И мы полетели делать еще один виток.
Первый раз, когда мы здесь пролетали, нам мешала тень, да и угол был не тот — в общем, мы мало что успели разглядеть. Теперь, когда до лунной поверхности было всего шестьдесят восемь миль, нам казалось, что мы видим каждый камень. Я достал из-за откидной шторки атлас Луны и показал всем самые известные лунные объекты: Море Спокойствия, где Нил Армстронг произнес свою знаменитую фразу про гигантский скачок (Самсон Второй насмешливо фыркнул), кратер Фра Мауро, где должен был прилуниться «Аполлон-13», Океан Бурь, по которому гулял когда-то Алан Бин. Я им так и сказал:
— Вы знакомы с человеком, который тут побывал. Примерно вон там он ходил, видите?
— Выдумки, — пожал плечами Самсон Второй.
— Фотографий нет просто потому, что он повредил телекамеру, — объяснила Флорида.
— Ага, очень удобно, — сказал Самсон Второй.
— Он был четвертым человеком, ступавшим по Луне. Третьим был его друг Питер Конрад. Знаете, что говорит Алан? Он говорит, что в каком-то смысле он так оттуда и не вернулся. Иногда просыпается ночью и думает: я все еще там. Или, скажем, в жизни у него случилось что-нибудь важное, а ему кажется, что он наблюдает за этим отсюда, сверху. Будто Алан Бин, который на Земле, — просто игровой аватар, а настоящий Алан Бин — тот, чей аватар, — остался здесь.
За моей спиной стало совсем тихо. Конечно, они потрясены. Еще бы, подумал я. И обернулся.
Дети играли со своими наручниками.
На темной стороне Луны всем опять стало так же тревожно и тоскливо, как и в первый раз, и мы опять напряженно всматривались в изогнутый край черноты — хотя мы уже знали, что это Луна, — и ждали.
И дождались. Снова появилась Земля.
— Ну что, когда мы будем готовы включить двигатель?
— По моим расчетам, через двадцать девять минут, — ответил Самсон Второй. — Если двигатели проработают одиннадцать минут, мы выйдем на нужную траекторию.
— А вдруг ты ошибся? — спросил Макс.
Самсон Второй пожал плечами.
— Я никогда не ошибаюсь. Во всяком случае, в вычислениях.
— А если все-таки ошибся, что тогда?
— Тогда? Ну, вряд ли мы совсем промахнемся мимо гравитационного поля Земли… Но не исключено, что мы выйдем на слишком широкую орбиту. И так на ней и застрянем, не сможем вернуться в атмосферу — далеко. Скорее всего, превратимся в спутник Земли. Будем кружить там, как космический мусор. Или как комета. Зато, если, например, мимо нас пролетит какая-нибудь большая комета, мы, возможно, попадем в ее гравитационное поле и…
— Хватит! — выкрикнул Макс. — Замолчи! Специально решил запугать нас до смерти?
— Это же просто имитация, — сказал Самсон Второй.
Видимо, эта малоприятная перспектива — таскаться до скончания веков по Солнечной системе на хвосте у кометы — и натолкнула меня на одну мысль.
— Макс, — сказал я, — дай-ка мне твой наручник.
— Зачем? Вон у вас есть свой.
— Да, но у меня в нем установлен «Профессиональный гольфист», а у тебя — «Орбитер-IV». И там в меню должен быть симулятор траектории свободного возврата. Если мы введем в него все характеристики «Одуванчика» — а они есть в инструкции, на самой первой странице, — и начнем играть, то сможем выяснить, правильно Самсон Второй все вычислил или нет. То есть мы будем лететь и параллельно играть. Тогда, если мы выбираем, например, «запуск двигателя» и «Орбитер» говорит «Молодцы, верное решение», — мы будем знать, что все нормально, можно запускать. А если он говорит «Упс!»…
— Тогда мы погибли.
— Только в игре. В реале мы просто не будем ничего предпринимать, пока «Орбитер» нас не похвалит.
— Вот это гениально, — оценил Самсон Второй.
Флорида радостно улыбнулась.
— Не знаю насчет гениальности, — сказала она, — но одаренно и талантливо, факт!
В общем, Самсон Второй играл в «Орбитер-IV» на своем наручнике, а я повторял все его удачные ходы на панели управления: снижался до оптимальной высоты, держал «Одуванчик» на курсе и готовился к запуску двигателя.
— Скоро можно будет нажать кнопку, — предупредил я Макса.
— Я не хочу.
— Что?! Вы же с Хасаном недавно дрались, кому нажимать!
— Вот пусть Хасан и нажимает. А я не хочу туда возвращаться.
— Куда «туда»?
Он указал на Землю.
— Да ладно тебе! Не верю, что ты не хочешь вернуться домой.
— Здесь лучше.
— То есть как?.. В открытом космосе?!
Макс не успел ничего ответить, потому что Хасан в этот момент сказал:
— Но тут правда лучше.
Даже Самсон Второй заметил:
— На редкость удачная имитация. Особенно эффект невесомости убедительный.
— А мне нравится играть, — сказал Хасан. — И в прятки, и в «камень — ножницы — бумагу». И когда все писают и смеются…
— Лучше всего, — добавил Макс, — что здесь нет взрослых, только мы. Никто не требует, чтобы мы все время побеждали, или улыбались, или учились, или зарабатывали деньги.
— И никто в нас не стреляет, — сказал Хасан.
— Но папа-то мой с нами, — честно напомнила Флорида. — А он взрослый.
— Он не такой, как все взрослые, — сказал Самсон Второй. — Какой-то другой. Не знаю почему.
Очень хотелось объяснить им всем почему, хотелось сказать: «Я тоже ребенок». Но я промолчал. Родительские обязанности надо выполнять. Пусть продолжают верить.
И мы еще раз облетели вокруг Луны. И еще раз. И еще, и еще. Как будто Луна — это такая карусель в парке аттракционов.
А сейчас я в командном модуле один. Хотите знать, где остальные? Я скажу вам, где остальные. Я скажу, потому что я прямо лопаюсь от гордости за всех нас. Скажу, хотя ясно как день, что никто мне не поверит. Даже если мы живыми вернемся домой, доктор Дракс будет говорить, что ничего не было, — да мы и сами обязались молчать.
И только если мы все сгорим при возвращении в атмосферу — а мой телефон каким-то чудом не сгорит, — только тогда люди, быть может, услышат эту запись. И узнают о нас.
И если это случится, мне бы очень хотелось, чтобы мой папа знал, где сейчас, в эту самую минуту, находится мой экипаж.
Так вот. Мой экипаж — на Луне.
что говорит логика
К концу третьего витка никого по-прежнему не тянуло на Землю.
— Послушайте, — убеждал я, — все равно ведь придется возвращаться.
— Зачем? — спросил Хасан. — Вон у нас сколько продуктов.
— Продуктов много, — согласился я, — но когда-то они кончатся. И вообще, Земля — это дом. Значит, туда надо вернуться. — Там театральная студия «Звездочки», думал я, нормальная еда, мама с папой.
— Дома у меня не будет папы, — сказала Флорида тихо-тихо — было слышно только мне.
Я оглядел всех и сказал:
— Но вы же не останетесь здесь на всю жизнь.
И сразу вспомнил Алана Вина, который говорит, что в каком-то смысле он так и остался тут, наверху. Его воспоминания о Луне оказались такими живыми и яркими, что рядом с ними потом тускнело происходившее на Земле. И я подумал: если бы у меня получилось устроить им всем что-то похожее — вот это был бы космос! Сделать так, чтобы они тоже могли как бы остаться здесь — ну, в каком-то смысле. И я представил: вот они вернулись на Землю, папы опять на них наседают и чего-то требуют, а они просто взяли и отключились. Вернулись туда, где самые яркие воспоминания. И где они всегда будут оставаться детьми.
И я попросил Самсона Второго выполнить на «Орбитере» еще один маневр. Нет, «Одуванчик», конечно, не сядет на Луну, он для этого не приспособлен. Его дело — кружить и кружить по орбите, пока не рассыплется от старости. Зато командный модуль сконструирован так, что вполне может совершить посадку. В пустыне, например. А «принцип избыточного резерва», о котором говорила доктор Дракс, означает, что у нас есть двойной запас всего: два тормозных двигателя, два набора парашютов. И топлива тоже в два раза больше, чем требуется. Только теплозащитный экран — в одном экземпляре. Но он как раз понадобится при входе в атмосферу Земли, а для прилунения он не нужен, у Луны же нет атмосферы.
— Логика говорит, что это возможно, — объявил Самсон Второй. — Правда, если использовать сейчас половину топлива, то в запасе его уже не останется. Но это нормально, обдуманный риск.
В общем, к моему предложению он отнесся совершенно спокойно. Хотя, с другой стороны, он ведь считал это имитацией.
Мы направили изображение с наручника на стену, и все стали следить за тем, как командный модуль постепенно снижается и как он, взметая пыль, садится на лунную поверхность.
Когда видишь все это на стене прямо перед своим носом, начинает казаться, что это реально происходит, уже произошло.
Флорида сидела как на иголках.
— И мы тоже так можем? — спросила она. — Давайте мы тоже так сделаем. Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста!!!
— Расчетная продолжительность высадки — два часа, — сказал Самсон Второй. — За это время «Одуванчик» как раз сделает один оборот вокруг Луны. Потом мы опять с ним состыкуемся, и он доставит нас на земную орбиту.
— А ты сможешь нас с ним состыковать?
— Ну, сейчас мы и так с ним состыкованы. Если получится расстыковаться, тогда, наверное, можно будет и пересостыковаться. Но… кто-то обязательно должен остаться на «Одуванчике», для координации перестыковки.
— Как на «Аполлоне», — вставила Флорида.
— Якобы, — добавил Самсон Второй.
— Значит, ты, Самсон Второй, и останешься, — сказала Флорида. — Ты же все равно думаешь, что там ничего нет.
— Но я хотел бы посмотреть, как далеко простирается эта имитация, — возразил Самсон Второй.
— Я останусь, — сказал я. — Пока вы будете там, я посижу с наручником и отработаю перестыковку. За пару часов успею отшлифовать весь процесс до совершенства.
Тут Макс забеспокоился.
— Взрослый должен быть там, чтобы за нами присматривать, — сказал он.
— Нет, — возразил я, — взрослый должен быть здесь, чтобы подготовить все к вашему возвращению. Зачем вам там взрослый, который только все испортит? Пусть будут одни дети. Тем более там столько мягкой пыли, это же практически гигантская песочница!