Лина закончила играть и открыла глаза. Увидев Пророка, она улыбнулась, но тут же нахмурилась, заметив выражение его лица.
— Артур? Что случилось?
Он попытался улыбнуться, но вышло плохо.
— Просто… сложный день на работе.
Лина внимательно посмотрела на него, словно видя насквозь.
— Знаешь, — сказала она мягко, — иногда музыка может сказать то, что невозможно выразить словами. Хочешь послушать?
Пророк кивнул, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Лина снова взяла контрабас и начала играть. Эта мелодия была не похожа ни на что, что он слышал раньше. В ней были и боль, и надежда, и что-то ещё, что-то неуловимое, но важное.
Стоя там, посреди шумного Невского, слушая музыку Лины, Пророк вдруг понял: несмотря на все предательства, несмотря на всю грязь и жестокость мира, есть вещи, которые остаются чистыми и прекрасными. И ради них стоит жить
Звуки контрабаса медленно стихли, растворяясь в вечернем воздухе Петербурга. Пророк стоял, завороженный не столько музыкой, сколько самой Линой. В свете заходящего солнца она казалась ему воплощением всего чистого и прекрасного, что еще осталось в этом сложном мире.
Лина опустила смычок и посмотрела на Пророка. В ее глазах читалось понимание и что-то еще, что-то, чего он не мог точно определить, но что заставляло его сердце биться чаще.
— Спасибо, — тихо сказал Пророк. — Эта музыка… она словно говорила прямо с моей душой.
Лина мягко улыбнулась.
— Иногда музыка может выразить то, что не под силу словам. Я рада, что смогла помочь.
Они стояли молча, глядя друг на друга. Вокруг них шумел вечерний город, спешили по своим делам прохожие, но для Пророка и Лины словно существовал только этот момент, только они вдвоем.
— Лина, — вдруг сказал Пророк, удивляясь собственной смелости. — Ты… ты не хотела бы прогуляться со мной? Может быть, поужинать вместе?
Он сам не ожидал от себя такого предложения. После всего, что случилось сегодня, после всех разочарований и предательств, ему казалось, что он должен чувствовать только горечь и усталость. Но глядя на Лину, он ощущал, как в его сердце снова просыпается надежда.
Лина на мгновение замерла, явно удивленная таким неожиданным приглашением. Но затем ее лицо озарила улыбка, от которой у Пророка перехватило дыхание.
— С удовольствием, Барклай, — ответила она, используя имя, под которым знала его. — Дай мне только минутку, чтобы собрать инструмент.
Пророк кивнул, чувствуя, как внутри разливается тепло. Он наблюдал, как Лина аккуратно укладывает контрабас в футляр, и думал о том, как странно устроена жизнь. Еще утром он был погружен в опасное расследование, а сейчас стоит здесь, готовясь к… свиданию?
Когда Лина закончила с инструментом, Пророк предложил ей свою руку.
— Куда бы ты хотела пойти? — спросил он.
Лина на мгновение задумалась, затем ее глаза заблестели.
— Знаешь, есть одно место на Крестовском острове. Маленькое кафе у воды. Там прекрасный вид на закат и отличная кухня.
Пророк улыбнулся.
— Звучит замечательно. Поедем на такси или ты предпочитаешь прогуляться?
— Давай пройдемся, — предложила Лина. — Вечер такой чудесный, было бы жаль провести его в машине.
Они медленно шли по набережной, наслаждаясь теплым вечером и обществом друг друга. Пророк чувствовал, как напряжение последних дней постепенно отпускает его. Рядом с Линой мир казался проще и добрее.
— Расскажи мне о себе, Барклай, — попросила Лина, когда они проходили мимо Петропавловской крепости. — Я знаю, что ты не можешь говорить о своей работе, но… кто ты на самом деле?
Пророк задумался. Кто он на самом деле? Магический ликвидатор? Бывший дворянин? Человек, несущий тяжесть своих решений и ошибок?
— Я… — начал он, подбирая слова. — Я человек, который пытается сделать этот мир лучше. Иногда у меня получается, иногда нет. Но я не перестаю пытаться.
Лина внимательно посмотрела на него.
— Знаешь, в твоих глазах столько… глубины. Словно ты видел и пережил больше, чем большинство людей.
Пророк грустно улыбнулся.
— Возможно. Но сейчас, рядом с тобой, я чувствую себя… легче. Словно все те тяжести, которые я несу, становятся не такими значительными.
Лина мягко сжала его руку.
— Я рада, что могу помочь тебе почувствовать это. Знаешь, музыка для меня — это способ выразить все те чувства, которые невозможно описать словами. Может быть,
поэтому она так resonates с тобой?
Они продолжили свой путь, беседуя обо всем и ни о чем конкретном. Пророк рассказывал о своей любви к старым книгам и истории магии, Лина делилась историями о своих выступлениях на улицах Петербурга.
Когда они добрались до кафе на Крестовском острове, солнце уже начало опускаться к горизонту, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого.
— Ох, мы как раз вовремя, — сказала Лина, указывая на закат. — Это мой любимый момент дня.
Они заняли столик на открытой веранде, откуда открывался прекрасный вид на Финский залив. Официант принес меню, и Пророк с удивлением обнаружил, что действительно голоден.
— Что бы ты порекомендовала? — спросил он у Лины.
— Здесь отличная форель, — ответила она. — И обязательно попробуй их фирменный травяной чай. Он просто волшебный.
Они сделали заказ, и пока ждали, Лина вдруг спросила:
— Барклай, а ты веришь в судьбу?
Пророк задумался. После всего, что он видел и пережил, было сложно верить в предопределенность.
— Не знаю, — честно ответил он. — Я видел слишком много случайностей и совпадений, чтобы безоговорочно верить в судьбу. Но иногда… иногда происходят такие встречи, такие моменты, которые заставляют задуматься.
Лина улыбнулась.
— Как наша встреча?
Пророк почувствовал, как его сердце пропустило удар.
— Да, — тихо сказал он. — Как наша встреча.
Их ужин прошел в атмосфере тепла и уюта. Они говорили о музыке, о книгах, о своих мечтах и страхах. Пророк чувствовал, как с каждой минутой все больше раскрывается перед Линой, рассказывая ей вещи, о которых никогда не говорил даже с близкими друзьями.
Когда они закончили есть, солнце уже почти скрылось за горизонтом, оставляя после себя лишь нежное сияние на воде.
— Хочешь прогуляться по берегу? — предложила Лина.
Пророк кивнул, и они, расплатившись, покинули кафе. Идя по пляжу, они сняли обувь, чтобы чувствовать прохладный песок под ногами. Легкий бриз с залива приносил свежесть и запах моря.
— Знаешь, — сказала Лина, глядя на воду, — когда я играю здесь, у меня всегда возникает ощущение, что музыка сливается с шумом волн, создавая что-то… волшебное.
Пророк посмотрел на нее, освещенную последними лучами заката, и подумал, что она сама похожа на волшебство. Внезапно он почувствовал непреодолимое желание быть ближе к ней.
— Лина, — тихо позвал он.
Она повернулась к нему, и в ее глазах Пророк увидел отражение своих собственных чувств — надежду, нежность и что-то еще, что-то глубокое и прекрасное.
Не говоря ни слова, он наклонился к ней. Их губы встретились в нежном, почти невесомом поцелуе. Мир вокруг словно замер, исчезли все звуки, кроме биения их сердец.
Когда они наконец отстранились друг от друга, Лина мягко улыбнулась.
— Я ждала этого с того момента, как впервые увидела тебя, Барклай.
Пророк почувствовал, как его сердце наполняется теплом.
— Я тоже, — прошептал он. — Просто не сразу это понял.
Они продолжили свою прогулку, держась за руки и наслаждаясь близостью друг друга. Ночь опустилась на город, зажглись звезды, но Пророку казалось, что самое яркое сияние исходит от Лины.
— Расскажи мне о своих мечтах, — попросил он, когда они присели на скамейку у воды.
Лина задумалась на мгновение.
— Знаешь, я всегда мечтала создать музыку, которая могла бы изменить мир. Не в глобальном смысле, конечно, но… помочь людям увидеть красоту вокруг себя, почувствовать что-то важное внутри.
Пророк нежно сжал ее руку.
— Я думаю, ты уже делаешь это. Твоя музыка… она затрагивает что-то глубоко внутри. По крайней мере, со мной это точно произошло.
Лина улыбнулась, и в лунном свете ее глаза казались бездонными.
— А ты, Барклай? О чем ты мечтаешь?
Пророк задумался. Его мечты всегда были связаны с работой, с желанием сделать мир безопаснее. Но сейчас…
— Я мечтаю о моменте, когда смогу просто быть. Без необходимости постоянно бороться, без груза ответственности. Просто наслаждаться жизнью, музыкой, красотой вокруг.
Он посмотрел на Лину.
— И, знаешь, рядом с тобой я чувствую, что эта мечта не так уж недостижима.
Лина прижалась к нему, положив голову ему на плечо.
— Может быть, наши мечты не так уж и различны, — тихо сказала она. — Может быть, вместе мы сможем создать что-то прекрасное и важное.
Они сидели так долго, наслаждаясь тишиной ночи и близостью друг друга. Пророк чувствовал, как все тревоги и заботы последних дней отступают, уступая место чему-то новому, светлому и полному надежды.
Когда наконец пришло время возвращаться, они медленно пошли обратно в город. Петербург ночью казался другим миром — тихим, загадочным, полным возможностей.
— Знаешь, — сказал Пророк, когда они подошли к дому Лины, — этот вечер… он изменил что-то во мне. Словно открыл дверь, о существовании которой я даже не подозревал.
Лина улыбнулась, ее глаза светились нежностью.
— Для меня тоже, Барклай. Я чувствую, что это начало чего-то… особенного.
Они остановились у ее подъезда, не желая расставаться.
— Можно я увижу тебя завтра? — спросил Пророк, чувствуя себя почти мальчишкой.
— Обязательно, — ответила Лина. — Я буду играть у Казанского собора в полдень. Приходи, я сыграю для тебя что-нибудь особенное.
Пророк наклонился и нежно поцеловал ее. Этот поцелуй был полон обещания, надежды на будущее.
— Спокойной ночи, Лина, — прошептал он.
— Спокойной ночи, Артур, — ответила она, прежде чем скрыться за дверью подъезда.