– Ну, допустим, я поеду учиться в Тбилиси, поживу там в доме твоего друга, буду, так сказать, под присмотром, а потом мне все равно нужно будет возвращаться в Батуми?! Кому я тут буду картины свои продавать? – Парню было все предельно ясно, Москва ему никаким боком не светит, но надо постараться понять, что на самом деле думает отец о его дальнейшей творческой жизни. Или он по-прежнему считает, что ему нужно идти учиться в мореходку или стать инженером, как он сам?
Это был сложный вопрос для Василия Савулиди: и вправду, кому в курортном городке нужна живопись? Но для благополучия любимого чада необходимо придумать что-то конкретное, пообещав сыну реальную возможность для его творчества.
– Запомни, Дмитрий, в жизни никогда не нужно унывать! Во-первых, мы можем устроить после твоего возвращения из Тбилиси твою персональную выставку, слово даю второго секретаря горкома! Что касается продаж, то и тут я не вижу особых проблем. Ты можешь писать портреты и пейзажи на заказ. А все картины, которые у тебя уже готовы, мы распределим по гостиницам, домам отдыха, санаториям и по другим государственным учреждениям, будут украшать скучные казенные кабинеты различных госчиновников. Больших денег не обещаю, но, все же, появится кое-что! – Савулиди-старший был явно доволен собой, что нашел реальное решение вопроса.
Он выдержал паузу и, дав сыну осознать все услышанное, добавил:
– А что касается путешествий, так необходимых для творческой натуры, то никто тебе не запрещает путешествовать по нашей замечательной Родине! Попробуй поучавствовать во всесоюзных художественных конкурсах, которые проводятся в разных городах и республиках нашей страны. Наверняка твои работы победят во многих из них. Вот тебе и путешествия. Да и просто без конкурсов можешь поехать на пару недель, куда захочешь, ты же знаешь, у меня знакомые есть везде. Поверь, мы не хотим держать тебя дома взаперти, просто мы с мамой против Москвы, понимаешь, сынок?
– Хорошо, отец, я все понял. – «И что они так против Москвы? В чем тут причина? Не понимаю!» – Надеюсь, что все, что ты мне пообещал, отец, ты сделаешь.
Не об этом, конечно, Дмитрий мечтал, но, с другой стороны, надо же с чего-то начинать, сделать, так сказать, себе имя!
Дима очень любил своих родителей и не хотел больше их пугать и огорчать, как произошло со случаем его побега из мореходного училища. Он и его сестра Марго воспитывались с самого раннего детства в полном послушании родителям, такими они, в принципе, и выросли.
Решиться тогда на побег из ненавистного училища стало для Дмитрия Савулиди, пожалуй, самым смелым мужским поступком за всю его такую короткую жизнь. На самом деле его отец тоже не горел желанием видеть в своем сыне офицера военно-морского флота, лучшем вариантом для Дмитрия было бы закончить инженерно-технологический факультет батумского пединститута, а потом пристроить его на свой завод, но преемственность поколений не приветствовалась партией, и Савулиди-старшему пришлось отказаться от этой идеи. Поэтому и остановились на мореходке.
Василий Дмитриевич не мог не понимать, что для творческой натуры его сына жесткая военная дисциплина не только не во благо, а, наоборот, может вызвать у парня сильный внутренний протест, но, все же, очень надеялся, что юноша сможет приспособиться к новой жизни. Не получилось! Не выдержали нервы, и с помощью своего сокурсника Дмитрий сбежал из училища.
Несколько дней его искали всем городом. Василий поднял на ноги всю местную милицию и всех своих знакомых на поиски сына. Мать, Александра, безумно любившая своего сына, была близка к умопомешательству, места себе не находила, к тому же, по ночам ей снились кошмарные сны.
– А вдруг Димка покончил с собой, Василий? – предполагала самое страшное мать. – Мы же с тобой себе никогда этого не простим, Василий! – в отчаянии говорила она, сжимая в руках любимый свитер своего сына.
– Да, с чего ты это взяла, Александра?! Я запрещаю тебе думать об этом, слышишь?! Это просто твой ночной кошмар и не более того! Возьми себя в руки, жена, прошу тебя! Мы его обязательно найдем живого и невредимого. Вот увидишь!
– А ты что, разве уже забыл о том ужасном случае, произошедшем несколько лет тому назад?! – напомнила ему жена. – Когда один первокурсник мореходного училища, не выдержав тяжелой дисциплины, придирок педагогов и сокурсников, повесился у себя в комнате?!
Савулиди прекрасно помнил об этой трагедии, ведь тогда именно ему поручили разобраться во всей этой темной истории и наказать виновных, если таковые имелись. Поговорив со всеми, кто был причастен к этому делу, он и горкомовская комиссия пришли к выводу, что тот парень был психически неуравновешенным, поэтому и свел счеты с жизнью.
– Тот случай не имеет никакого отношения к нашему Димке! Наш сын здоровый и крепкий парень! Ни в коем случае не подверженный никаким психическим заболеваниям, предполагаю, что он просто решил наказать нас за то, что мы заставили его учиться в мореходке! – уверенно выдвинул свою версию побега отец.
На третьи сутки Дмитрий нашелся в высокогорном селении в доме своего однокурсника Мамуки. Юноша молча вышел из дома и сел в ГАЗ-21, черную «Волгу» своего отца. Всю дорогу отец и сын не сказали друг другу ни единого слова. А что тут скажешь?! Оба были виноваты, но признать это не давала им мужская гордость.
– В это время Александра Юдина нервно ходила по дому взад и вперед, тщетно пытаясь внушить себе только положительные мысли, как вдруг послышался шум подъезжающего автомобиля. Увидев в окно машину ее мужа, женщина стремительно, едва набросив на себя теплую шаль, выбежала из дома.
– Димочка, сынок! – бросилась к нему, рыдая, мать. – С тобой все в порядке?
– Все хорошо, мама, прости меня, мне, правда, очень жаль, что я принес тебе столько волнений. Ты вся дрожишь, пойдем, скорее, в дом, а то простудишься, – заботливо укутывал ее шалью непокорный сын.
– Но и ты меня пойми, пожалуйста, мамочка, я тоже страдал не меньше твоего с отцом. Только вы ничего об этом не хотели и слышать. Вот я и решил бежать, чтобы раз и навсегда покончить со своими мучениями, – объяснил, как мог, свой поступок Дмитрий, пройдя в свою комнату, даже не взглянув в сторону отца.
Теперь все это было в прошлом. Он жил в своей обожаемой мансарде-мастерской среди своих мольбертов, полотен, карандашей и красок.
«Только сейчас я понял, как здорово иметь свой дом и жить в нем, как тебе вздумается. Свобода – это самое важное для такого типа, как я! Толком сам не знаю, как я выдержал в училище целых шесть месяцев!»
Но, все же, был один маленький позитив в его пусть непродолжительном пребывании в военном училище. Бросив мореходку, которая для него была равносильна настоящей тюрьме, Дмитрий Савулиди стал больше ценить саму жизнь во всех ее даже самых незначительных проявлениях. Он перестал быть замкнутым букой и превратился в общительного, дружелюбного к окружающим его людям парня.
Может, даже слишком, потому что сразу же нашлись «друзья», которые бессовестно стали пользоваться всеми этими его новыми качествами, настаивая на больших и шумных сборищах в его холостяцкой квартире. А он им отказать не мог, боясь обидеть их и отдалить от себя. Страхи – вечные наши спутники, как же избавиться от вас?!
Они бесцеремонно подстерегают нас в быстротечной и суетливой жизни, вживаясь в наш мозг и тело, становясь неразделимой частью нас самих. Но у каждого он свой: кто-то банально боится замкнутого пространства и высоты, кто-то каждый день трепещет от страха, что может быть уволен с работы, а многие женщины, красивые и не очень, с молодости побаиваются, что их никто замуж не возьмет. А самый жуткий мужской страх это оказаться по жизни неудачником и зарабатывать недостаточно денег. Но существуют еще так называемые перестраховщики, заранее просчитавшие возможные негативные варианты в своей жизни и пытающиеся аккуратненько обойти все «острые углы», уверенно полагая, что обхитрили судьбу, справившись со своим страхом. Именно из таких были родители Дмитрия.
Не пустив своего сына «морально разлагаться» в столицу, Василий и Александра Савулиди прибывали в совершенном спокойствии за дальнейшую судьбу своего чада. Здесь, в родном Батуми, «мальчик под присмотром» и ничего плохого с ним случиться в принципе не может. Но если было бы в жизни так все просто, падать, наверное, не пришлось бы никому.
После возвращения из тбилисского художественного училища Дмитрий начал вести именно тот пресловутый богемный образ жизни, которого так боялись его родители.
Шумные, пьяные компании, девушки не очень строгого поведения, ночные бдения, громкая музыка и непристойная брань, будившие всех соседей, которые не раз жаловались на это в милицию, стали для Дмитрия Савулиди нормальным образом жизни.
До позднего утра он, как обычно, спал, а начинал работать, если к нему приходило вдохновение и не раскалывалась сильно голова, не раньше второй половины дня. Картин молодой художник писал все меньше и меньше, пребывая в очередной творческой депрессии. Хотя все свои обещания отец выполнил сполна: Димкины картины висели почти в каждом городском учреждении, но только, что было до того талантливому художнику, не перестававшему ни на минуту мечтать о всесоюзной и, может, даже международной славе?! Так и получилось, что от полного неудовлетворения своей творческой жизнью Савулиди-младший незаметно пристрастился к алкоголю. Нет, в одиночестве он никогда не пил, лишь только исключительно в компании своих друзей.
Беда была в том, что эти компании заходили к нему почти каждый день, ведь ни у кого из его сверстников не было своей квартиры, где можно так приятно девчонок потискать и в картишки перекинуться на деньги. А те шедевры Димкины, которыми была увешана вся его просторная мансарда, вообще никакого не интересовали. Появись в то время в жизни Савулиди-младшего серьезная и любящая его девушка, не позволившая таланту скатиться в глубокую пропасть пьянства и разгула, может, все бы и обошлось. Но, увы, таковой не нашлось. Вернее, девушек вокруг него было множество, всегда готовых повеселиться за его счет, а вот выслушивать его долгие и, как им казалось, занудные рассказы о своих творческих планах или его восхищение биографией какого-нибудь знаменитого художника, они были не в силах: начинали сразу же позевывать и тут же испарялись. Мать с отцом навещали сына регулярно. Но Дмитрий каким-то невероятным образом умудрялся все к их приходу подчистить и предстать перед родительскими очами совершенно трезвым и в полном порядке. Многие в городе знали о разгульной жизни Дмитрия Савулиди, но никто не решался рассказать второму секретарю горкома о недостойном поведении его сына. Лишь материнское сердце чувствовало, что с сыном опять что-то не то творится.