Утром, услышав громкое пение птиц, я решила прогуляться до школы пешком. Выйдя из дома слишком рано, я сделала крутой поворот через улицу к парку. В такое время здесь практически никого нет. Только разносящиеся над головой птицы, редкие прохожие, спешащие на работу и белки, перепрыгивающие с ветки на ветку.
Поддев носком ботинка маленький камешек на гравийной тропинке, извивающейся между деревьями, я подкидываю его, словно мяч. Мое настроение всё еще странное и меланхоличное. Но оно отличается от того, что я чувствовала совсем недавно, хотя его можно было описать точно такими же словами.
Тогда внутри была пустота, безразличие ко всему происходящему. А сейчас это тревога, множество мыслей. И они не кажутся такими, какими казались тогда. Словно выхода нет. Сейчас я думаю, что все пройдет. Что невозможно всегда думать о хорошем. И вовсе не страшно, что иногда тебе грустно. Это нормально.
Внезапно у меня возникает немного странное желание. Остановившись и оглянувшись по сторонам, я вынимаю руки из карманов пальто и начинаю медленно танцевать под песню. Сначала в ход идут лишь руки, которые я расставляю в стороны, словно это крылья. Закрыв глаза, я и вовсе забываю, где нахожусь. Я начинаю кружиться все также с расставленными в стороны руками, при этом незамысловато танцевать и даже припевать.
«Все синее. И мое небо, и мое настроение, и мои волосы», — мысленно заменяю слова.
В этот самый момент я переношусь в другое место. Из страны меланхолии в страну восторга. Но этот восторг уходит в сторону, когда я прихожу в школу и вижу Уолта. Он сидит на трибунах, где мы обычно сидим вместе. Не стоит тянуть.
Он замечает меня, когда я поднимаюсь к нему. Уолт вынимает из ушей наушники и улыбается. Но в его темных глазах присутствует осторожность.
— Привет.
— Привет. — Я сажусь рядом с ним и, засунув руки в карманы, смотрю на пустые трибуны перед собой и на стадион, по которому бегают двое парней.
Боковым зрением я вижу, что Уолт смотрит на меня. Я не решаюсь заговорить, и это мне не нравится.
— Кажется, — начинает Уолт, едва слышно вздохнув, — я понял.
Теперь я к нему поворачиваюсь. Он опустил голову и смотрит на свои руки, в которых вертит телефон.
— Прости, — наконец, говорю я. — Но это… было бы странно. Ты и я. Мы всегда дружили. Я не испытываю к тебе других чувств, кроме дружеских.
Ну, вот теперь мне намного легче. И пусть груз вины давит на плечи, он не такой сильный. Ведь я не могу себя заставить чувствовать что-то определённое. Это то, что есть.
Уолт кивает и кивает, продолжаю смотреть на телефон. Его пальцы быстро и ловко крутят его.
— Спасибо, что сказала правду. — Он поднимает голову и смотрит на меня.
Он ожидал или надеялся на что-то другое. Тяжесть на плечах становится чуть тяжелее.
— Извини.
Уолт вздыхает и вновь кивает.
— Не извиняйся. Я ждал такого ответа.
Боже, ну зачем я ему нравлюсь? Это все усложняет. Чувства всегда все усложняют.
Я беру его за руку и сильно сжимаю.
— Обещай, что не отдалишься от меня.
Уолт сжимает мою руку в ответ.
— Обещаю. Я больше не хочу совершать ошибок.
Мы все этого не хотим. Но проблема в том, что мы будем совершать ошибки снова и снова.
После уроков меня забирает Мел, и мы едем в салон красоты рядом с торговым центром. Я впервые согласилась пойти к профессионалу. Все свои эксперименты над волосами я проделывала сама, и это, естественно, имеет последствия, которые не радуют.
— Н-даа, — протяжно произносит девушка-мастер, когда я устраиваюсь в удобном кресле.
Я смотрю на нее через отражение в зеркале.
— Все так ужасно?
Девушка сдувают с лица, выбившуюся из светлого пучка на затылке, прядь.
— Ну, в общем, все не так плохо, — добродушно отвечает она, взбивая мои волосы. — При таком количестве окрашивания, ты неплохо за ними ухаживала.
Я горделиво вздергиваю подбородок, посмотрев на Мелинду, которая сидит у стены и листает журналы. Она только вздыхает.
— Это не отменяет того факта, что вскоре ты можешь остаться без волос.
Девушка смеется, продолжая что-то делать с моими волосами.
— Так все говорят, но это неправда. При правильном окрашивании и соответственном ухаживании после, можно краситься сколько угодно.
— Что мы можем сделать сейчас? — интересуюсь я.
Девушка (на бейджике написано «Рокси») наклоняется и, приподняв мои волосы, смотрит на меня в отражении.
— А что бы ты хотела?
Несколько секунд я раздумываю.
— Уж точно не родной цвет.
Рокси улыбается.
— Поняла.
Через полтора часа мы с Мел выходим из салона. Я чувствую себя обновленной, как и каждый раз, когда меняю цвет волос. Но в этот раз все немного по-другому. Рокси предложила вариант, который меня более чем устроил. Она обрезала мне сухие кончики, практически не убрав длину. Затем нанесла краску, а после смывки я не смогла не охнуть восхищенно. Профессиональная краска просто чудо. Мой цвет теперь кристально синий. Как лазурит. Но я бы сравнила этот цвет с китом. В этих синих волнах можно увидеть тонкие прядки цвета индиго и даже голубого. Некий градиент. Правда, едва заметный. Чтобы не мучиться с отросшими корнями, Рокси предложила выкрасить несколько дюймов от корней в естественный темно-русый, который теперь плавно переходит в синий. Такой эффект мне понравился. Выглядит так, словно корни отросли, но при этом это не выглядит ужасно и дешево.
— Нам нужно купить тебе джинсы под цвет твоих волос, — заявляет Мел, когда мы идем вдоль тротуара.
Ослепительное весеннее солнце приятно греет кожу.
— Таких джинсов у меня полно, — говорю я. — Хочу купить синие кеды.
— Ой, здорово.
Мы идем быстро, переговариваясь между собой, и не смотрим по сторонам.
Внезапно я наталкиваюсь на кого-то, и этот кто-то громко охает.
— Эйвери. — На меня смотрит улыбающийся Мейсон, приподняв стаканчик с кофе. — Я едва не обжег тебя.
— Прости, — запыхавшись, произношу я, глядя на его высокую фигуру. — Привет.
— Привет. — Мейсон переводит взгляд с меня на Мел.
Мел, улыбаясь, протягивает ему руку.
— Мелинда, тетя Эйви.
Мейсон снова улыбается.
— Очень приятно, а я Мейсон.
— Откуда вы друг друга знаете? — Мел смотрит на меня, при этом бросая весьма заинтересованные взгляды на Мейсона. Мне хочется пихнуть ее.
— Мейсона все знают, — фыркаю я.
Он улыбается, качнув головой.
— Классный цвет.
— Спасибо.
Обожаю, когда о моих волосах хорошо отзываются.
— А мы с Энтони ездили к какому-то парню неподалеку.
Тут за его спиной, из маленькой кофейни появляется Энтони. В одной руке он держит небольшую коробку, а в другой какой-то большой кейс или футляр.
— Мог бы помочь, — пыхтит он, затем поднимает голову и видит нас.
В солнечном свете его рыжие волосы становятся невероятно яркими. Они даже просвечивают красным.
Он удивленно смотрит на меня, на Мел, затем снова на меня.
— Господи, идеальный цвет.
Все мое тело накрывает огромная волна тепла.
— Спасибо.
Наш зрительный контакт прерывает Мел.
— Энтони, какой ты рыжий.
Они виделись только один раз, и Энтони был в шапке.
Вот теперь я ее пихаю локтем.
Энтони смеется, поставив перед ногами кейс.
— Что это? — интересуюсь я.
— Только, пожалуйста, — вмешивается Мейсон, не давая Энтони ответить. — Никому не говорите, что мой брат ботаник.
Мелинда смеется, хлопая длинными ресницами. Она что…? О, господи.
— Это телескоп, — догадываюсь я, присмотревшись.
Энтони смущенно кивает.
— Купил с рук у какого-то парня. Он у него валялся на чердаке.
Мейсон театрально фыркает, покачав головой. Мелинда снова хихикает.
— Это здорово, — восхищенно произношу я.
Энтони не сводит глаз с моих волос.
— Ладно, мелкий, нам пора, — произносит Мейсон, забрав у Энтони коробку поменьше. — Был рад увидеться, Эйви. Ноэлю привет. Мел, — он пожимает руку Мел, и та расцветает, — был рад познакомиться.
— Увидимся, — Энтони медленно идет за кузеном.
— Да, — говорю я.
Мел берет меня под руку и тащит по тротуару. Я оглядываюсь и вижу, как Энтони тоже оборачивается.
— Боже мой, почему ты мне не говорила, что у Энтони есть ТАКОЙ брат? — тараторит Мел.
— Они двоюродные, и вообще, — я бросаю на нее осуждающий взгляд, — у тебя есть Райан. Вы живете вместе. Как ты так можешь?
Мел никак не задевает мое осуждение. Ее светло-русые волосы, постоянно собранные в пучок, подпрыгивают от того, как она пружинисто шагает на высоких каблуках.
— Ты еще такая наивная, — беспечно говорит она. — Я люблю Райана, и ни на кого его не променяю. Это просто невинный флирт, это не значит, что я готова прыгнуть к нему в постель.
Я морщусь, а Мел продолжает:
— Я просто заметила привлекательность Мейсона, я же не слепая и женщина, в конце концов. К тому же, у меня есть подруга, с которой я хочу его познакомить.
— Ты серьезно?
— Конечно. Он такой милый. Как и твой Энтони.
Хорошо, что Мел не видит, как я краснею. Я чувствую жар от ушей, медленно расползающийся по лицу после произнесенного слова «твой». Вообще-то давно уже нет. Но мне почему-то не хочется ее поправлять.
— Кажется, у Мейсона уже есть девушка.
Мелинда ухмыляется.
— Не страшно. Так ты поможешь мне устроить встречу?
Я слишком интенсивно мотаю головой.
— Ни в коем случае. Не втягивай меня в свое сводничество.
Мы продолжаем спорить, идя по улице, пока не звонит Хелен и не говорит, что приехал папа.
Мы ждали его в субботу или, в крайнем случае, в пятницу вечером. Но вот он здесь. Но обычного возбуждения и гудящего волнения «папа дома» на этот раз нет. Разве что от Ноя.
За ужином слишком тихо. Хелен вообще молчит. Папа спрашивает нас с Ноем про школу, говорит о работе, но осторожно, лишь бы не молчать.