«Еще как», — думаю я. — «Вчера мы кое-что сделали. Кое-что совсем не дружеское».
— Да, но мы стараемся.
Возможно, я ей расскажу. Но не сейчас. Где-то внутри меня пищит маленький предательский голосок: вдруг она по секрету расскажет Ингрид. Не хочу, чтобы Ингрид знала мои секреты.
«Прекрати».
Перед тем как уйти, Роуз кивком головы указывает на мои волосы:
— Идеальный цвет.
Я расплываюсь в очередной искренней улыбке. В последнее время я слишком часто это слышу. И это идеально.
Энтони заглушает двигатель, когда останавливает «форд» на обочине возле моего дома. Теперь салон освещает лишь подсветка на приборной панели, освещая его серьезное и озабоченное лицо. Я уже чувствую, что разговор будет не из приятных. Однажды у нас уже был подобный, и он оставил шрам на моем сердце.
— Эйв, я не знаю, как начать, — произносит Энтони, вздохнув. — Черт, чувствую себя таким слабаком.
— Перестань, мне тоже сложно.
Он потупляет взгляд, но затем все же смотрит на меня.
— Скажи, что ты думаешь о том, что вчера между нами произошло?
Я смотрю на него в ответ.
— В том-то и дело. Я не знаю, что думать.
Внезапно я обретаю твердость и смелость и продолжаю:
— Если ты боишься сказать мне, что ничего не выйдет, не бойся. Хватит уже думать о том, как я отреагирую. Я в порядке. Это не то же самое, что было в прошлом году. Здесь другая ситуация. Я ничего не придумываю. На самом деле я… знаешь, я тоже так думаю. Ничего не выйдет.
— С чего ты решила, что я так думаю? — резко спрашивает он.
В его тоне проскользнула сталь.
Я удивленно смотрю на его лицо, выражение которого очень серьезное.
— Но я так подумала. Судя по тому, что ты не знал, как начать.
Я все верно поняла. Ведь так? Но Энтони опускает на руль голову.
— Эйв, — тихо говорит он. — Ты не права. Но я не виню тебя. Что тебе еще думать, если вспомнить наш разрыв? Ты уже разочаровалась.
Боль в его голосе меня пугает. Я не ожидала это услышать, поэтому продолжаю молчать, когда он поднимает голову и продолжает:
— Ты правда так считаешь?
— Как?
— Что между нами ничего не выйдет?
— Энтони, я…
— Просто ответь. Честно.
Я смотрю на свои колени.
— Правда. И это не потому, что было в прошлом году. — (Он издает недоверчивый ироничный смешок). — Ну, может отчасти. Но суть в том, что я не готова. Не готова погрузиться в отношения. Ты должен сам это понимать.
Энтони смотрит в ветровое стекло, на темную тихую улицу. В свете фонарей заметна вечерняя дымка.
— В том-то и ирония, что я все понимаю. И в твоей и в моей семье сейчас происходит нечто важное, скоро школа закончится и все в этом роде. Да, я понимаю, но… — Он замолкает на несколько секунд, — Если честно, я надеялся, что мы попытаемся.
Нет, я никогда не думала, что услышу от него подобное. Серьезно. Меня разрывает на части. Какая-то из этих частичек отчаянно хочет попытаться, хочет быть с Энтони. Но все остальные мыслят более рационально.
Кого мы хотим обмануть?
— Прости. — Это все что я могу сказать.
— Нет, — качает головой Энтони. — Не извиняйся, ведь ты права.
Я кладу руку на ручку двери и смотрю на него. Он смотрит на мою руку.
— У нас все будет хорошо, правда?
Он отвечает не сразу.
— Это единственная правда, в которую я верю.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Энтони
Апрель
Хоккейный сезон нашего школьного округа подошел к концу. И я вздохнул с облегчением. Теперь можно посвятить гораздо больше времени любимому занятию. Когда на улице стало еще теплее, я перенес свой телескоп на чердак и теперь торчу там. Мама думает, что это мой протест против их развода (который, кстати, затягивается). Но всё совсем не так. У меня нет желания протестовать. Кто я такой, чтобы указывать людям, как им жить? Тем более своим родителям.
По всему чердаку разбросаны мои вещи: это справочники, подвижная карта звездного неба, старый и новый ноутбуки. Еще я принес проектор, но кажется, я его сломал, когда случайно уронил. Иногда я засыпаю на брошенном в углу матрасе.
И самое главное: ни у кого сюда доступа нет. Мама как-то попыталась, но я сменил замок и ношу ключи с собой. Для меня это важно. Даже ребят я сюда не вожу. Об этой части моей жизни им ничего не известно.
Сидя на самых верхних трибунах, я практически не слежу за игрой. Я жую жвачку, которую мне проспорил Бретт и листаю ленту в Инстаграме. Роб решил попробовать себя в качестве баскетболиста, ведь хоккейный сезон закончился, и прямо сейчас он с нашей школьной командой носится по корту.
Оторвавшись от экрана телефона, мой взгляд падает на нижние трибуны сбоку. Эйвери сидит между Уолтом и Розали. Она смеется. Здорово, что они с Розали снова дружат. Словно не было этих уродливых месяцев.
В эти выходные в городе пройдут ежегодное весеннее родео и ярмарка. В прошлом году я впервые увидел родео, хотя многие местные над этим лишь посмеиваются. Тем не менее, с близлежащих ферм привозят лошадей и устраивают соревнования, на которые приходит посмотреть весь город.
Мейсон заявил, что я должен помочь ему починить крышу именно в этот день.
— Успеем до ярмарки.
Но мы даже и не начинали. Вместо этого, Мейсона вызвали на работу, а я поехал смотреть родео.
После разговора с Эйвери в машине у меня появилось чувство незавершенности. Это ужасное чувство. Теперь стыд меня грызет еще больше и больнее, буквально разжигая внутренности. Вот что чувствует человек, когда его бросают. Когда ему говорят, что больше не хотят с ним отношений.
Вот что чувствовала Эйвери.
Соль в том, что это не было ее местью. Она была спокойной и рассудительной. Она больше ничего ко мне не чувствует. А я же наоборот. И это совершенно новое для меня чувство. Не то самое, что было в прошлом году. Совсем не то самое. Я влюбился в Эйвери Хейз заново, по-новому. Да, черт меня дери, я влюбился в нее!
Я рассказал об этом целым трем людям. Это Ноэль, Роб и Мейсон. Ноэль лишь фыркнул, затем рыкнул, но после облегченно вздохнул и сказал: «В этот раз я надеру тебе задницу, в случае чего». Это было так мило. Роб тоже не удивился, он просто сказал, что я идиот, раз сижу на заднице и ничего не предпринимаю.
И вот снова про мою задницу.
Мейсон долго читал мне нотации о том, что я использовал его кровать. И это мне нужно было искупить починкой его крыши. Но после он сказал, что мне лучше ей об этом сказать. Взять и сказать: «Привет. Я люблю тебя».
Прошло достаточно времени и не то чтобы я надеюсь, что она передумает, но мне нужно ей это сказать. Вот и всё.
А что вообще значат эти слова? Я никогда их никому не говорил. Но если хочется сказать, значит, нужно говорить. Это похоже на то, когда у тебя что-то очень сильно чешется и нужно срочно почесать, тогда станет легче, даже кайфово. Это все на что способна моя фантазия, чтобы описать то, что у меня внутри.
Ярмарка проходит в самом историческом месте города — в парке, там, где находится знаменитая отметка «Миля „0“». В воздухе ощущается настоящее весеннее тепло. Близость Аляски не дает о себе знать так, как зимой.
Весь день мы шныряем по парку просто так, то тут, то там, участвуя в конкурсах или таращась на различные выставки. Ближе к вечеру становится заметно прохладнее, и я надеваю рубашку. Моя машина сегодня у Мейсона, так как с его «что-то не так» — как он выразился. Чем больше я брожу среди веселящихся людей, тем больше мне хочется урезонить свой быстрый пульс и скачущее сердце. Я видел Эйв сегодня. Она как обычно улыбнулась мне и помахала рукой в знак приветствия. Сегодня она работает на одном из аттракционов оператором, как и многие ребята из школы. Это хорошая и веселая подработка для тех, кто хочет потратить этот заработок в бутике или в «Маки».
В какой-то момент я остаюсь один, так как парни исчезают в разных направлениях, и звоню Мейсону. Это уже мой пятый звонок, на который он не отвечает.
— Черт, чувак, — бормочу я и продолжаю названивать.
Он обещал подогнать мою машину, мне не совсем хочется идти до него пешком. Это не так уж и близко.
Я прохожу мимо аттракциона «Океан» уже не в первый раз. И только один раз она меня заметила. Но сейчас солнце уже садится, желающих прокатиться все меньше, и поэтому у Эйв больше времени, чтобы оглядеться. Когда она замечает меня, то снова улыбается. Она выглядит забавно в белой футболке с флагом города, которая заправлена в короткие, открывающие лодыжки, широкие клетчатые штаны с высокой талией. На распущенных синих волосах красуется кепка с пропеллером.
Я не могу удержаться, чтобы не покрутить его, когда подхожу. Эйв игриво морщит нос.
— Не могу вспомнить, на какого мультяшного персонажа ты похожа, — заявляю я.
Эйв хмыкает, опираясь одной рукой на железное ограждение. Позади нее несколько детей, которых до сих пор не отвели домой, катаются на железных ярко-синих дельфинах. Кажется, Эйв не просто так выбрала именно этот аттракцион.
— Обеликс? Чарли Браун? Ой, нет, я Вжик.
Рассмеявшись, я склоняю голову и смотрю на нее. После того разговора мы не делали вид, что его не было. Но и не вспоминали, когда работали над проектом. Кстати, нам скоро его сдавать, а мы в последнее время его запустили. Это моя вина. Иногда я переносил наши встречи из-за работы.
Позади крик становится громче. Эйв смотрит на наручные часы и открывает железную дверцу. Я стою и наблюдаю за тем, как она интересуется о чем-то у детей, болтает с их родителями и постоянно улыбается. Она стала чаще это делать. И я не имею в виду тот период. Она и раньше не так часто улыбалась. Я имею в виду так, как она делает сейчас. Так, словно весь мир — это Диснейленд, будто вокруг поющие птички и сверкающие светлячки. Словно нет проблем, и никогда не будет. Не совсем подходящее описание, но я уже упоминал, что моя фантазия так себе.