Веласкес. Конный портрет графа-герцога Оливареса
Про короля Филиппа IV говорили, что он любил проводить время, наблюдая, как работает Веласкес. Сравнивая его портрет с портретом Оливареса, можно также предположить, что свою работу (управление государством) король любил не так сильно.
Веласкес. Портрет Филиппа IV
Художник отошел от полотна, набрав краску на кисть. Логично предположить, что он разглядывает предмет своего изображения, который обычно расположен перед холстом. В зеркале на стене отражается королевская чета, то есть они стоят перед художником. Кстати, рядом стоим и мы, зрители. Веласкес был мастером создавать эффект присутствия.
И заметьте, он сам едва ли не главный персонаж.
Веласкес. Менины
Переломав зеркалами и дверными проемами все привычные композиционные схемы, Веласкес добивается эффекта нашего присутствия в повседневной жизни дворца. Инфанта зашла, карлик пинает собаку, присутствующие с почтением смотрят на правителей. Никто не позирует.
Случается слышать, что несчастный Веласкес не был по достоинству оценен современниками, ведь его заставляли выполнять и административные функции, получая за это доход. Вероятно, люди, которые так говорят, носят любимых режиссеров на плечах и переписывают на них имущество. Отношения к художникам как к мессиям мы не наблюдаем ни в одну из эпох. И слава Богу. К мессиям, как мы знаем, относились по-разному.
Напомню, уехавший в Италию Веласкес не возвращался в Испанию, пока король не повысил ему жалованье и не вручил орден. После этого рачительный художник пришел к уже законченным «Менинам» и отметил приобретение – написал на своей одежде красный крест.
Видения католических святых связаны с желанием обозначить особую близость к божеству. Вроде все перед ним равны, но некоторые все-таки равнее. И ближе. Видение должно быть изображено максимально конкретно. Отсюда и тень снизу облаков (они такие плотные), и удивительные призмы в руках Марии и Христа, из которых в Алонсо идут лучи. Земная часть аскетично черно-белая. Радость цвета – это рай. Нижняя и верхняя части полотна связаны через фигуру ангела, спустившегося предстоять за Алонсо в деле получения божественной благодати.
Воистину, это с президентом. как фотография
Отдельно прекрасны головы ангелов, которые попирают ногами Христос и Богоматерь.
Ангелы, живущие в вечности, из бесконечного сострадания к смертным аккомпанируют происходящему на музыкальных инструментах того времени.
Сурбаран. Видение блаженного Алонсо Родригеса (1630)
Изображение насилия и боли должно было щекотать расслабленные нервы заказчиков – знати богатого и влиятельного государства. Люди редко смотрят триллер из сочувствия к угнетенным американским подросткам, которых будут резать бензопилой. Некоторым нравится смотреть на чужие страдания. При этом они чаще ассоциируют себя с тем, кто побеждает – режет и крушит.
Идеальный пример холодной цветовой гаммы. Холодно и страшно. Редкие охристые оттенки не дают тепла. Напряжение мышц Марсия (каждая выделена тенью) и незаконченность изображения сатиров на заднем плане создают ощущение вибрации. Холоден и прекрасен белокожий и златовласый Аполлона царящий над ними. Кстати, красный (кровь) присутствует на картине только там, где Аполлон уже содрал кусок кожи. И в напряженном орущем лице Марсия.
Перед этим Марсий подобрал флейту, не зная о наложенном на нее проклятии. Играл он так, что заслушивались животные и деревья. А Аполлон, как можно предположить, терзал лиру против принципов гармонии. Марсий вызвал его на состязание. То, что царь Мидас присудил победу Марсию, говорит о том, что она была слишком очевидной.
Рибера. Аполлон и Марсий (1637)
Что же сделал бог, добровольно принявший участие в конкурсе? Может быть, сказал: «Спасибо за науку, буду совершенствовать мастерство?» Нет, конечно. Он наколдовал судье ослиные уши (мечта футбольных фанатов), а с Марсия заживо содрал кожу, которая долго еще висела, издавая печальные звуки, когда ее касался ветер.
Чудо – левитирующий и светящийся монах – воспринимается буднично. Мы оказываемся на кухне монастыря, где все заняты своим делом и практически не обращают на нас внимания.
Это редко изображаемый в живописи сюжет. Гости монастыря услышали шум на кухне и, войдя, обнаружили, что приставленный к ней монах молится, пока всю работу за него выполняют ангелы. Картина может стать популярной у современных визуализаторов, которые стараются заняться примерно тем же: вообразить желаемое и тут же получить его воплощённым, не прилагая будничных усилий.
Мурильо. Кухня ангелов (1646)
ФРАНЦИЯ XVIII ВЕКА. РОКОКО
Антуан Ватто как-то счистил мастихином готовую работу просто потому, что зашедший к нему зритель мимоходом ее покритиковал. Ватто был гений и создал стилистику рококо, которую тут же начали повторять другие художники. Он был знаменит, и его работы продавались. Но он сожрал себя сам к 36 годам.
Ватто. Суд Париса (1721)
Что видел современник?
Свежий приятный облик картин. Как и у голландских художников, изображены небольшие фигурки, но они кукольные, милые и световоздушная среда переносит в рай, а не оставляет в плебейских буднях. В отличие от надоевшего (а надоедает всё) пафоса классицизма здесь нет торжественности, нравоучений. Парис застенчиво протягивает яблоко Афродите. Голый, прикрытый лишь тряпочкой – перед ней полностью обнаженной, как если бы они собирались… воображение, молчи!
Собачка (потерянный царевич работал пастухом) в его ногах беззаботно спит. Никаких напряженных диагоналей барокко с театральными красными занавесами! Миф как будто написан тающими красками на серебре. Амур помогает показать маму, одновременно жестикулируя как сутенер, нахваливающий товар. Злая Афина в полном обмундировании уходит, огрызаясь. Даже голова Медузы Горгоны у нее на щите бессильна против сексуальной привлекательности, радостей любви.
Что видим мы?
Из монографии в монографию кочует мысль, что в картинах Ватто присутствует «светлая грусть». Где? В белой висячей заднице?
Возможно, этот баг в восприятии возникает из-за биографии живописца. Жил одиноким, часто у друзей, умер от чахотки. Какие-то недружеские отношения были у Ватто с деньгами. В юности он нуждался, а потом, когда пришли признание и гонорары, не тратил на себя. О личной жизни ничего не слышно. Перед смертью художник вложил все накопленное в финансовое предприятие, оказавшееся мошенничеством.
Сколько я ни ездила по музеям мира и не рассматривала его полотна, покуда смотритель не оттянет меня подальше, ничего кроме неспешного флирта я в них не нашла. Ведь живой человек Антуан Ватто не обязан совпадать с изображениями, которые создает для других. Как сапожник не должен походить на обувь, которую шьет, а физик-ядерщик – на атомную бомбу.
Конечно, написанная мягкими мазками коряга – не главное в этой картине. Но она притягивает взгляд. Ветки кажутся прозрачными. Иногда верно найденная деталь, пусть даже на периферии, становится камертоном всего образа. По этой же причине в каменных византийских храмах устанавливали в проемах напротив окон тонкие изящные колонны.
Если правую ногу богини поднять выше сантиметров на пять – обзор станет гораздо интереснее. Но все это существовало в жанре порнографии. Картины же созерцают одетыми, поэтому на физиологию здесь намекают в гомеопатических дозах.
Ватто. Купание Дианы (1716)
Сложно определить тип этой внешности. Пышные бедра и мягкость, прозрачность телесного напоминают о Рубенсе, работы которого Ватто хорошо знал. Но кукольная голова совершенно из другой оперы. Даже Венера у Рубенса способна желать, брать понравившегося ей Адониса. А у Ватто воинственная девственница Диана, убийца и тиран подчиненных, выглядит как кукла из театра марионеток.
Рассмотрев, сколько цветов использует художник в написании пейзажа, можно понять, за что его ценили знатоки. Представьте, что вы ходите в ателье художников и приобретаете время от времени живопись. Там героический Рубенс, здесь нравоучительные сюжеты классицизма. Вы встречаете в картинах своих друзей, знаменитых придворных, короля. Если это не портрет, то они на полном серьезе изображают мифологических персонажей.
И вдруг среди занавесов цвета бордо – серебристая картина с бесконечными переливами. Во-первых, она просто выделяется. Во-вторых, рядом с ней вы испытываете редкую негу. Больше не надо героики, притворства. Дева-охотница если и опознается, то по брошенному рядом колчану. Своих приятелей вы если и угадываете (по одежде и модным прическам, не более), то они не изображают богов и праведников, а просто тусят.
Жанр светской хроники существовал в живописи и раньше, но никогда еще его герои не были такими расслабленными.
Кифера или Цитера – остров, откуда никто не уходит без возлюбленного или возлюбленной. Симбиоз рога изобилия и «Дома 2». Кавалеры и дамы, окруженные амурами, вальяжно фланируют от корабля к статуе Венеры и обратно. Они не завоевывают новые земли, не изображают добродетель или греческих богов. Чтобы отдохнуть, им не нужен повод.
Ватто. Паломничество на остров Киферу (1717)
Такое искусство было по душе ценителям начала XVIII века. Пройдет пятьдесят лет, и публике будет приятнее узнавать себя в картинах с изображениями римских героев, непримиримых борцов с несправедливостью.