Зато у нас с нибликом все получилось: мяч дугой взлетел вверх и шлепнулся на стриженую лужайку.
— Отлично, — похвалила доктор Дракс. — Ничто на земле не дает такого удовлетворения, как правильно посланный мяч.
— На Земле ничто… а в космосе? — спросил я.
— О, космос — совсем другое дело, — ответила доктор Дракс. — Поверьте, вы подарили своей дочери уникальнейшую возможность.
Да. Я подарил Флориде уникальнейшую возможность. А себе я подарил ниблик.
Остальные папы уже готовились к следующему удару. Самсон Первый опять запустил мяч по плавной красивой параболе. Я крепко держался за свой ниблик.
— Нибликом не положишь мяч в лунку, — улыбнулась доктор Дракс.
— А я и не собираюсь. — И я аккуратно закинул мяч в багажник электрокара.
— Ну, я даже не знаю, что и сказать, — пробурчал месье Мартине.
— Скажите, что это был гениальный удар, — предложил я. — Вот вы сейчас поедете на лужайку за рулем электрокара, а мой мячик поедет туда в багажнике. Потом мне останется только чуть-чуть ему помочь — и он в лунке.
— То есть вы хотите, чтобы гольф-кар доставил ваш мяч к самой лунке? Нет, это абсолютно невозможно!
— Почему?
— Потому что в гольфе есть правила. Множество правил! В них вся красота игры.
— А с точки зрения логики это возможно, — заметил Самсон Первый. — Если считать гольф-кар преградой, то мяч ведь может попасть в преграду? Скажем, в песок, в пруд и так далее.
Для нормальных людей «преграда» — это стена, или забор, или отряд вооруженных ночных эльфов, который вдруг появляется на пути. Игрок в гольф считает «преградой» кучку песка. Или жалкую лужицу с одной уткой.
— Преграды, — возразил месье Мартине, — не занимаются доставкой мячей к лункам, вы не находите?
— Нахожу. Но по правилам игрок ведь не может воздействовать на преграду. И если уж так вышло, что преграда сама перемещается в сторону лунки, — значит, и мяч будет перемещаться вместе с ней.
Месье Мартине сильно огорчился — это было понятно по тому, как он начал размахивать своим айроном номер пять над головой и вопить, что я веду себя как ребенок.
— Я как ребенок? Разве это я так взбеленился из-за какой-то игры?
Нет, честно, взрослые всегда кричат, что подростки относятся к своим играм слишком серьезно и проводят в интернете ах как много времени. А у самих одна игра в гольф растягивается на десять лет. Они еще и кипятятся при этом так, будто их следующий бросок должен спасти мир.
— Именно как ребенок! Тоже мне отец! Неудивительно, что у дочки сплошные проблемы с поведением, когда для папы правила не писаны!
Я посмотрел на него повнимательнее. Кажется, он думает, что он монстр сорокового уровня, а я малыш-новобранец с какого-нибудь седьмого? Он сейчас на меня рыкнет, я и убегу? Ага, разбежался.
У меня есть ментальный эликсир. Я подождал, пока эликсир подействует, и вступил в схватку с монстром.
— А вы думаете, вы хороший отец? Вот скажите, разве это нормально: папа посылает своего ребенка в космос, а сам в это время играет в гольф?
Месье Мартине явно смутился. И остальные папы тоже.
— Мистер Дигби, — улыбнулась доктор Дракс, — вы ведь и сами поступаете так же.
Ну поступаю. Но я абсолютно точно знаю, что мой папа никогда бы так не поступил. Не говоря уже о маме. Поэтому я сказал:
— В моей школе — ну, в школе, куда ходит моя дочь, — когда дети едут на экскурсию, с ними всегда едет кто-нибудь из родителей. Ответственный взрослый. Это обязательно. Даже если экскурсия всего-навсего в музей или в картинную галерею. А в торговом центре «Нью-Стренд» детей без сопровождения взрослых вообще не пускают в некоторые магазины. А почему у вас не так?
— Я правильно поняла, что вы хотели бы отправиться в космос вместе с детьми? — спросила доктор Дракс.
— Конечно!
— Но…
Теперь все смотрели на меня как на ненормального. Потом месье Мартине закатил глаза и пробормотал:
— Разумеется, он бы хотел быть с детьми. Он же сам ребенок, хотя с виду не скажешь.
Тут доктор Дракс воздела к небу обе руки.
— Друзья, — сказала она, — мне кажется, только что меня посетила гениальная идея!
Интересно, что за идея.
— Папа в космосе! Я пошлю в космос одного из вас. Но кого?
— Как кого? Меня, — сказал я.
— Не смешите, — пробурчал месье Мартине. — Тут нужен настоящий лидер. То есть лететь должен я.
— По-моему, научные знания гораздо важнее, — возразил Самсон Первый. — У меня они есть.
— Устроим состязание, — объявила доктор Дракс. — Судя по тому, как вы играете в гольф, вы все любите состязаться. И вы все очень разные. Месье Мартине — убежденный сторонник дисциплины. Самсон Первый верует в ценность образования.
— Верую, — подтвердил Самсон Первый.
— Мистер Ксанаду — образец снисходительности и щедрости. А мистер Дигби… — она оглянулась на меня с таким видом, словно пыталась вспомнить, что именно заставило ее включить меня в число избранных, — а мистер Дигби здесь, с нами, — закончила она.
— Как будет выглядеть состязание? — спросил мистер Ксанаду.
— Очень просто. Вы пройдете курс подготовки вместе со своими детьми, и тот, кто проявит себя как лучший тайконавт… Нет, не так! Тот, кто проявит себя как лучший папа, тот и отправится в космос.
Й-йесс!!! Вот это называется повышение уровня! В игре, когда переходишь на следующий этап, сразу меняется все — пейзажи, испытания, приключения. А тут я перескочил, ни много ни мало, от партии в гольф — к космическому путешествию.
— Все равно победителем буду я, — заявил месье Мартине. — Потому что есть наука побеждать, и я — автор практического руководства.
— Победит тот, у кого есть мозги, — сказал Самсон Первый. — То есть я.
— Я! — выкрикнул мистер Ксанаду. — Потому что я этого хочу. А я, как правило, добиваюсь всего, чего хочу.
— Это как дети решат, — улыбнулась доктор Дракс. — Мы предложим им проголосовать.
Я ничего не сказал. Я знал, что стану победителем.
Я лопался от нетерпения: когда уже наконец Флорида мне все расскажет? Как только она вошла, я набросился на нее с вопросами.
— Ну, как тебе ракета?..
Она пожала плечами:
— Нормальная.
— И это все? Ты первый день на настоящей ракете — и это все, что ты можешь сказать? «Нормальная»?
— Не все.
— А что еще?
— Ужасно хочется есть.
Тут я вспомнил «Беседы с подростком» и совет про пищу, поедание которой требует сосредоточенности. Я раскалил масло на сковородке, высыпал туда замороженные овощи и, когда они обжарились, объявил:
— Сегодня мы едим палочками!
— Я не умею есть палочками.
— Читай инструкцию на упаковке.
— Она на китайском.
— Ничего, как-нибудь приспособишься.
Наша трапеза длилась довольно долго, факт, но беседе это никак не помогло, потому что все наше внимание было сосредоточено на палочках для еды. В конце я сказал:
— Ладно, если не хочешь, можешь не рассказывать мне про ракету. Сам узнаю. Я тоже лечу.
Когда я объяснил ей про новое состязание пап, Флорида разродилась целым монологом, вот таким:
— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хах!
— Что смешного?
— Ты пошутил, да? Ты же не думаешь по-настоящему, что станешь победителем?
— Это еще почему?
— Лием, у тебя какой велосипед?
— «Чероки-чиф», а что?
— Это хороший велосипед?
— Ну, неплохой, двадцать три передачи.
— А скачки с препятствиями ты на нем можешь выиграть?
— Нет.
— Почему?
— Слушай, он же не лошадь.
— Вот и ты не выиграешь состязание пап. Потому что ТЫ ЖЕ НЕ ПАПА!
— Ну и что? Точно так же я не эльф-завоеватель, но в «Варкрафте» мои воины-странники знаешь как рулят?
— Лием, при чем тут твои странники?
— Как тебе объяснить… Иногда достаточно хорошенько вжиться в образ, и все получается. Как в «Звездочках», понимаешь?
— А-а-а… Кажется, понимаю.
— В общем, твоя задача — помочь мне вжиться в образ твоего папы. Просто зови меня папой, и все.
— Хорошо. Я согласна звать тебя папой…
— Спасибо.
— …если ты будешь звать меня твоей маленькой Принцессой.
— Моей маленькой… КЕМ?!
— А что? Мой настоящий папа всегда меня так называет. И сейчас мне очень этого не хватает. Я хочу, чтобы ты тоже звал меня Принцессой. Пожалуйста!
— Ладно, попробую.
мороженщик пустыни гоби
В первый день тайконавтской подготовки мы собрались на стартовой площадке рано-рано утром, еще до рассвета: я весь взбудораженный, Флорида вся сонная, а про остальных вообще ничего не понятно — видно только, что какие-то тени зевают и потягиваются в темноте. Даже Башня казалась гигантской размытой тенью. Но потом выкатилось солнце и начало сдирать с ее верхушки полоску тени — как шкурку с громадного красного банана. А потом оно приподнялось чуть выше и с нас тоже посдирало тени, как обертки с подарков. Вот они мы, все здесь, стоим озираемся посреди бетонной площадки.
Только Хасан Ксанаду и его папа не стоят, а петляют вокруг нас в гольф-каре; Хасан за рулем.
— Славная машинка? — подмигнул нам Эдди, проезжая мимо. — Я ее купил. Решил, пусть мой Хасанчик немного развлечется.
Хасанчик развлекался.
— Сынок, хватит, — попросил Эдди. — У меня уже голова кругом идет.
Месье Мартине был в футболке с надписью «Голосуйте за Мартине». Заметив, как я ее разглядываю, Самсон Первый улыбнулся мне и закатил глаза. Я вспомнил, что, когда мы все вместе ездили в магазин и мама там что-то выбирала, другие папы вот так же улыбались моему, а потом закатывали глаза. Наверное, это такой тайный папский знак. На секунду я почувствовал себя настоящим папой и тоже закатил глаза.
Тут подъехала машина, из нее вышла доктор Дракс.
— Простите, что подняла вас так рано, — сказала она. — Сегодня наш первый день тайконавтской подготовки. Мы начнем с самого простого упражнения: будем учиться работать в команде и решать общие задачи. Ничего сложного. Следуйте за мной.