Самсон Второй не одобрил такой план.
— Доктор Дракс сказала, что нам надо идти, куда указывает тень. А если мы отклонимся от направления, мы можем совсем его потерять. Это дрейфующая дюна. Такие иногда растягиваются на много миль в длину. Бывает, что на двадцать или тридцать.
Двадцать-тридцать миль — это плохо. Но дюна выглядела неприступной.
Макс увяз в песке по колено.
— У меня не получается! — жалобно крикнул он. Мне показалось, он сейчас заплачет.
Даже месье Мартине слегка растерялся. Видно, ему тоже не хотелось туда карабкаться.
— Идем в обход! — объявил он.
— Когда на местности нет никаких ориентиров, трудно держать направление, — сказал Самсон Второй.
— Трудности, — изрек месье Мартине, — это то, что помогает победителю побеждать. МАКС!
— Но доктор Дракс… — начал Самсон Второй.
— Доктор Дракс ждет от нас инициативы! — оборвал его месье Мартине. — Кто проявил инициативу, тот победил!
«Да, но кто заблудился в пустыне, тот погиб», — собирался сказать я, но не успел: месье Мартине уже шагал в обход. За ним потянулись все остальные — даже Самсоны, Первый и Второй. Да уж, подумал я, с лидерскими качествами у месье Мартине полный порядок.
Зато, глядя на дюну, я вспомнил своего папу. Как летом он иногда освобождался с работы пораньше и мы с ним ехали на пляж побегать по песку — у нас это называлось «дюндайвингом». Не пробовали? Это так: взбираешься на песчаный холм и бросаешься с него вниз — ну, просто сбегаешь. Песок едет под ногами, шаги все длиннее, длиннее, вот-вот упадешь, но это не важно, песок же мягкий. В общем, природный аттракцион.
Даже не успев сообразить — что это я делаю? — я взбежал вслед за Максом до половины дюны и спросил его:
— Готов?
— К чему?
— К дюндайвингу. Неужто ни разу не пробовал? Давай руку.
Он неуверенно протянул мне руку.
— Поехали?
— Куда? — спросил он.
— Сейчас увидишь.
И я прыгнул. В пустыне Гоби песок даже мягче, чем в Саутпорте. Пара шагов — и я провалился по колено. Еще шаг — и, кажется, полдюны рассыпалось у меня под ногами. Так мы дошагали до подножия и чуть не насыпались на головы остальных, шедших в обход, — они едва увернулись.
Пока мы с Максом хохотали, лежа в песке под бледно-голубым небом, подошел месье Мартине.
— Ну и что вы этим хотите сказать? — спросил он, глядя на меня сверху вниз.
— Хочу сказать: это та-ааак классно! Сейчас отдышусь — и обратно наверх.
— Мистер Дигби, — сказал месье Мартине, — вы ребенок.
На секунду мне почудилось, что меня раскусили. Но нет, это он просто хотел съязвить.
— Кто со мной? — спросил я и начал взбираться на дюну. Когда я оглянулся, по склону карабкался Самсон Второй, а за ним Хасан и все остальные, даже Флорида.
На середине подъема я обернулся и сказал:
— В принципе, можно и отсюда. Но если доберемся до верха, есть шанс заглянуть на ту сторону и проверить, не видно ли там флажка. А не увидим — тоже не беда, зато устроим себе дюндайвинг века!
Все согласились, и мы стали карабкаться дальше, помогая друг другу. Последние несколько футов дались нам труднее всего. Я докарабкался первым и рухнул без сил, ткнулся лицом в песок. Флорида уцепилась за мои ноги, чтобы подтянуться наверх. Остальные последовали ее примеру. Я изогнулся, прополз еще немного вперед и перевесился через гребень. Вся вторая сторона дюны лежала в тени. Это была не та зыбкая легкая тень, какая бывает от людей или от деревьев, а такая темная, глубокая и прохладная, как пруд, — хоть наклоняйся и пей из нее. И внизу, в самой глубине этой темной тени, трепетал маленький белый флажок.
Теперь всем стало совершенно ясно, что, если бы мы пытались обойти дюну, пришлось бы много часов пилить по раскаленной пустыне, и вообще неизвестно, отыскали бы мы этот флажок или нет. Зато отсюда до флажка было рукой подать. Всего несколько секунд — и мы у цели.
— Поехали! — крикнул Макс.
Мы взялись за руки, вдохнули поглубже и понеслись вниз — песок разлетался во все стороны, как будто у нас под ногами взрывались песчаные мины, — быстрее, быстрее, еще быстрее. Под конец я зарылся в песок, перекувырнулся и соскользнул к подножию на спине, головой вперед, наехав на ноги Макса. Макс уже размахивал белым флажком, все бурно ликовали.
— Это вы придумали дюндайвинг? — спросил меня Хасан Ксанаду. — Если его запатентовать, можно заработать очень много денег.
— Дюндайвингу меня научил мой папа. Разве ваши папы никогда не бегали с вами по песчаным холмам?
— Нет, — отозвался Самсон Второй. — Мой бы, наверное, сказал, что это отвлекает от главного.
— А мой слишком занят, — сказал Хасан.
— А у моего слишком важные цели, — вздохнул Макс.
— А твой? — Я обернулся к Флориде.
— А мой все время бегает, — ответила она, глядя на меня почему-то очень сердито. — Ну, ты же бегаешь?
Упс. Я и забыл, что я ее папа.
— Он у тебя ничего так, нескучный, — сказал Хасан и прищурился. Мне показалось, он прикидывает, нельзя ли меня купить.
Я пожал плечами, достал из своего рюкзака «ракету» с водой и отпил глоток. Сквозь пластик мне было хорошо видно, как они на меня смотрят.
— Что, никто не взял с собой воды?
Как выяснилось, никто. Я дал каждому глотнуть и сказал:
— А я вот всегда стараюсь заботиться обо всем заранее. Я же папа.
Мы вскарабкались обратно на дюну, а потом сбежали вниз по ее противоположному склону, и флажок победно реял над нами, словно мы — отряд ночных эльфов-мстителей.
На обратном пути солнце светило на нас сзади. На песке перед нами дергались наши тени, спины пылали. Месье Мартине вызвался нести флажок, поэтому сигнальную ракету я положил в свой рюкзак.
Иногда нам встречались наши же собственные следы, но в основном их было не видно, ветер почти все сдул. И еще кое-чего, к сожалению, не было видно: Башни Беспредельности.
— Это сколько еще миль до нее топать, если отсюда ее даже не разглядишь? — ворчала Флорида. — Она же такая громадина. Ее из Бутла должно быть видно.
— Это из-за солнца, — объяснил Самсон Второй. — Свет такой яркий, что все предметы в нем просто растворяются.
— Вон она! — вдруг крикнул месье Мартине, указывая куда-то вправо.
И верно, Башня была там. Гораздо ближе, чем я ожидал. От этого нам всем немедленно полегчало, и мы бегом устремились к ней. Мы так торопились, что не сразу услышали сзади голос Самсона Первого.
— Стойте! — кричал он. — Стойте! Остановитесь! Самсон Второй хочет сказать вам кое-что… — мы остановились, но продолжали пожирать глазами Башню Беспредельности, — про миражи.
Нет, только не это! Я вспомнил, сколько неприятностей доставили мне в свое время миражи в Выжженных Землях.
Самсон Второй принялся объяснять, как возникают миражи, но эту часть я опускаю — думаю, и без Самсоновых объяснений все понятно.
— И какое это к нам имеет отношение? — перебила его Флорида.
— Очень простое: мы видим Башню, но ее там нет.
— Что значит нет! — возмутился месье Мартине. — Вон она, Башня! Выдумывают всякую чепуху, лишь бы никуда не идти. Макс, за мной! Когда слабаки ищут оправданий, сильный движется к цели.
— Я считаю, правильнее будет дождаться ночи, — сказал Самсон Второй. — В темноте мы легко увидим Башню, потому что она освещена по ночам.
— Он гений, — напомнил Самсон Первый. — Официально признанный. Послушайте его.
— Мы и сейчас видим Башню, — сказал месье Мартине. — Вот она, прямо перед нами. — Он отвернулся и побежал дальше.
Макс потрусил за ним.
— Если это Башня, тогда почему она на севере? — крикнул им вслед Самсон Второй. — Она же должна быть на востоке!
— Почему на востоке? — спросила Флорида.
— Потому что мы шли туда, куда указывала тень. Солнце встает на востоке, значит, мы шли на запад. И, значит, обратно надо идти в противоположном направлении.
— Я хочу с ними, — сказал Хасанчик. — Тут скучно.
Эдди Ксанаду пожал плечами:
— Конечно, мой мальчик. Как тебе будет лучше, так и сделаем.
— Мне тоже тут скучно, — сказала Флорида. — Я с вами.
И они убежали.
— Надо их остановить, но как? — пробормотал Самсон Первый. — Так они быстро обессилеют, а дальше обезвоживание и смерть.
— Ну и сами будут виноваты, — буркнул я. — Раз не послушали.
— Да, но… там же ваша дочь.
Тьфу ты, опять забыл.
— Флорида! — заорал я. — Вернись!
Она оглянулась.
— Как ты сказал? Вернись — кто?
Ага, испытывает меня, ищет слабину, это ясно и без всяких воспитательных книжек-шпаргалок. Если я сейчас скажу «Принцесса», она бегом ко мне побежит. Но мне показалось, что лучше ей сейчас не уступать, а, наоборот, пригрозить, и я крикнул:
— Вернись, а то хуже будет!
— А что будет?
— А вот что.
Они забыли, что у меня в рюкзаке лежит сигнальная ракета. Я вытащил ее и поднял над головой.
— Если вы — вы все — не вернетесь сейчас же, я запускаю ракету! И на этом наше путешествие заканчивается.
Флорида таращилась на меня молча. Остальные затормозили и тоже вытаращились.
— Короче, возвращайтесь, — крикнул я. — Все до одного!
И они вернулись. Нехотя, конечно, но вернулись.
Флорида тут же заныла:
— Это же ПЕКЛО! Если мы будем тут торчать, никогда никуда не доберемся. Скорее сваримся заживо. Или помрем со скуки.
— Ничего, найдем какое-нибудь развлечение, — сказал я. — Как насчет песчаных ангелов? Ну, наподобие снежных?
Я плюхнулся в песок, как в снег на Рождество, и помахал раскинутыми руками, чтобы отпечатались «крылья ангела». Потом встал и посмотрел. Ангел не получился, получилась яма в песке.
— Или можно написать что-нибудь на песке, — не сдавался я. — Лучше что-то смешное, большими буквами. Ну, у кого есть мысли?
Флорида взяла флажок и начертила на песке древком два слова: «Хочу есть». Не большими, я просто ОГРОМНЫМИ буквами.
До этой минуты все наши силы были направлены на борьбу с ветром и песком, о еде никто не вспоминал. Но тут вдруг выяснилось, что мы все умираем от голода. Ни о чем другом думать не можем.