Еще Роуз рассказала, что Ингрид познакомилась в интернете с каким-то парнем, который работает в торговом центре, и сбегает к нему по ночам из дома.
Не то чтобы Роуз сплетничала. Она никому об этом не рассказала кроме меня. Потому что, как бы мы с Ингрид друг к другу не относились, мы втроем когда-то тесно дружили. И я не хочу, чтобы Роуз разрывалась. К счастью, сейчас, похоже, Ингрид все равно.
Ингрид хватает полотенце и идет к душевым. У меня больше нет сил молчать.
— Ингрид.
Она останавливается так резко, что это почти могло бы выглядеть комично. Вопросительно на меня посмотрев, она продолжает молчать. Ее темные волосы стали длиннее. Я не особо присматривалась к ее внешности с тех пор, как мы перестали дружить, но сейчас я вижу, что Ингрид стала больше ухаживать за собой. Она всегда была красивой, и парни обращали на нее внимание. Я стараюсь не включать сюда Энтони, потому что у них ничего и не было. Он рассказал мне, что именно было, так что я практически осталась удовлетворенной этим рассказом. Он бы не стал мне лгать.
— Ты ждешь от меня извинений? — вдруг спрашивает Ингрид, пристально на меня посмотрев.
Я устало улыбаюсь.
— Нет. Я просто хотела сказать, что… черт, я даже не знаю, что хотела сказать. Меня раздражала тишина.
Она смотрит в сторону, прежде чем пожать плечами.
— Ну, вот парой фраз мы и обменялись.
— Фантастика, — невесело отвечаю я, складываю толстовку в рюкзак. Сегодня на улице жарко.
— Если ты ждешь извинений, я не стану этого делать, — говорит Ингрид.
Зачем она это повторяет? Словно убеждает саму себя.
— Я их и не жду.
— Ты же считаешь, что это я разрушила нашу дружбу.
Последнее слово она произнесла с таким презрением, что мне становится противно. Видимо, этого эффекта она и добивалась. И зачем я с ней вообще заговорила? Чего ждала? Радостного воссоединения лучших подружек?
Пф, бред. Похоже, мы никогда и не дружили по-настоящему.
— В общем-то, да, — честно отвечаю я. — Именно так я и считаю.
Она какое-то время молча рассматривает шкафчики, затем снова смотрит на меня.
— Что ж, с возвращением.
Но искренности в ее словах совсем нет.
— Спасибо, — спокойно отвечаю я.
— Зачем ты вообще со мной заговорила, Эйв?
Я забрасываю рюкзак на плечо и смотрю на нее в ответ.
— Понятия не имею. Но знаешь, было неплохо поставить точку.
— Наверное, — безразлично отзывается Ингрид.
— И все же, — я делаю несколько шагов по направлению к двери и останавливаюсь, — все было не так плохо. Помнишь наши ночевки со «скитлс» и молоком? Роуз однажды вырвало от этой дряни, и мы убирались полночи.
При этом воспоминании губы Ингрид дергаются в непроизвольной улыбке.
— Ты всегда могла прийти ко мне, когда становилось невыносимо, и ты это делала, — продолжаю я.
Как она плакала, когда ругалась с мамой и обнимала меня. Несмотря на ужасную ситуацию, это приятные воспоминания.
— Когда мы поссорились, ты оказалась права лишь в одном.
— И в чем же? — наконец, Ингрид подает голос.
— В том, что Роуз я любила больше.
Сразу как-то становится легче. Словно я сбросила с себя лишний груз. Когда мы дружили, я даже чувствовала вину, что с Роуз мне находиться комфортнее, чем с Ингрид.
— И лишь за это я прощу прощения, хоть это и не было в моей власти.
Ингрид смотрит в пол. На ее лице растерянность, но она быстро берет себя в руки. Вздернув подбородок, она смотрит мне прямо в глаза.
— Ну, а мне не за что просить прощения.
Кивнув, я иду к двери.
— Тогда нам больше нечего сказать друг другу.
Для Грейси мы купили около пяти пар колготок в сетку, которые она постоянно носит под джинсами и комплект нижнего белья по скидке, который выбрала Кара. Грейс осталась довольной.
Когда мы только пришли, мне с трудом удавалось игнорировать взгляды Энтони, но спустя полтора часа я уже с этим смирилась. Да и Роуз от меня не отходит. Мы постоянно болтаем и смеемся.
Мама Грейс украсила кухню шариками и бумажными гирляндами, на что Грейс лишь закатывает глаза каждый раз, когда заходит на кухню, чтобы налить кому-нибудь выпить или взять воду. На ней короткая юбка и топ, что в стиле «няшной порочной Грейси», как называет ее Кара.
В самом центре гостиной на широком диване расположились Кара, Грейс, Роуз и я. Все остальные веселятся, танцуют, ходят взад-вперед. Но мы вчетвером взираем на все происходящее, словно королевы на троне. Так уже было. Веселый смех подруг, болтовня про парней, Кара уже дразнила Роуз, Грейси хлопала ресничками и рассказывала о том, как целовалась в туалете во время урока с парнем, имя которого она пока не скажет. Я уже падала на колени своих подруг, распластавшись на диване.
Все это уже было.
Но что самое странное — то, что происходит сейчас, почти то же самое, но это не повторяется. Потому что мы уже другие. Я уже другая. Я больше не буду делать гадости, не буду сплетничать, я не считаю себя лучших других. Я просто обожаю этих людей, которые улыбаются мне по-настоящему.
Это огромный шаг. Как же хорошо, что он сделан. Это было трудно. Старшая школа вообще трудное испытание, если что. К счастью, мы все его уже почти прошли.
Внезапно в доме возникает какая-то странная тишина, слышно только музыку, но голоса стихли. Грейс поднимается с дивана и идет по направлению входной двери. Там в небольшом холле толпятся несколько незнакомых парней, и когда они входят в гостиную, становится понятно всеобщее удивление. Грейс округляет глаза.
— С днем рождения, Грейс, — произносит Коул, улыбнувшись и протянув ей небольшой букет роз.
Он выглядит намного старше со времен школы. Стал шире в плечах и выше. Спортивные штаны обтягивают его длинные ноги, кроссовки слепят своей белизной.
Коул Харисс — парень, который учился на год старше, и по которому сходила с ума наша Грейс. Они морочили друг другу головы на протяжении нескольких месяцев и даже после того, как их отношения перешли на более интимный уровень, все равно Коул не мог сказать определенно, чего хочет от Грейс. Прошлым летом он поступил в местный колледж в Форд-Сент-Джон, как делают многие ребята из нашей школы. Сначала он приезжал, но позже Грейс узнала, что у него там появилась девушка, а может и несколько, и они окончательно разорвали свои и без того неопределенные отношения.
Так что я совершенно не понимаю, что он здесь делает. Кара говорила, что с того времени Грейси ни разу о нем не заикнулась.
— Прости, что без приглашения, — добавляет Коул.
Грейс принимает букет.
— Спасибо. Ничего, проходи.
— Это мои друзья. — Коул представляет двух незнакомых нам парней.
Роб первым подходит к Коулу и слегка ударяет его по плечу.
— Черт, чувак, давно тебя здесь не было.
Коул кивает, улыбнувшись, затем здоровается со всеми ребятами, при этом не прекращая бросать взгляды на застывшую Грейс.
— Ой-ёй, — тихо произносит Роуз.
— Господи, — вздыхает Кара. — Старая рана приехала. А как же поцелуйчики с мальчиками в туалете?
Грейс слышит это и, повернувшись, пронзает Кару злобным взглядом.
— Перестань. Я его не приглашала.
— Но ты рада, что он здесь.
Грейс пожимает плечами, посмотрев на Коула.
— Мне все равно. Пойду, поставлю цветы в воду.
Мы обмениваемся взглядами. Как только Грейс исчезает в проеме кухни, Коул моментально вырывается из окружившей его стаи парней, и идет вслед за ней.
Кара потирает руки от предвкушения.
— Обожаю все это, черт возьми.
Роуз смеется, откинув голову на диван.
Когда все уже отпускают эту ситуацию, я взглядом позволяю Энтони подойти ко мне. До этого он стоял рядом с Робом и друзьями Коула, и его глаза буквально кричали о том, что он хочет оказаться рядом. Будто я этого не хочу.
— Тебе нравится вечеринка? — лукаво улыбнувшись, интересуется Энтони.
Я хмыкаю, посмотрев в сторону кухни.
— Да, и становится все интересней.
Энтони едва заметно приближается и наклоняется к моему уху.
— А могло бы быть еще интереснее.
Взглянув на него, я едва заметно улыбаюсь.
— Кажется, я знаю, куда ты клонишь.
Энтони призывно играет бровями, и я начинаю громко смеяться. Это, конечно же, привлекает к нам внимание. Ну а что? Разве не могут двое друзей просто поболтать на вечеринке?
Но нам их не обмануть. На лице Кары гуляет знакомая ухмылка, Роуз улыбается, Роб, Бретт, Кент…Боже, абсолютно все смотрят на нас.
— Ты им сказал? — спрашиваю Энтони, и выходит не так тихо, как я рассчитывала.
Энтони качает головой и тоже кажется удивленным.
— Что он нам должен был сказать? — с улыбочкой, достойной только Бретта, интересуется ее обладатель.
Кара подливает масла в огонь.
— Да, да, а то мы ведь не в курсе.
— Вот черт, — едва слышно произносит Энтони, взглянув на меня.
Я мысленно соглашаюсь с ним. Недолгим был наш тайный роман. Даже мысленно это звучит смешно.
— Поцелуй уже ее, — Роб широко улыбается, обращаясь к Энтони.
Энтони смотрит сначала на Роба, затем на меня. Я чувствую себя героиней малобюджетного скетча на федеральном канале.
— Целуй! — кричит Кара.
И тут все подхватывают хором:
— Целуй. Целуй. Целуй.
В другой ситуации я бы фыркнула и ушла, посчитав это невероятным глупым. Но сейчас…Они улыбаются, они поддерживают нас, это наши друзья.
Энтони все еще качает головой, бормоча:
— Придурки.
Ну, а я уже все давно решила.
Схватив его за расстегнутую рубашку, я притягиваю его к себе и целую. Раздаются радостные восклицания и хлопки.
— Наконец-то! — разносится звучный голос Кары.
Энтони обнимает меня за талию. Когда я разрываю наш поцелуй, он удивленно моргает, облизывая губы.
— Вау, — шепчет он.
— А вот сейчас вечеринка просто отпад, — заявляю я.
— Определенно, — соглашается Энтони.
Взявшись за руки, мы подходим к остальным.