Раздумывая, я тру подбородок. На нем уже появилась щетина.
— Магия Ноэля?
Эйв кивает.
— Именно. Не знаю, как ему удалось.
— Ну, я не удивлен. Твоему брату много чего удается.
— Верно, — грустно усмехается Эйвери. В ее карих глазах скользит что-то еще, чего я не могу угадать. — Знаешь, что самое паршивое в этой дурацкой истории?
Я снова тру подбородок.
— То, что твоя лучшая подруга тебя подкалывала?
— Нет, — отрицательно качает головой Эйв. — Это был единственный раз, тогда в «Маки».
— Тогда что?
— Меня вырвало прямо на сцене, при всех. В девятом классе. А Киру Джелинджер в кафетерии в четвертом. Но ее до сих пор называют «блевоткой», потому что за нее никто не заступился. — Она выдыхает и опускает глаза. — Я тоже это делала. Тоже ее дразнила и смеялась. Даже после того, как опозорилась сама аналогичным образом. Но я предпочитала делать вид, что этого не было, а с ней было. Мне так противно от самой себя. Я гадкая. — Затем она смотрит на меня. — Не понимаю, что ты во мне тогда нашел.
Покорившись непонятному (хотя, что я говорю, вполне себе понятному) импульсу, я двигаюсь по дивану ближе к Эйв. Наши локти соприкасаются на подголовнике.
— Нам всем за что-то стыдно. Думаешь, я не дразнил и не издевался?
— Ты? — недоверчиво переспрашивает Эйв.
Я киваю, двигаясь еще ближе. Если бы она не двинулась тоже, я бы отступил. Но Эйвери тоже подчиняется этому импульсу. Таким образом, мы оказываемся очень близко друг к другу. Я чувствую запах ее земляничного шампуня.
— В прежней школе такое было, — вяло договариваю я, вспоминая.
Нужно было не отставать от парней, чтобы не показаться слабаком.
— И ты гадкий, — с улыбкой говорит Эйв.
Я тоже улыбаюсь ей.
— Мы оба гадкие.
И вновь нас окутывает дымкой комфортного молчания. Мне хочется спросить про колледж, но отчего-то этот разговор сейчас кажется немного неуместным. Мы вроде как открываемся друг другу. По-новому.
— Мы… — выдыхает Эйв, и я чувствую ее дыхание со вкусом конфет, — близко.
— Да.
Я прикрываю веки и приказываю своему телу отодвинуться. Но оно не повинуется приказу разума. Совершенно.
Наши глаза встречаются.
— Не надо, — говорит она. — Мы все испортим.
— Испортим, — почти шепотом подтверждаю я, но тянусь к ее губам.
Это едва заметное касание губ. Но мое тело реагирует так, словно его окатили кипящим маслом. Мне нужно больше. Медленно я запускаю пальцы в ее волосы.
— Это будет уже не дружба, Энтони, — произносит Эйв.
Но я не убираю руки и не отстраняюсь. Мне надоело быть сильным.
— Тогда прекрати это, — произношу я. — Убери мои руки и скажи «хватит». Сделай это, Айва, потому что я не в силах.
Взгляд Эйвери становится твердым. До этого ее зрачки метались, но сейчас она смотрит мне в глаза.
Она не сделает того, о чем я прошу. Она не сделает.
Я тем более.
Дальше только так: мои губы на ее губах, ее губы на моих губах, дрожащие пальцы в волосах, судорожный всхлип, отчаянный стон, звук упавшей книги на пол.
Это глоток воздуха, это тепло после мороза, это то, чего я так долго желал и в чем отчаянно нуждался. Невероятно, сколько может принести один лишь поцелуй. Ее поцелуй.
Кажется то, что было между нами в прошлом году и не было вовсе. Сейчас мы словно впервые это делаем.
Мы не говорим, потому что наши губы очень заняты. Я думал, что это ограничится лишь поцелуем, но ошибался.
Дальше только так: комната Мейсона, кровать, ее мягкая теплая кожа, скользящие по ногам шорты и джинсы, упавшая в угол спальни футболка, безумный поиск защиты в ванной и прикроватной тумбочке. Мои руки на ее ребрах — ее руки на моих.
Невозможное стало возможным. У меня пропало желание анализировать свои поступки, да и откуда сейчас взяться этому желанию, когда мое тело говорит за меня. Но ведь…
Нет, это не так. Это хочет не только тело.
Дальше только так: звуки тихие и приглушенные. Ее кожа, ее кожа…
Дальше только так: ничто в мире больше не важно.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Эйвери
Наконец-то этот день закончился. Хотя, постойте, только три часа дня.
Я прислоняюсь лбом к входной двери, как только вхожу в дом. Ну, по крайней мере, самая трудная часть дня позади. Мое тело больше не кажется прежним. Оно словно мне не принадлежит. И это так странно. Я все еще чувствую прикосновения Энтони, в носу все еще стоит его запах.
Мы…
Боже, что мы наделали?
Вот только сейчас самобичевание ничего не решит. И мои побеги от Энтони весь учебный день тоже.
Вчера, после того, как мы наконец-то, отлепились друг от друга, мы молча лежали, глядя в потолок и каждый по-своему осознавал, что сейчас произошло. Было мило и приятно, когда Энтони гладил меня по спине. И ему было приятно, когда я, поднявшись и нацепив майку, наклонилась и поцеловала его в щеку.
Мы оба этого хотели и прекрасно осознавали, что делаем. Я не знаю, как еще это объяснить. Просто это произошло и все.
Он хотел мне что-то сказать, но я сказала, что мне нужно уехать. Всю ночь я не могла заснуть. Я даже не принимала душ. Мое тело уже забыло, как к нему он прикасался. И это повторилось.
— Эйвери, ты в порядке?
Вздрогнув, я отхожу от двери и заглядываю в гостиную. На угловом диване расположились Хелен и Мелинда с бокалами в руках. Обе в джинсах, босые.
Я смотрю на их полные бокалы.
— Три часа дня.
Мелинда пожимает плечами.
— И что? Я вообще с самого утра пью.
Поставив бокал на кофейный столик, Хелен опускает ноги на пол. Она внимательно меня изучает. С нашего прошлого разговора мы заметно сблизились. Она не ушла. Но я все еще боюсь, что она это сделает.
— Что такое? — интересуется она, не сводя с меня пристального взгляда.
— Н-ничего.
Теперь включается и Мел.
— Топай сюда. — Она хлопает по свободному месту рядом с собой.
Я снимаю куртку, стягиваю кеды и послушно приземляюсь рядом с ней. Они обе жду от меня ответа. Но что я им скажу? Правду? Я никогда не была настолько откровенна с ними обеими.
— Ты с утра сама не своя, — замечает Хелен, снова взяв бокал.
Я поднимаю на нее глаза.
— Ты останешься? У меня нет сил гадать. Просто ответь: да или нет.
Она отводит взгляд. На ее лице появляется растерянность.
— Эйви, — вмешивается Мел. — Это все очень сложно.
— Знаю, — тихо добавляю я.
— Я никуда не уеду, — твердо заявляет Хелен.
Мы с Мел синхронно поднимаем головы и смотрим на нее. Хелен улыбается нам, затем полностью осушает бокал вина.
— Но твоему отцу придется несладко со мной некоторое время.
— Да, детка, — щелкает языком Мел.
Я прячу улыбку, выгнув бровь.
— И что ты хочешь сделать?
Хелен пожимает плечами, отбросив назад распущенные волосы.
— Ну, во-первых, я хочу туфли от Джимми Чу. Ну а там, посмотрим.
Начинается типичная женская болтовня про туфли, и я на какой-то момент выпадаю из диалога. Главное я уже слышала. Остальное не очень-то и важно. Я уверена, они справятся.
— Теперь твоя очередь, — внезапно говорит Мел.
Я недоуменно смотрю на нее.
— В каком смысле?
Она закатывает глаза.
— Мы несколько раз спросили: что у тебя происходит?
— Эм, да ничего. Мне нужно собираться к доктору Бордману. Просто думала об этом, вот и все.
— Где ты была вчера вечером? — взгляд и тон Хелен дают мне понять, что она догадывается о чем-то.
Я складываю руки на груди.
— Мы с Энтони в паре по английской литературе. Мы вместе готовим проект и все.
— Ты чего злишься? — фыркает Мел. — Мы даже не спросили про Энтони.
Я прикусываю губу. Они с мелкими ехидными улыбками за мной наблюдают.
— Хорошо, — сдаюсь я. — Кое-что произошло.
Хелен двигается вперед.
— В каком смысле, Эйвери?
— Ну…
— Они переспали.
Мы уставились на Мел, которая беспечно потягивает вино.
— Что? Вы же занимались сексом, когда встречались, да? Или нет? Да что?
На лице Хелен замешательство, ну а я покрываюсь красными пятнами.
— Не думаю, что стану с вами это обсуждать.
— Значит, я права.
— Ты ничего не знаешь.
— О, милая, на твоем лице все написано.
— Тихо, — резко говорит Хелен, затем смотрит на меня. — Это правда?
Под торжествующий вопль Мел я киваю.
— Да, но…
— Что? — Хелен участливо берет меня за руку. — Вы предохранялись?
Я снова вспыхиваю.
— Конечно.
— Ладно. Это самое главное. — Она выдыхает и пару секунд смотрит на свою сестру, словно ища подсказки. — Хорошо. Э-э, что ж, вы теперь снова вместе?
— Нет, — тут же отвечаю я. — Нет. Это как-то произошло.
— Как-то? — насмешливо переспрашивает Мел.
Я бросаю на нее уничтожающий взгляд.
— Да, — шиплю я. — Даже не знаю, как объяснить. Я словно что-то почувствовала с ним, но потом… не знаю. Мне страшно. Зачем нам снова все портить? Мы ведь только начали нормально общаться.
— Дорогая, вы уже все испортили, — снова вмешивается Мел.
Даже не собираюсь спорить. Она права.
— Ты запуталась, — мягко говорит Хелен, заправляя прядь моих волос за ухо. — Уверена, Энтони все еще что-то чувствует к тебе, но если хочешь моего совета…
— Очень хочу, — горячо произношу я. Потому что я действительно запуталась.
— Не спеши. В прошлый раз вы расстались и много чего произошло. Я не говорю, что он виноват. Нет. Вы оба были ко многому не готовы. Сейчас прошло не так много времени, Эйв. Тебе только-только стало легче, не бросайся с головой в омут. Но, — ее голос становится тверже, — если ты что-то чувствуешь, если хочешь быть рядом с ним, то не жалей о сделанном.
Некоторое время я обдумываю ее слова.
— Наверное, если бы я хотела этого по-настоящему, то есть быть с ним, я бы чувствовала радость или облегчение, не знаю. Но уж точно не этот хаос.
— Да, наверное, — кивает Хелен.