Тея ЛавПросто люби меня
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Энтони
Linkin Park «Valentine’s Day»
В школьных коридорах суматоха. Повсюду витают запахи фруктов и роз. Я прижимаюсь затылком к шкафчику и сжимаю в руке «валентинку». Она глянцевая, с красивыми буквами и пожеланием найти свою любовь. Пробежавшись глазами по тексту еще раз, я читаю имя отправителя.
Эйвери.
Словно не было этих нескольких месяцев. Сейчас мне даже не верится, что еще совсем недавно я целовал эту девушку, прикасался к ней. Словно я переместился во времени и заново переживаю те чувства, которые пережил, когда впервые появился в этой школе год назад.
Только в этот раз все иначе. Я понимаю, что это всего лишь мой эгоизм, и как бы банально это ни звучало, но то, что было прошло. Можно вернуть лишь часть, и я делаю для этого все, что могу. Но все что я могу получить взамен, это улыбку или непродолжительную непринужденную болтовню.
Как же глупо с моей стороны ожидать чего-то большего. Я такой идиот.
Положив «валентинку» между учебниками в шкафчик, я захлопываю его и иду на урок.
Сегодня игр нет, в актовом зале в честь праздника ставят какой-то спектакль. Если честно, я не особо обращал внимания на повсюду развешанные флаеры.
После уроков мы с Робом и Бреттом идем в актовый зал. Там уже практически нет мест. Стоит невыносимый шум и гвалт. Девчонки все еще таскаются со своими розами, которые они получали сегодня во время почти всего учебного дня. Бретту машет Кара, где они с Грейс сидят чуть пониже места, где мы стоим.
Бретт салютирует нам и удаляется к своей девушке. Мы с Робом находим два свободных места рядом с другими ребятами из команды. На сцене еще ничего не происходит, горят рампы и несколько раз в секунду пробегает какой-то парень, постоянно что-то поправляя.
— Как думаешь, что сейчас будет? — лениво интересуется Роб, вытягивая ноги.
Сидящая перед ним девушка поворачивается и недовольно смотрит на его колени, которые он упер в спинку ее кресла. Роб на это лишь улыбается ей невинной улыбкой.
— Понятия не имею, — пожав плечами, отвечаю я.
— Может про Ромео и Джульетту, — предполагает Роб.
— Ну, может.
— Или какая-нибудь скучная любовная сценка.
— Ага.
— Или…
Девчонка резко разворачивается, взмахнув светлым длинным хвостом.
— Это спектакль про Купидона. Господи, вам совсем плевать, на что смотреть?
Ее горящий и злобный взгляд направлен на Роба. Мы даже съеживаемся. Роб приподнимает руки в защитном жесте.
— Спасибо за информацию. Не нужно так злиться.
Я прыскаю, и девчонка пронзает взглядом меня, от чего я моментально замолкаю. С виду она такая маленькая, но почему-то не хочется с ней спорить. Когда она отворачивается, Роб открывает свой рюкзак.
— У меня есть «Читос».
— Круто.
Мы начинаем шуршать упаковкой, затем грызть чипсы. Девушка снова разворачивается, и мы замираем с полными ртами.
— Вы можете вести себя тише?
— Что в тебя вселилось, крошка? — улыбается Роб, продолжая грызть чипсы. — С парнями нужно быть поласковей. Иначе останешься одна в старшей школе.
Девушка сужает глаза, глядя на него.
— Что-то я не вижу рядом с тобой девушки. Может, тебе тоже стоит быть «поласковей»?
Я снова смеюсь, но в этот раз на меня никто не обращает внимания. Роб не улыбается и даже кажется сконфуженным.
— Смотри свой спектакль, — отвечает он, специально толкнув спинку ее сидения.
Мы еще некоторое время находимся в молчании, прежде чем я тихо говорю:
— А она симпатичная.
Роб смотрит перед собой.
— Не заметил.
Я улыбаюсь, покачав головой. Еще бы он не заметил.
На сцене свет рамп становится приглушенным. Из-за кулис показывается миссис Томас и кричит в микрофон так, что все громко стонут и закрывают уши руками.
— Тишины! Всем убрать гаджеты и еду!
— Боже, — бурчит Роб, опускаясь ниже в кресле.
По всему актовому залу проносится музыка арфы. В свете единственного софита на сцене появляется девушка, одетая в костюм Купидона. Кажется, мы ходим в один класс, но я, к сожалению, не помню ее имени. Приставив ладонь к груди, она начинает громко говорить:
— Я талисман дня всех влюбленных! Но вот стряслась со мной беда. Я потерял все стрелы и теперь не могу пронзать тех, кто не видит свою любовь.
Все парни ржут. Позади меня склоняется Кент.
— Эй, а нам обязательно здесь быть?
— Боюсь, что да, — отвечаю я. — Иначе будут проблемы с английской литературой.
— Вот дерьмо.
Кивнув, я вытаскиваю из рюкзака наушники и подключаю их к телефону. Тем временем девушка на сцене продолжает:
— Одинокие сердца, как много вас. О, где же мои стрелы!
Ржач за моей спиной продолжается, к ним присоединяется и Роб, но я по какой-то причине неотрывно смотрю на сцену, слушая монолог девушки-Купидона и даже не замечаю, как убираю телефон и наушники в карман.
Когда спектакль заканчивается, все выскакивают на сцену на поклон. Среди множества людей на сцене сложно не заметить яркие голубые волосы Эйвери. Она стоит чуть позади всех и нервно оглядывается. Не знал, что она вернулась в театральный кружок. Я продолжаю стоять и смотреть на сцену даже тогда, когда актовый зал начинает слишком быстро пустеть.
На следующий день после тренировки я выхожу из школы и быстрыми шагами направляюсь к своей машине. Сегодня у меня рабочий день, и я уже опаздываю. Тетя Кары меня любит, да и Хорайзон никогда не бурчит из-за моих опозданий, но все же мне не хочется пользоваться их терпением.
На парковке лишь несколько машин. Рядом с одной из них стоит Эйвери. Она кутается в шарф, который плотно обмотан вокруг ее шеи поверх черной воздушной куртки. На ее голубых волосах вязаная шапка, которую она натягивает еще ниже, когда по парковке проносится внезапный порыв ветра.
Естественно я не могу пройти мимо. Совсем недавно мы договорились быть друзьями. Хотя о таком вовсе и не договариваются. Это происходит незаметно. Я думал это просто — быть ее другом. Но я ошибался. Это совсем не просто.
— Привет, — говорю я, засовывая руки в карманы своей куртки-аляски.
Эйвери улыбается. Все еще удивительно видеть ее улыбку.
— Привет. Как ты?
Это обычный и обыденный вопрос. Друзья задают его друг другу, верно? Так почему же мне сложно на него ответить?
— Я в порядке, — все же отвечаю. — А ты?
— Хорошо. — Эйвери тоже засовывает руки в карманы. — Куда так спешишь?
— У меня работа, — отвечаю я.
Эйвери кивает и опускает глаза на ноги.
— О, ясно.
Я тоже смотрю вниз и замечаю ее новые лакированные ботинки, которые по подошве прошиты синими нитями. На моем лице появляется улыбка. Эйвери это замечает.
— Мама, — с улыбкой говорит она.
— Круто.
Мы смотрим друг на друга с улыбками. Может, мне пригласить ее в кино? Чтобы научиться общаться, говорить, о чем угодно. Мне не хватает наших разговоров.
— Ты без машины? — Я начинаю оглядываться в поисках «Тахо».
— Да, — кратко отвечает она.
После всего случившегося я видел ее за рулем «танка» всего лишь дважды. Первый раз, когда она застряла рядом с фермой Хиттера, и второй раз, когда они с Ноем приезжали ко мне и обнаружили у меня дома Ингрид. Я уже собираюсь заикнуться про кино, но внезапно позади себя слышу быстрые шаги.
— Я уже здесь.
Рядом с Эйвери стоит запыхавшийся Уолт Беннет, и слегка нахмурив брови, смотрит на меня. Они дружили, но поругались в прошлом году, когда мы с Эйви были еще вместе. Здорово, что они помирились.
— Не знал, что ты вернулась в театральный кружок, — говорю я.
Эйвери качает головой.
— Ой, нет, я просто немного помогла со сценарием. Уолт попросил.
— Круто. — Смотрю на нее, затем на Уолта, который переминается с ноги на ногу.
— Эм, — он смотрит на нее и снова на меня. — Мы можем опоздать.
Эйвери кивает ему и обращается ко мне:
— Да, мы идем смотреть фильм.
— О, здорово. — Я отступаю назад. — Я на самом деле тоже опаздываю. Ну, увидимся?
Уолт кивает и идет к своей машине. Эйвери все еще стоит на месте и смотрит на меня.
— Да, конечно. Увидимся.
Эйвери идет в кино с Уолтом. Но они ведь и раньше дружили. Почему меня так волнует статус их отношений сейчас? Я уже говорил, что я жуткий эгоист. Ведь все дело в том, что я хочу быть тем, кто будет находиться рядом с ней в тот момент, когда она будет возвращаться. Ведь как бы я себя ни убеждал, что все дело было не только во мне, я все равно виноват. Очень виноват перед ней.
И сейчас Эйвери возвращается, а я не тот, кто ей в этом помогает. Это мучает меня. Но я рад. Рад, что она вновь улыбается, смотрит фильмы, садится за руль «Тахо». Я счастлив за нее, но внутри меня образуется огромная дыра, заполнить которую мне совершенно нечем.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Эйвери
— Давай закажем еще? — предлагает Уолт, отодвигая учебник в сторону.
Я смотрю на наши пустые тарелки и стаканы. Вообще-то мой желудок уже достаточно наполнен, но я очень долго не ела блинчики «Маки».
— Давай.
Уолт расплывается в широкой улыбке и подскакивает с сиденья.
— Я даже сам принесу.
Я смотрю ему вслед и не могу удержаться от улыбки. Даже не знаю, как так вышло. На данный момент, Уолт — единственный человек, с кем я могу быть самой собой. То есть той, которой я стала. Уолт не смотрит на меня, словно я новичок в школе. Бывают моменты, когда он шутит, как прежде, но тут же замолкает, в ожидании моей реакции. Я делаю вид, что не замечаю этого. Мне нравится вспоминать наши шутки и смеяться над ними. К тому же прошло не так много времени. Всего несколько месяцев. Но как же они изменили нас всех.
С Карой и Грейс все еще туманно. Им сложно принять меня, но они пытаются. Я не хочу себя навязывать, мне неловко о чем-то говорить, нужно еще время и это нормально. Так говорит доктор Бордман, к которому я все еще хожу.