— Ну вот, Рю-хёвдинг, и начал ты набирать свой хирд. — одобрительно хлопнул меня по плечу Грюнвард, но в глазах его была какая-то грустинка. Тогда я не понял её, а сейчас знаю. Так смотрят на выросшего ребенка, который начинает свой самостоятельный путь.
В Висбю мы поселились на постоялом дворе. Никогда не видел такой штуки. На Руяне был гостевой дом. Там паломники селились у кого родни не было на острове. Там можно было переночевать. А ели в харчевне. А тут — всё вместе. Большое строение. Есть и место для еды и клетушки для спанья. Можно, даже, отдельный домик занять, если пришли сразу толпой.
Слух про то, что молодой Рю набирает себе постоянный хирд из дренгиров без особых навыков распространилось по городу очень быстро и ко мне потянулись претенденты. Узнав, что будет требоваться полное подчинение самые неуправляемые отсеялись сразу. Узнав про тяжёлые каждодневные тренировки, отпали ленивые. Узнав про работу руками ушли гордые. Один так и заявил,
— Не для того меня мама воином рожала, чтобы я руки в смоле пачкал! Пускай трэли работают!
Я повернулся к Хальгриму и Хротгару и заметил,
— Хирдман, есть универсальная боевая единица сама в себе. Выброшенный голым на берег хирдман обязан в кратчайший срок обеспечить себя оружием, одеждой, едой и жильём. В том числе и из подручных материалов. Добрый клинок — это, конечно, хорошо, но каменный топор гораздо лучше пустых рук. А толстая кора, прикрученная лозой защищает лучше, чем голая кожа.
После отсева осталось десятка два потенциальных хирдманов, готовых, как они считали, к труду и обороне. Я закупил инструмент и договорился с одним ушлым владельцем кнорра о доставке меня и моих людей к месту будущего проживания. Мы поплыли на восток.
— Надо быть настоящим безумцем, чтобы хотеть поселиться в этих диких краях, — говорил мне хозяин кнорра по имени Снорри Храпун. Он не был викингом. Его душа больше лежала к торговле, хотя, он, судя по всему, не видел ничего дурного в том, чтобы присвоить себе чужое имущество силой. Больно уж задумчиво его команда, да и он сам просматривали на наши пожитки. Ну а кто, скажите на милость, будет искать два десятка молодых парней, ушедших жить к диким эстам и, вот незадача, сгинувших там. А за два десятка крепких трэлей можно взять неплохую цену. Надо только увезти их подальше от Висбю.
Всё это явственно читалось во взглядах Снорри и его людей. И, в какой-то степени я был этому даже рад. Если они решатся на нападение, то, тем самым, дадут мне возможность проверить моих ребят в деле. Но, с другой стороны, это меня огорчало. Парни совсем необученные и я мог из них многих потерять. Вот и думай, как лучше поступить, перерезать всех на привале или ждать открытого проявления их выбора?
Мы миновали два больших острова Эйсюла и Дагё[12], до конца нашего путешествия оставался день. Скоро всё должно было решиться. Пойдёт ли Снорри на нарушение договора, или сохранит честь?
— Мы тут с парнями поговорили и решили вас угостить! Настоящая медовуха. Не какая-то там ромейская кислятина. Напиток настоящих северян! — объявляет Снорри на последней вечерней стоянке.
Интересно, они туда что-то подмешали или просто напоить хотят до беспамятства? Сейчас проверим.
— Невместно гостям одним, без хозяев, лакомиться, — подмигиваю я Снорри.
— Само собой! — довольно скалится корабел, — Когда это мы от мёда отказывались, верно, парни?
Его парни поддержали его слова довольным гулом, а у меня, даже, зародилось сомнение, а ну как наговариваю я на добрых людей.
— Эй, сторожа, кто хоть каплю выпьет, зубы в глотку забью. Вот сменитесь, тогда другое дело! Кто следующие на смену, тоже ни-ни! Завтра налью!
Занятно выйдет. Уснувшие мы и оставшиеся стражники, которые нас и повяжут. Похоже, пора обострять,
— Знаешь, Снорри, теперь я понял, почему у тебя такое прозвище.
— Долго же ты соображал, просто Рю. Или, лучше. Рю Простак?
Развожу руками,
— Вот такой я наивный и доверчивый.
А когда резко свожу руки, в горле Снорри уже торчит метательная стрелка. Он хрипит и начинает валиться на землю.
— Ты чего сделал? — Выпучивает на меня глаза один из парней Снорри и получает вторую стрелку. У меня их пять. Из другого оружия только нож. Всё остальное оружие, что наше, что хозяев корабля заперто в оружейном сундуке. Только трое стражников со щитами, топорами и короткими копьями.
Пробегаю сквозь вскипевший лагерь. Краем глаза замечаю, что Хальгрим держится очень хорошо. Уже двоих успокоил и успешно режет третьего. Хротгар заметно ему уступает, но, обороняется, в целом, неплохо. Остальные — кто как. Троих уже повалили и связывают. На ходу бью одного из вязунов в затылок и с удовлетворением слышу влажный хруст. Одним меньше.
Стражник обернулся на шум и из глазницы его шлема выросла третья стрелка. Выхватываю его меч и боевой нож, возвращаюсь в схватку, раздавая удары направо и налево. Прорываюсь в кораблю. У него стоит второй стражник. Видит окровавленного меня с перекошенной рожей, закрывается щитом и наставляет на меня копьё. Поди-ка его достань. Уклоняюсь от тычка, и копьё вместе с кистью падает на песок. Стражник воет, бросив щит и пытаясь зажать обрубок из которого толчками выплёскивается кровь…
Нас осталось полтора десятка. Пятеро не пережили Медовую Бойню, как окрестили вчерашнюю свалку мои бойцы. Одного заколол третий стражник, благополучно, кстати, удравший. Как можно так быстро бегать с ножом в ноге, я не знаю до сих пор, как не знаю, выжил ли он или сгинул в эстских лесах.
Все полтора десятка были побиты и порезаны. Неодобрительно покосился на повязку на руке Хальгрима, спросил угрожающе,
— Хальгрим?
— Я, наставник! - выпятил грудь мой ученик.
— Что это за безобразие?
— Поцарапался о ветку, наставник! Увлёкся преследованием, наставник! Больше не повторится, наставник!
Остальные парни слушали и впитывали.
— Догнал?
— Точно так, наставник! Тогда и поцарапался.
— Ты делаешь мне грустно, Хальгрим.
— Ой. Может не надо?
— Плюс два круга!
Иду на корабль, а за спиной слышу шепот,
— Старшой, а чего это сейчас было?
— А это, парни, был разнос за мою оплошность.
— Какая же оплошность? Нас было два десятка, а их три. А теперь мы вот они, а они, вон валяются.
— Наставник Рю много времени уделял бою поясным ножом, когда меня учил. А я схлопотал порез. Пустячный, но тем не менее, это моё упущение. Вот и выговаривал.
— А что за круги?
— Узнаете, парни. Ещё узнаете. Обещаю, вам не понравится.
Нашим погибшим сложили курганчик, Снорривских ухорезов закопали на ничьей земле[13]. Осталось самое интересное — дойти до нужного места на незнакомом корабле с экипажем, не имеющим практически никакого опыта в обращении с парусом.
Когда мы отчаливали от кровавого берега, появилось дикое желание заорать, обязательно шепелявя и брызгая слюной,
— Отдать носовые и кормовые! Поднять якорь! На стакселя-гарделях, топсель-шкотах и оттяжках паруса поднять!
Но я сдержался. И так про меня уже легенды начинают складывать, что я чуть ли не берсерк. Это они посмотрели на меня вчера в крови перемазанного. Их-то, много кого мутило. Они, правда, оговаривались, что это от удара по голове. Но, глаза от мёртвых тел отводили.
Ну что ж. Грести парни под ритм могут. Правда, с вёслами на кнорре плохо. Они не для маршевой скорости. Они для подруливания. Так что, пришлось разбираться с парусом. Кое-как подняли его и поплелись потихоньку на восток. Нея помнил, надо миновать остров по левому борту и после него брать на юг. Там будет хороший залив. Туда мы и направились.
Жители небольшой деревушки рыболовов сильно удивились, когда рядом с их утлыми судёнышками в песок уткнулся нос нашего кнорра и крепкие молодые ребята, судя по окровавленным повязкам, не дураки подраться, начали затаскивать его на берег, пользуясь круглыми полешками-катками, которые они достали из глубин своего большущего корабля.
Старейшина деревушки, старый Унт, немного понимавший язык руотси[14] вышел к ним,
— Ктооо фы и тштооо фаам нууушнооо?
— Русы мы, дедуля. Будем тут новый хутор строить. Торговать с вами будем. А кто будет обижать, тех накажем.
Старый Унт не понял последнее утверждение. Будут ли наказывать тех, кто обижает маленькую деревушку эстов, или будут наказывать эстов, обижающих этих чужаков. Но на всякий случай решил предупредить,
— Мы бееетный луути, коооспатин. У нааас нитшекооо нееет.
— А если найдём? — оскалился один из чужаков с перевязанной рукой. Унт видел, как за сказанное тот схлопотал хороший подзатыльник.
— Ты чего дедушку старенького пугаешь?
— Не боись, дедуля, обижать вас мы не собираемся. А за помощь ещё и заплатим. И за скот заплатим. А девки пригожие есть, так и до свадьбы дело дойти может. Но это уже дело нескорое. Парням долго будет не до ваших красоток.
Старый Унт почесал в затылке, недоумевая, как это своре молодых парней, пришедших с моря, может быть не до девок, но, не придя к выводу, только согласно кивнул.
Первую ночь мы спали на корабле, а с утра пошли в деревушку нанимать работников. Начиналась большая стройка. Русгард сам себя не построит.
_________________
Глава 8
— Раз-два, взяли! Раз-два, дружно! Раз-два, сильно!
Это мы достраиваем стену вокруг нашего Русгарда. Близится осень. У нас построен корабельный сарай, длинный дом, несколько клетей для хранения разного, от лопат, до продуктов. Отрыт погреб. Даже построили специальный дом для помывки. Я лично клал там очаг по немоим воспоминаниям. Скота мы пока-что не заводили. А мяса насолили и накоптили. Рыбой запаслись, зерном, репой, Стройка скоро закончится и наступит время пота и боли. Площадка для тренировок уже готова. У Хальгрима то блестят глаза от предвкушения чужих страданий, то волосы шевелятся от предчувствия своих. Я наделал учебных мечей, щитов, копий и топоров. Каждый нашил себе мешочков-утяжелителей. После отмечания новоселья и начнём.