— Вот ты где. Я искал тебя. — Теплое дыхание Энтони щекочет мне шею и обволакивает все тело.
Я тут же расслабляюсь в его руках. К черту Уолта и его предположения, я такая, какая есть.
Развернувшись, я утыкаюсь ему в грудь и несколько секунд мы стоим так, прижавшись друг к другу. Затем замечаю, что в гостиной почти никого нет. Смех и крики доносятся с улицы. Видимо очередной тупой конкурс.
Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с зелеными глазами. Энтони серьезно смотрит на меня, почти не мигая. В гостиной тускло, и по лицу Энтони то и дело скользят тени, двигающиеся за окном. Мимо нас кто-то проносится со смехом, и мы еще теснее прижимаемся телами. Из стереосистемы поет песня Холзи «Haunting», и мы танцуем медленно, все еще не отрывая друг от друга глаз.
— Мне нравится эта песня, — говорю я.
Энтони наклоняется и целует меня.
— Мне тоже, — отвечает он после поцелуя.
Когда песня заканчивается, мы молча беремся за руки и поднимаемся наверх. В его комнате я уже не замечаю ничего, кроме него. Я сама с себя снимаю кофту и стягиваю колготки. Пока я это делаю, сидя на кровати, Энтони стоит надо мной, снимая с себя толстовку. Затем он опускается на колени и проводит по моим ногам теплой ладонью, начиная с лодыжек и останавливаясь на бедре. Я прикрываю глаза, мне так это нравится. Страх, любопытство и желание в несколько секунд сменяют друг друга.
— Ты закрыл дверь? — шепотом интересуюсь я.
Энтони отрывается от моей шеи и издает хрипловатый смешок.
— Да, закрыл. — Его рука тянется к тумбочке, но в глазах все еще вопрос.
Я просто киваю.
Он не прекращает целовать меня, нежно и осторожно, словно пытаясь прогнать мою дрожь. И дрожь уходит, а вслед за ней и страх.
Это случилось. Эйви-Айва с розовыми волосами наконец-то стала взрослой.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Проснувшись, я чувствую неприятное жжение. Но оно сопровождается каким-то непонятным комфортом и удовольствием. От одного только воспоминания, что мы делали этой ночью, у меня мурашки по коже. Я запомнила каждую деталь, каждое прикосновение.
Я улыбаюсь и мечтательно вздыхаю. Но вдруг резко распахиваю глаза. Я все там же, в комнате Энтони, но его рядом нет. За окном виден только летающий снег и ветви сосны скребутся о стекло. Прикусывая губу, я приподнимаю одеяло. Так я и думала.
Просто отлично.
Как только я собираюсь встать, дверь в комнату распахивается. Энтони видит меня и на его лице расплывается широкая улыбка. На миг я забываю о злосчастном пятне. Его подтянутое тело обтягивает синяя футболка, спортивные шорты сидят низко. С его волос капает вода, и он выглядит так по-домашнему.
Но чувство неловкости возвращается. Я голая и подо мной пятно крови.
— Авери, детка. — Он наклоняется над кроватью и целует меня в губы. — Доброе утро.
— Доброе утро, — отвечаю я, прикрываясь одеялом. — Э-э, как там вечеринка?
Энтони заливается смехом.
— Все давно ушли. Уже десять утра.
— О, — произношу я и оглядываюсь по сторонам. Черт, как же глупо я себя сейчас чувствую.
— Айва? — Энтони садится рядом и внимательно вглядывается в мое лицо. — С тобой все в порядке?
Как мило, что он спросил. Мое сердце подскакивает до горла, и я напряжена, как струна. Ну почему я не могу взять и расслабиться? Это же Энтони.
— Да, — стараясь выглядеть уверенней, отвечаю, глядя на него. Затем снова отвожу взгляд в сторону. — Внизу, наверняка, жуткий беспорядок?
— Это точно, — усмехается Энтони. — Ты уверена?
— В чем именно?
— Что ты в порядке.
Я испускаю тяжелый вздох.
— Все хорошо.
— Почему мне кажется, что ты жалеешь?
— Вот еще. — Я пихаю его в плечо. — Это…просто…
Энтони вытягивает шею, ожидая, пока я договорю. Мне уже самой надоело вести себя, как полная идиотка. Склонив голову на бок, я признаюсь:
— Я испачкала твою постель.
Энтони смотрит понимающе, ну а я продолжаю молчать. Затем он издает смешок.
— Эйви, ты меня убиваешь, — сквозь смех бормочет он.
— Что смешного?
Он прекращает улыбаться. Его руки заползают под одеяло, а затем его пальцы щиплют меня за бедро.
— Ай.
— Это нормально, тут нечего стыдиться, Эйви. — Он снова меня целует, и полностью заползают ко мне под одеяло.
Остаток дня я провожу с Ноем и Ноэлем. Такое случается весьма редко, так как Ноэль вечно где-то пропадает. Мы смотрим мультфильмы, объедаемся скитлсом, пока Хелен прибирает в доме. В любое другое время я бы ей, конечно, помогала, но сегодня, когда я схватилась за чистящие средства, придя домой, она сказала, чтобы я сидела с Ноем. Я не стала возражать. Удивилась, конечно, но ведь у меня на ее что-то типа компромата.
— Эйви, ты Мейбл, а Ноэль — Диппер, — заявляет Ной, тыча пальцем в телевизор.
Около двух часов мы неотрывно пересматриваем любимый мультсериал Ноя «Гравити Фолз». Ноэль делает смешную рожицу и перемещает Ноя на свои колени.
— О, отлично, тогда ты Зус.
Ной задумывается на секунду, затем отрицательно мотает головой.
— Ну, нет.
— Почему? — смеюсь я.
— Он глупый.
— Он забавный и крутой чел, — возражает Ноэль.
Наш младший братишка сползает с колен Ноэеля и начинает прыгать на диване.
— Здоро́во, чуваки! — изображает он Зуса, заливаясь смехом.
— Как провела ночь? — спрашивает тихо Ноэль.
Я смотрю на него во все глаза, сливаясь с цветом своих волос. Мой брат прыскает и дергает меня за косу.
— Расслабься, не буду расспрашивать о деталях.
— Будто я тебе что-то расскажу, — бурчу я.
Не думаю, что Энтони рассказал о проведенной ночи со мной Ноэлю. В смысле, возможно, он мог что-то сказать, ведь они друзья, но… Черт, я все-таки сестра его друга. Да и сомневаюсь, что Ноэль стал бы все выслушивать. Я откидываю глупые мысли и сосредотачиваюсь на телевизоре.
На следующий день в школе девочки заваливают меня вопросами, и я конечно, признаюсь. Кара угрожающе потирает ладонями, глядя на Роуз, словно ее должно это волновать. Роуз вкак всегда витает в облаках и думает только о своем.
На французском мы сидим рядом. Хелен крутится возле доски и сегодня даже не спрашивает меня. Я пользуюсь этим моментом и вообще ситуацией на полную катушку. Когда утром звонил папа, я поболтала с ним немного за завтраком, к которому даже не притронулась из-за спешки, и ловила на себе взгляды Хелен. Она действительно думала, что я выложу все папе по телефону?
Нет. Да и времени прошло мало, я еще не насладилась властью над ней.
Бесшумно оторвав небольшой листочек от тетради, я пишу на нем и передаю, сидящей слева от меня Роуз.
Выше нос, калибри. Почему такая грустная?
Роуз читает записку и, бросив взгляд на Хелен, черкает в ответ:
Все хорошо.
Я хмурюсь, читая ответ. Мне это совсем не нравится.
Уходим с последнего урока и идем в «Маки». Ответ «нет» не принимается.
Вижу улыбку Роуз и расслабляюсь до конца урока.
Мы заказываем по порции блинчиков с кленовым сиропом, а также по ягодному смузи. У меня текут слюни от вида горячих дымящихся блинчиков.
— Эй, Эйви, поосторожнее, — смеется Роуз, когда я набиваю полный рот.
Прикрыв глаза от удовольствия, я прожевываю и улыбаюсь.
— Со вчерашнего дня в моем желудке не было ничего, кроме скитлса и воды.
Роуз удивленно вскидывает брови.
— Почему?
Я пожимаю плечами и продолжаю набивать рот, обжигаясь.
— Как это было? — вдруг спрашивает подруга, и я едва не давлюсь.
Прожевав, я хмыкаю и смотрю в окно, где яркое солнце растапливает снег. Скоро весна, не будет снега, но будет такой же сильный ветер.
— Не знаю. Как-то странно. Нужно еще привыкнуть.
Роуз смотрит на меня и кончики ее ушей розовеют. Я заливаюсь смехом. Она тут же расслабляется и кидает в меня соломинкой от своего смузи. Я ойкаю от попавших в меня капель и, прекратив смеяться, вытираю свитер салфеткой.
— Не смейся надо мной, — дуется Роуз.
С трудом подавив очередной смешок, я смотрю на подругу.
— Для меня гораздо важнее было его участие в этом. Наши поцелуи и прикосновения. Мне было важно, что я была с парнем, которого люблю.
Она опускает глаза и начинает водить указательным пальцем по деревянному столу. Несколько секунд я наблюдаю, как ее выкрашенные в темно-синий цвет ногти контрастируют со смородинным смузи в прозрачном стакане.
— Тогда мне этого не светит, — наигранно улыбнувшись, заявляет Розали.
Я недовольно фыркаю. Мне не нравится, что она до сих пор убивается по Мейсону.
— Еще как светит, — протестую я.
— Эйви, не спорь. Может…не знаю, позже. Или, когда я уеду в колледж, встречу кого-нибудь. Возможно тогда.
— Не важно, когда, — говорю я. — Важно с кем.
Роуз поджимает губы.
— Ты же понимаешь, кто для меня это должен быть.
Мейсон.
— Да чтоб тебя, — с глубоким вздохом тихо бормочу я.
Роуз издает смешок, но в нем скользит грусть. Она словно стряхивает с себя оцепенение и, посмотрев на наши пустые тарелки и стаканы, будто приободряется.
— Давай поедем ко мне и посмотрим какой-нибудь фильм?
Я легко соглашаюсь.
Ближе к вечеру Энтони забирает меня из дома Роуз. Мы не едем домой. Мы едем за старую хоккейную площадку возле начальной школы. На холме, откуда виден почти весь наш небольшой городок, мы скрыты от проезжих дорог и жилых домов. Мы смотрим на огни города и молчим, держась за руки. Затем Энтони поворачивает голову и улыбается мне. Мы встречаемся совсем недолго, и я все еще не могу понять и даже предположить, о чем он иногда думает. Почему взгляд его глаз порой становится таким туманным, словно он уносится отсюда далеко-далеко.
«О чем ты думаешь, Энтони?» — хочу спросить я. — «О чем?»
Но как всегда решаю спросить в следующий раз.
— Слушай. — Я слегка сомневаюсь озвучивать мысль, которая внезапно приходит мне в голову. — Как дела у Мейсона?