Класс с восхищением глянул на Катю. Этот вопрос мучил всех, но никто не решался перебить милиционера. Это ведь, вроде бы, неприлично, так напрямую расспрашивать представителя закона. И надо же, Катька – самая прилежная ученица, спокойная и сдержанная отличница – вдруг оказалась смелее и невоспитаннее всех.
Милиционер набрал в лёгкие воздух, чтоб начать отвечать, но тут вмешался Вовка Левко. Он нервно поправил очки, порывисто поднялся с места и рассерженно сказал:
– Не слушайте её, господин сыщик! Если дело требует секретности – можете ничего нам не говорить… Мы ведь прекрасно понимаем, что…
– Ну, вот ещё! – фыркнула Настя. – Ты, Вовка, что-то понимаешь, а мы должны страдать… Всем интересно!
– Да! Да! Всем! – раздалось одновременно отовсюду.
– Что за балаган? – вспыхнула Ангелина Захаровна. – Левко, Колонкина?! Хоменко, успокой Никитина!
Никитоза кричал громче всех и даже зачем-то стучал при этом ручкой по пеналу… Хоменко послушал учительницу и резко выхватил из рук нарушителя «ударный инструмент». В результате тяжелая металлическая ручка выскользнула из всех рук и отправилась… прямиком на учительский шкаф. Туда, где после переезда класса в новый кабинет, жили любимые цветочки Ангелины Захаровны. Небольшой горшок с каким-то экзотическим цветком упал, превратившись в осколки…
– Сколько можно?! – с отчаяньем в голосе воскликнула Катя и закрыла лицо руками.
– Действительно! Вы успокоитесь когда-нибудь? – поддержала её Ангелина Захаровна.
– Отлично! – вдруг вскричал милиционер и хлопнул себя большой синей тетрадью по лбу. – Просто великолепно! Идея! Злоумышленники кинули камень в окно и разбили вазу. Ха-ха, теперь всё понятно. Нужно найти уборщицу и узнать, куда она дела осколки…
– Но в нашем классе убирают сами дети. И окно всегда закрыто… – вмешалась учительница. – Знаете, – уверенно произнесла она вдруг. – Всё-таки расскажите, в чём дело… Возможно, тогда нам с ребятами будет проще помочь вам. Мы, знаете ли, не простой класс. Мы уже имеем некоторый опыт в расследованиях и можем…
Милиционер недоверчиво уставился на учительницу. Только «класса с опытом» ему еще и не хватало! Впрочем…
– Хорошо, расскажу. – согласился он. – Собственно, это не секрет. Один преступник украл драгоценности в ювелирной лавке напротив вашей школы. Мы пустились в погоню. Когда мы нагнали негодяя, украденного при нём уже не было. Он признался, что, на миг оторвавшись от погони, успел заскочить в школу в первый попавшийся кабинет. Там он засунул украденные вещи в вазу на шкафу и перезвонил своему сообщнику, указав место… То есть, именно в ваш кабинет, в вашу вазу преступник подложил украденное. Вчера мы были здесь и осматривали вазу – она была пуста. Сообщник преступника забрал драгоценности. Впопыхах мы снова умчались на поиски и не снляи с вазы отпечатки пальцев. А сегодня вазы уже нет. Вы видите? – милиционер сокрушенно показал на шкаф.
– Это все мой новый кабинет виноват! – ахнула Ангелина Захаровна. – Знаете, поначалу я очень хотела переехать из старого класса. Там ведь окно не закрывается и вечно что-то происходит из-за этого окна. Но когда узнала, что нас переселят на первый этаж, прямо к входной двери… Ох! Не зря я возражала, когда нас сюда отправили! Знаете, никак не могу привыкнуть запирать дверь всякий раз, когда выхожу в учительскую… И вот, выходит, всякий заскочивший в школу, сразу видит открытую дверь в наш кабинет…
– Сообщника мы так и не поймали – он успел забрать вещи, – продолжал милиционер, внимательно выслушав. – Более того, теперь пойманный преступник от всего отказывается… Говорит, ничего не крал, никаких драгоценностей в руках не держал, а все признания сделал от страха. Нам нужны веские доказательства, чтобы дальше удерживать его под стражей. Я так надеялся на отпечатки пальцев на вазе! И отчего мы такие безалаберные?! Почему сразу не догадались взять! И вот, прихожу я сюда и что вижу?! – милиционер выглядел очень расстроенным. – Вернее, чего не вижу? – поправил он сам себя, а потом сам же себе ответил: – Ничего не вижу! И не потому, что у меня плохое зрение, а потому что вазы – нет! А вчера – была… Выходит, кто-то из вас, ребята, её забрал… Или все-таки разбил? Но кто?
– Я знаю кто! – хором воскликнули и Вовка, и Стас, шокировав весь класс. – Только этот «кто» явно случайно это сделал… Вы его не ругайте. – также хором сообщили они, и сами удивились полной слаженности своих слов – Это…
– Вовка! – выкрикнул Стас.
– Катя. – уверенно сообщил Вовка.
– Очень любопытно, – больше всех, кажется, растерялся милиционер. Ещё бы, ведь он так и не понял, что 6-му «А» не впервой сталкиваться с подобными загадками. И что тут давно уже действует свое общество юных детективов, которые с блеском раскрутили предыдущие происшествия. Милиционер искренне поразился, когда ребята тут же принялись за собственное расследование. – А, может, вы ещё и объясните, отчего вы так думаете? – поинтересовался представитель власти довольно строго. – Бросаться голословными обвинениями[1], между прочим, не слишком-то хорошо!
– Это вы Вовке говорите! – обиженно засопел Стас. – Мои обвинения не голословные. Они построены на самой, что ни на есть, логичной логике! А вот его, его!!!
– Хоменко, не будь таким вспыльчивым! – скомандовала Ангелина Захаровна. – Спокойно объясни, почему считаешь виновником Володю.
– Останешься тут спокойным, как же, – забубнил Стас. – Я ведь в Вовку Левко так верил, так верил, а он… Ещё и на бедную Катьку всё спихивает. Знает ведь, что она беззащитная и ему перечить не станет…
– О-о-о, – раздался громкий и слишком нервный шёпот Настасьи, – Катька, я ж говорила – Хоменко тебя рассекретил…
– Настя, перестань! – взорвалась Катя. Она густо покраснела и, кажется, была готова расплакаться. – Что ты такое говоришь?
– Давайте всё же перейдём к делу! – потребовал милиционер. – Итак, кто знает, куда девалась ваза?
– Левко знает! – стоял на своём Стас. – Давайте рассуждать логически. Разве нормальный человек, да ещё и страстно обожающий детективы, может сам попросить милиционера ничего нам не объяснять? Нет! Это может сделать лишь тот, кто боится разоблачения! Вот вам доказательство.
– И только на основании этого ты, Стас, делаешь вывод, что я обманываю??? – Вовка нахмурился. – Нет, настоящий детектив так бы не поступил! Хороший сыщик всегда очень осторожно относится к выводам… Я бы ни за что не стал обвинять Катю, если б не имел целых два неоспоримых свидетельства. Первое – наша Катя очень скромная и вежливая…
– Тоже мне доказательство! – фыркнула Настасья.
– Не перебивай! – Вовка решительно поправил очки и снова принялся объяснять: – Только какие-то критические обстоятельства могли вынудить нашу обычно скромную Катю потребовать объяснений от милиционера. Выходит, она – заинтересованная сторона. Кроме того, когда горшок с цветком разбился, Катя с настоящим отчаяньем в голосе прокричала: «Сколько можно!» Не знаю, как вы, а я удивился такой реакции. Вроде бы Катерину никогда особо не расстраивала расшатанная дисциплина нашего коллектива…
– Не сказал бы, что твои доводы более логичные, чем доказательство твоего друга, – честно признался милиционер.
– И что же это выходит? – ехидно рассмеялся Стас. – Катька, значит, знает, кто вазу украл, но зачем-то ещё и спрашивает… Нет, Левко-Вовко, как-то не логично у тебя на этот раз выходит…
– Да, точно. Похоже, что нелогично, – зашептались в классе.
– Или просто дело это тебя слишком задевает? – продолжал Стас. – Потому что ты в него впутан, да?
Несколько секунд все напряжённо молчали, ожидая признания. И дождались. Правда, вовсе не от Вовки.
– Перестаньте, – грустно сказал Ромочка, поднимаясь со своего места. – Это я во всём виноват. Это я разбил вазу. А Катя мне осколки помогала убирать. А сейчас молчит и переживает, потому что, с одной стороны, ничего не хочет утаивать, а с другой – боится мне навредить. Я лучше сам признаюсь…
– Во, дела! – радостно закричал вдруг Никитоза. – Два самых лучших расследователя в классе – и оба ошиблись!
– Вовка не ошибся, – вынужден был признать Стас с досадою. – Он верно угадал, что Катька в курсе, – Хоменко явно очень расстроился, но всё же нашёл в себе силы извиниться. – Ты, Вовка, это… Не обижайся… Мне просто казалось, что…
– Ну и класс! – только и смог воскликнуть милиционер. – Вместо того чтобы расспрашивать виновного, спорят, кто лучший сыщик… Ну и класс!
Конечно же, после слов милиционера всё внимание 6-«А» обратилось на потупившегося Ромочку.
– Роман, подумай хорошенько, – Ангелина Захаровна резко побледнела. – Дело принимает очень серьёзный оборот. Ведь… получается, получается, – впервые 6-«А» видел свою учительницу такой растерянной. – Выходит, что ты помогал преступнику! Как такое может быть? Все мы давно знаем Романа, – учительница в тревоге обернулась к милиционеру. – Он очень порядочный мальчик, и никогда по доброй воле не пошёл бы на сговор с преступником…
– Точно! – зашумели в классе. – Наверное, его заставили! Его шантажировали!
– Ох! – закатила глаза к потолку пугливая Анюта. – А ведь я Ромочкиного пса Топу очень давно не видела. Может, его взяли в заложники? Ах! – Анечку посетила новая мысль, и она чуть не упала в обморок от её значительности. – И маму Романа давно не видать… А она к нам раньше часто-часто в гости заходила…
Класс шумно забеспокоился.
– Роман, ты должен рассказать нам правду! – высказал общее мнение Стас. – Где Топа, где твоя мама? Не таи ничего от коллектива. Мы поможем. Всех террористов, если надо, на осколки перебьём…
Расширенными от удивления глазами милиционер следил за странным поведением класса.
«Нет, в следующий раз пусть на работу с детьми посылают Азазелова, у него лучше получается!» – пробурчал он себе под нос… А вслух сказал:
– Они всегда такие категоричные? Чуть что, сразу «заложники, террористы»… Или, – тут уж и милиционер тоже побледнел, – или у ребят есть основания чего-то бояться?