Приняв решение съехать с квартиры Крамского, Марго решила еще немного повременить. Тяжело сейчас оставаться одной, слишком много всего навалилось на нее в последнее время. Заказывая бесконечные междугородние разговоры, Маргарита слезно просила мать приехать к ней как можно скорее в Москву, жалуясь, что она чувствует себя такой одинокой и что так нуждается в ней, особенно после смерти единственного ее верного друга Анны Петровны. Но Александра Юдина только и повторяла дочери:
– Прошу тебя, Маргоша, потерпи еще совсем немного. Скоро я к тебе насовсем приеду! – уговаривала ее мать, так и не объясняя дочери причину своей проволочки.
Крамской знал, что Заславская завещала свою роскошную квартиру его жене, но не переживал из-за этого, вряд ли Марго скоро от него съедет. С кем ей там жить, на этой квартире, Захаров-то, тю-тю… уехал?!
«Так оно в жизни и получается: увлечения приходят и уходят, а верный и любящий муж остается навсегда», – злорадствовал Крамской. Бросил, все же, любовничек Маргариту! Сергей Павлович даже не стал притворяться, что расстроился по поводу скоропостижной кончины Анны Петровны. Так ей и надо, старой своднице. Сидела бы себе тихо в своей квартире, не вмешивалась бы в чужую личную жизнь, возможно, и дожила бы до ста лет. Говорят, у этих дворян здоровье от природы отменное. Самое главное, что графинюшка перед смертью не успела ничего рассказать Маргарите. Кто знает, как среагировала бы Марго на свое благородное происхождение. Может, тоже запросилась бы, как и ее мать, к своим, во Францию. Как же надоело генералу бояться потерять свою обожаемую Марго! Но теперь-то, с исчезновением из их жизни искусителя молодых и неопытных женщин Алика Захарова, все неприятности точно уже закончились.
Сергей Павлович пребывал в отменном настроении: пронеслась мимо очередная жизненная буря, к счастью, не оставив после себя больших разрушений и потерь. Крамской строил радужные планы на их с Маргаритой ближайшее будущее, предчувствуя свою долгожданную победу. Теперь Марго – его и только его.
Только рано радовался генерал Крамской. Его ждало еще одно разочарование.
– Что-то мне постоянно хочется есть, Нюрочка, раньше у меня такого аппетита не наблюдалось. Видишь, даже юбка еле-еле на талии сходится! – Марго подняла вверх блузку, обнажив явно округлившуюся за последнее время свою талию. – Кстати, а что у нас сегодня на обед вкусненького?
По тому, как вмиг стали опустошаться в доме банки с соленьями, простая деревенская баба домработница Нюра сразу догадалась: «Понесла, девка, понесла… Только, дурочка, сама об этом не догадывается, надо бы ей подсказать, мол, пойди, проверься у гинеколога, так, на всякий случай».
– А зачем мне к гинекологу? – удивилась Маргарита.
– Да, вообще-то, все нормальные женщины, следящие за своим здоровьем, ходят иногда проверяться к гинекологу. У нас отличная врачиха в женской консультации. Хочешь, я с тобой пойду?
– Нет, спасибо, Нюра, я сама схожу.
«Причем тут гинеколог? Просто у меня на нервной почве разыгрался аппетит, это бывает. Ладно, схожу на всякий случай, пусть меня проверят», – и Марго записалась по телефону к врачу на прием.
– Поздравлю вас, уважаемая Маргарита Васильевна, вы ждете ребенка. Беременность приблизительно четыре недели, – заключила докторша. – Уверена: эта новость безумно обрадует вашего мужа, генерала Крамского, в таком возрасте и опять стать отцом – это огромное счастье! Передавайте ему от меня большой привет и поздравления. Я ведь его дочку Веру тоже наблюдала во время ее беременностей. А теперь, и вас буду. Жду вас, Маргарита Васильевна, для очередного контроля через пару месяцев. Всего хорошего.
«У меня будет ребенок?! Его ребенок, моего любимого Алика! Это, правда, большое счастье! Но если об этом узнает Крамской, он меня сразу выгонит. Одной мне со всей этой ситуацией не справиться, надо чтобы мама как можно быстрее приехала! А как же Алик? Он обязательно должен узнать, что у нас будет ребенок! Надо срочно что-то придумать!»
Марго ничуть не испугалась материнства. Она всегда любила маленьких детей и была готова возиться с ними без конца. А уж своего она будет любить просто безумно.
«Хоть бы родилась девочка, – пожелала, поглаживая свой живот, Марго, – я назову ее Леночкой».
Постоянно в разъездах по работе и очень загруженный по службе, наконец, и Крамской тоже заметил, что за последнее время Марго как-то вдруг округлилась.
– Маргарита наша что-то есть много стала, не находишь, Нюра? – как-то невзначай спросил он.
– Да, что тут такого странного, Сергей Павлович, в ее-то положении это нормально… Ой… – и она прикрыла рукой рот: проговорилась, идиотка!
– В ее положении? – повторил Крамской, все сразу поняв.
Только этого ему еще не хватало! Марго беременна от ненавистного, испортившего всю его жизнь с Маргаритой Алика! На этот раз это уже слишком, он не намерен воспитывать чужого ребенка! Пусть делает аборт, если хочет оставаться с ним, иначе может катиться к своей мамочке в Батуми или еще куда-нибудь! Ему больше нет до нее никакого дела!
Крамской выдвинул Маргарите ультиматум: или аборт, или они расстаются навсегда.
– Я выбираю второе! – ни на минуту не задумываясь, ответила Марго. – Пойду собирать чемоданы!
С быстротою призванного на военную службу человека Маргарита собрала все свои вещи и уже открывала дверь лифта.
– Куда же ты, милая? Как же ты одна-то будешь жить и ребеночка воспитывать? Тяжело же тебе придется! Давай, я поднесу твои вещи к машине, тебе же нельзя тяжелое поднимать, – причитала Нюра, помогая укладывать в генеральский автомобиль чемоданы Марго. – Прости меня, доченька, я ему случайно проговорилась, ты же знаешь, я всегда к тебе хорошо относилась, уж намного лучше, чем к его непутевой дочери Верке!
– Не расстраивайся так, Нюра, все равно он бы все узнал. Слава Богу, что мне есть, куда идти. Ты ко мне в гости приходи, я буду рада. Скажи спасибо генералу за транспортное средство! А с ребенком я справлюсь, мама поможет! – Марго, подняв голову вверх, в последний раз посмотрела на окна своей спальни в генеральской квартире. Прощайте навсегда, Сергей Павлович!
Водитель Крамского любезно помог ей поднять вещи на третий этаж дома Анны Петровны.
– Спасибо вам за помощь, дальше я сама, – Марго, не торопясь, вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Последний раз она была здесь после похорон Заславской.
Задумчиво пройдясь по всем комнатам квартиры, Маргарита Савулиди-Крамская задержалась в спальне Анны Петровны.
В просторной комнате, в центре которой располагалась внушительных размеров двухспальная кровать с балдахином, покрытая из тяжелого атласа с боковыми оборками покрывалом со множеством маленьких декоративных подушек, на прикроватных деревянных тумбочках, украшенных старинной бронзой, стояли в красивых рамочках фотографии мужа и сына Заславской.
«Бедная Анна Петровна, как она страдала, потеряв сразу мужа и сына! Теперь и мы с мамой, к сожалению, знаем, каково это потерять сразу двух близких людей! Одна я у мамы осталась и не должна ни в коем случае ее огорчать. Расскажу ей все про Алика и про мою беременность, только когда она ко мне приедет. А то изведется совсем там, в Батуми, от переживаний!» – Марго внимательно рассматривала фотографию мужа Заславской.
«Поразительно, – подметила девушка, – но на нем надета точно такая же военная форма, что и на фотографии моего деда, которую так бережно хранит моя мама в своем секретере».
– Русский офицер, белогвардеец, в чине полковника армии, – заключила Маргарита. – Да, точно, на это указывают его желтые с широкими красными полосами погоны. Может, мой дед и ее муж были хорошими приятелями, поэтому Анна Петровна была всегда так добра ко мне. – Маргарита поставила на место фотографию Заславского и принялась рассматривать старинные вещички на инкрустированным комоде, над которым висело большое в позолоченной раме зеркало.
– Гребешки для волос из слоновой кости, покрытые бриллиантовой россыпью, серебряные бутылочки для духов, пудреница из фарфора с маленьким зеркальцем и веер, настоящий страусовый веер из черепашьей кости, отложенный в сторону, как будто ждущий следующего своего бала. Какие прекрасные, элегантные предметы женского обихода! Теперь таких не делают! Наверное, Анна Петровна была из богатых и знатных. Жаль, что мои предки по материнской линии происходили из простых крестьян. Хотя, подожди, как же это?! – вдруг осенило Марго. В отличие от своего брата Димки, она хорошо училась в школе и по истории у нее были одни пятерки.
– Если у моего деда на фотографии точно такая же военная форма, как и у мужа Заславской, значит, и он тоже был в чине полковника?! А чин полковника простым крестьянам в царской армии не давали! Это мы проходили по истории, я хорошо это помню: человек обязательно должен был быть из этих, из благородных! Значит, мама мне что-то не договаривает, скрывает от меня факты своей биографии?!
– Маргарита была девушкой хорошо воспитанной и никогда не позволяла себе лазить по чужим шкафам. Но тут она не смогла устоять перед своим любопытством, заглянув в верхние ящики старинного комода Заславской.
– Простите меня, Анна Петровна, можно я на минуточку загляну внутрь? – как-будто разговаривая с духом самой графини, попросила она.
– Марго потянула на себя ящик: он был полон пожелтевших от времени конвертов с еще царскими почтовыми марками.
– Ничего себе! – удивилась Марго.
Она наугад открыла одно письмо, быстро пробежала его глазами, затем другое, третье, а потом нашла конверт с приглашением на бал к московскому генерал-губернатору, в котором золотыми буквами было написано: приглашаются их сиятельства граф Андрей Викторович Заславский и графиня Анна Петровна Заславская на бал. Москва. Кремль, февраль 1915 года.
«Значит, вы были графиней, дорогая Анна Петровна. Ну, конечно, как же я сразу об этом не догадалась по вашим утонченным манерам, по вашей прямой, как струна, осанке, а главное, по тому, как вы относились к окружающим вас людям – уважительно и почтительно ко всем, начиная с дворника и кончая моим мужем-генералом».