. Заметив тоскливый взгляд Славяны, актриса пояснила, что пироги – в подарок, поэтому резать сейчас их нельзя, зато можно пойти вдвоем в гости и попробовать пироги там. Славяна с готовностью кивнула. По просьбе Ольги девочка сгоняла за цветами в магазин на углу, после чего, прихватив цветы и пироги, Ольга со Славяной отправились к Вере Васильевне.
Картина была благостная – за столом, покрытым парадной белой скатертью, восседала принаряженная Вера Васильевна, а рядом скакал Дружок, желавший всех облобызать. Цветы и пироги усилили общую благость. Попробовав пироги, Вера Васильевна засияла:
– Танечка, ваша выпечка всегда выше всяких похвал!
При этих словах Славяна удивленно посмотрела на Ольгу, а та ответила девочке выразительным взглядом, дескать, не удивляйся – старушка иногда заговаривается.
За чаем начались душевные разговоры. Три женщины – три возраста, три мира, – им было о чем поговорить. Ольга с удивлением поняла, что ей сейчас хорошо, как будто она после долгой разлуки встретилась со своей бабушкой. Вера Васильевна, с ее добротой, наивностью, верой в заботливых гномов, посланных ей на помощь лично президентом страны, трогательной привязанностью к своей собаке, была Ольге глубоко симпатична.
Поговорили на разные темы, в том числе про Новый год. Узнав, что «Танечка» не любит этот праздник, Вера Васильевна всплеснула руками:
– Танечка, но как же так?! Ведь это волшебный праздник, время когда происходят чудеса?!
Ольга пожала плечами:
– Лично у меня ни разу в Новый год особых чудес не случалось!
– У меня тоже, – поддакнула Славяна. – И вообще даже не верится, что до Нового года несколько дней, настроение совсем не праздничное!
Вера Васильевна поспешила заверить своих гостей в том, что соответствующее настроение всегда можно себе создать, и заявила, что для создания новогоднего настроения им нужно нарядить елку. Прямо сейчас.
– Где же мы возьмем елку? – удивилась Славяна, подумав, что старушка опять заговаривается.
Вера Васильевна торжественным жестом указала на антресоли, где она хранила небольшую искусственную елку и елочные игрушки. «Вам, Танечка, надо встать на стремянку, подтянуться и достать из дальнего угла антресолей елку и коробку с игрушками».
«Ладно», – согласилась Ольга, не предполагая, во что выльется эта с виду безобидная затея.
Поначалу все шло как по маслу. Ольга забралась на последнюю ступеньку стремянки, подтянулась и открыла дверцы. А вот дальше случилось непредвиденное, в ту же секунду, как дверцы отворились, с антресолей, буквально на голову Ольге полетели перевязанная кипа старых журналов, коробка с электродрелью, старый металлический чайник «со свистком» и большой костыль. «Вот костыль точно лишний», – успела подумать Ольга, падая с высоты. Собственно, это была ее последняя мысль, дальше последовали приземление и провал в пустоту.
Очнувшись, Ольга увидела, что лежит на полу с пластмассовой елкой в руках. Лицо девушки облизывал встревоженный Дружок, Славяна трясла ее за плечи, а рядом с телефоном в руках металась Вера Васильевна – вызывала «Скорую помощь». Отплевываясь от собачьих слюней, отпихивая Дружка, Ольга приподнялась.
– Не надо «Скорую», я вроде жива, – крикнула она старушке.
Кое-как Оля встала и по-пластунски доплелась до дивана. Во время падения она сильно ушибла руку и ногу и теперь чувствовала дикую боль.
– Простите, Танечка, я не предупредила, что антресоли у меня несколько загружены! – пролепетала Вера Васильевна.
Ольга наградила ее укоризненным взглядом:
– Да уж… Костыль-то вам зачем? А если бы меня им по башке огрело?
– Это Бори моего – покойного мужа костыль, – покаялась соседка и сникла.
Ольга угрюмо рассматривала разбитое колено и думала: «Вот зачем я вообще сюда приперлась? Может, доброта – это заразное, и я от Тани заразилась?! Тогда спасибо, сестра!»
Она перевела взгляд на остальную компанию: грустная Вера Васильевна сидела, прижимая к груди костыль, и едва не плакала, повторяя: «Я же хотела как лучше!» Славяна притихла, и даже Дружок прижал уши и тихо лежал на своем коврике. Праздник был испорчен, и когда Ольга поняла это, ей стало жаль именинницу.
– Нет, а чего мы сидим, как на похоронах?! – воскликнула Оля. – Мы хотели наряжать елку? И мы будем наряжать елку, зря, что ли, я чуть не угробилась?!
Славяна с Ольгой расправили ветки и поставили елку в центр комнаты. Вера Васильевна раскрыла коробку и стала бережно извлекать из ваты старые елочные игрушки: часики со сведенными в полночь стрелками, початок кукурузы, еловые шишки из стекла, стареньких Деда Мороза со Снегуркой. А вот эта игрушка была особой гордостью хозяйки – космонавт в желтом скафандре, которого Вера Васильевна называла «Гагариным». Ну а самой ценной – большой голубой шар.
– Этот шар подарил мне мой Боря! – Старушка смахнула с глаз слезу. – На наш первый Новый год. Я его так и зову: Борин шар!
Елку нарядили, зажгли гирлянду, вернулись за стол и – по кругу – стали рассказывать друг другу про свой самый веселый Новый год. Ольга хотела рассказать, что самым веселым для нее стал тот, когда родители впервые разрешили ей не спать в новогоднюю ночь и она была со взрослыми до утра, но тут же вспомнила, как она тогда, наутро, безжалостно – в подробностях – пересказала Тане, уснувшей в новогоднюю ночь, как им всем было весело без нее и как после этого сестра долго плакала, и смутилась, замолчала. Ольге вдруг стало жаль Татьяну, может быть, впервые в жизни.
– Ну ладно, ваш самый веселый Новый год вы не помните, а тогда ваш самый грустный Новый год? – спросила Ольгу Славяна.
Ольга вздохнула:
– Он намечается через несколько дней.
Когда очередь дошла до Веры Васильевны, старушка своим самым лучшим Новым годом назвала тот, который они с мужем встретили в грузовике.
– Почему в грузовике? – удивилась Ольга.
На лице Веры Васильевны, изборожденном морщинами, вдруг расцвела такая юная, девичья улыбка, что ее светом озарило всю комнату.
…Вере было восемнадцать, и она переживала самую большую любовь в своей жизни. Его звали Борис Болотов – Боря: пшеничные, волнистые волосы, серые глаза с длинными ресницами и, несмотря на девичьи ресницы, сильные руки и очень независимый характер.
Вера была так влюблена в него, что все время совершала какие-то глупости. Например, поссорилась с Борей за день до их первого общего Нового года, который они, разумеется, собирались встречать вместе – у Бори. Поссорилась на «ровном месте», придралась к пустяку и сама поверила в свою обиду. А тридцать первого декабря весь день сидела и страдала – ждала, что Боря придет к ней мириться, ну потому что какой Новый год без Бори? Но в десять часов вечера стало понятно, что он не придет (у него тоже характер!) и заметалась: что делать? А жили они тогда с Борей на севере, в большом городе – в разных его концах. И от мысли, что в тот конец города, где живет Боря, ей сейчас никак не добраться (на улице темень, холод, да и до боя курантов никак не успеть), Вера почувствовала отчаяние. И тогда она загадала: если Новый год они все-таки встретят вместе – быть им вместе всю жизнь, а если порознь – ничего у них с Борей не получится.
За сорок минут до Нового года Вера выскочила на улицу, надеясь поймать такси, однако ни одного такси в округе не было. Ей чудом удалось остановить какой-то грузовик и уговорить водителя подбросить ее в район, где жил Боря. Всю дорогу она боялась, что не успеет доехать до Нового года. Наконец грузовик подъехал к Бориному дому, и тут Вера растерялась (она знала только номер дома, в котором жил Боря, а номера квартиры не знала, поскольку еще ни разу не была у него в гостях). Что делать? Дом большой, пятиэтажный, пока все этажи обойдешь – наступит утро. Пожилой водитель грузовика, узнав про Верино горе, покачал головой: ну ты даешь, девка, и стал сигналить на весь двор, в надежде, что этот самый Боря выглянет в окно. А Вера стояла у грузовика и кричала: «Бо-о-оря!»