Широко улыбнувшись, Эйв поворачивает ключ. Двигатель ревет. Это приятный, мощный и совершенно «здоровый» рев машины. Будет еще круче, если я включу музыку.
Я позаботился и об этом. Магнитолу для «Шеви» было сложно найти, но возможно. Для этого Гарри – другу Мейсона – пришлось ехать в Сент-Джонс. Это отдельная история.
Как бы то ни было, музыка здесь есть. The Killers «Mr. Brightside» разносится по салону, когда Эйвери жмет на педаль газа. «Танк» реагирует на ее движения, слушается свою новую хозяйку, от чего та с каждой секундой становится счастливее. Мне уже приходилось видеть ее за рулем, и я не мог не отметить тот факт, что водитель из Эйвери отменный. Это правда. Она без труда управляется с механикой и даже если возникают трудности, она справляется. Мне еще не приходилось встречать девушку, которая бы так управляла машиной. И она оказалась права, когда говорила, что намного лучше водит машину, чем ее брат. Это уж точно.
Управляемый Эйв «Тахо» несет нас вниз по склону, туда, где заканчивается город, а по обеим сторонам от трассы простирается огромное заснеженное поле. Периодически мелькают тюки сена, которые тоже покрыты снегом. Далекие точки ферм едва различимы в тусклом свете заходящего солнца. Впереди виднеется старая водонапорная башня, возле которой часто проходят школьные вечеринки. Я смотрю на старую покосившуюся табличку, мимо которой мы проезжаем. Она указывает, что в трех милях находится ферма Хиттера. И теперь она принадлежит только Харви.
Я не говорил о нем с Эйв. Я даже не уверен, что и Ноэль с ней об этом говорит. Это не секрет, но мне кажется, это довольно редкая вещь, которую хочется оставить лично для себя. Для парней. Порой так трудно и даже странно вслух говорить о своих страхах даже самым близким людям.
Я смотрю на Эйвери, которая улыбается, продолжая давить на газ и подпевать «Убийцам». В этот момент я чувствую, что готов сделать намного больше. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
В детстве моей любимой командой были «Эдмонтон Ойлерз», затем я плавно переключился на «Торонто Мейпл Лифс», так как впервые увидел настоящий и живой хоккей именно тогда, когда отец взял Мейсона и меня с собой в Торонто и купил нам билеты на игру «Торонто» и «Коламбуса». Мое детское непостоянство легко забыло прежних кумиров, переключившись на других.
С того времени, как я стал увлекаться хоккеем сам, ничего не изменилось. На втором месте у меня «Бостон Брюинз», но так как они тоже в восточном дивизионе, я остаюсь верен «Торонто», если обе команды играют друг против друга. На третьем – «Даллас Старз» с западного дивизиона.
Слепого фанатизма у меня нет, я довольно спокойно отношусь, как и к победам, так и к проигрышам любимых команд.
Но не Ноэль.
Этот чувак слеп и глух, когда видит на экране «Питтсбург Пингвинз». Думаю, он в тайне мечтает стать вторым Кросби, так как молится на него.
Полчаса назад я приехал к Хейзам смотреть игру «Бостона» и «Питтсбурга». Так как все же «Брюинз» не являются моими фаворитами, я из мужской солидарности готов простить им поражение от «Пингвинов». Вполне заслуженное, я скажу. «Питтсбург» хороши с этим поспорить сложно.
С нами смотрит игру мистер Хейз, потягивая пиво и конечно же, тоже болея за «Питтсбург». Думаю, я ему нравлюсь. Большую роль здесь сыграл «танк», расстаться с которым Эйв не может уже два дня. Будь я здесь в качестве парня Эйв было бы неловко. А вот в качестве друга его сына – вообще круто. Но не думаю, что кто-то кроме меня об этом задумывается.
Эйв вбегает в дом в куртке нараспашку, гремя ключами.
– Папа, Ноэль, загоните мою машину в гараж? Я пока не рискую…
Заметив меня, она удивленно вскидывает брови, затем посмотрев на телевизор, кивает сама себе.
Мистер Хейз улыбается ей.
– Эйви. Конечно, милая. Как только закончится матч.
Она садится рядом с отцом, но мы обмениваемся весьма красноречивыми взглядами.
После того как матч заканчивается, я прошу мистера Хейза позволить мне загнать машину. Он согласно кивает.
– Конечно, парень. – Он хлопает меня по плечу. – Вы ведь встречаетесь, так?
Это прозвучало как лишнее упоминание об этом.
Ноэль улыбается свой фирменной улыбочкой.
– О, да, они еще как встречаются.
Незаметно показав ему средний палец, я прощаюсь с мистером Хейзом, и мы с Эйв выходим на улицу.
Загнав «танк» в гараж, я бросаю Эйв ключи.
– Не верю, что ты боишься загонять его в гараж. Я знаю, как ты водишь.
Она смущенно улыбается, кутаясь в высокий ворот парки.
– Дай мне время.
– Хорошо. – Я подхожу ближе. – Где ты была?
– Катала девчонок по городу.
По моему выражению моего лица несложно догадаться, что я этим недоволен. Это слегка опрометчиво – во второй день владения собственной машиной, лишиться прав[5].
– Серьезно?
– Да ладно тебе, – улыбается она. – Я сняла табличку.
– Так нельзя, Эйв.
Эйв смотрит на меня, состроив виноватую рожицу, но в ее глазах пляшут чертята.
– Больше не повторится, обещаю. Но мне так хотелось прокатить всех на своем «танке».
Сдавшись под ее игривым напором, я расслабляюсь и тяну ее к своему «форду», припаркованного рядом с лужайкой.
– Поедем ко мне? Мама дома одна.
Эйв заметно сникает.
– Что такое?
– Завалила доклад, – признается она, вперив взгляд в свои розовые тимберленды.
– Жаль.
Но все же мы забираемся в мою машину и целуемся. Эйвери снимает куртку. Во время поцелуя я чувствую, что что-то не так. Она не совсем уверена, либо слишком спешит. Знаете, так бывает. Ты чувствуешь настроение человека, когда он даже не дает тебе и намека, что что-то не так. Но я ощущаю это. Она сжимает мою челюсть слишком сильно, когда целует, выдыхает, затем снова целует.
Завершив поцелуй, мы смотрим друг на друга несколько секунд.
– Можно спросить?
Я киваю.
– Значит, мне не показалось, что ты сегодня какая-то странная. Можешь, хоть в бирюзовый, хоть в зеленый. Это не имеет значения. Честно.
Эйвери смеется, натягивая шапку на голову, чтобы не лезли волосы.
Недавно мы обсуждали будущий цвет ее волос, который она хочет изменить, и я должен вставить в это свою лепту. Это ведь моя девушка.
– Нет, я не об этом.
– Отлично, – заявляю я. С этим мы вроде как определились.
Эйв смотрит мне прямо в глаза, когда спрашивает:
– Со сколькими девушками ты встречался, когда жил в Онтарио?
Ого. От удивления я даже меняю позу, повернувшись чуть-чуть к рулю. Не очень-то желаемая тема.
– Что за вопрос, Айва? – строя из себя дурачка, я пытаюсь уйти от ответа.
Самые серьезные, если их вообще можно было так назвать, были отношения с Шеннон. Я не могу сидеть здесь и перечислять Эйв своих бывших. Проклятье, девчонок так сложно понять. Они хотят правду, но, когда им правда не нравится, начинают психовать.
Чтобы избежать этого самого, я пытаюсь увильнуть.
– Я встречался с одной девушкой из школы – Шеннон. Мы встречались четыре или пять месяцев, а потом расстались. Вот и вся история. А до этого ничего серьезного.
– А почему расстались? Из-за того, что твоя семья собралась переезжать?
– Нет. Не сложилось.
– Тебе грустно вспоминать об этом?
Подавив смешок, я пожимаю плечами.
– Конечно, нет. С чего мне грустить? Так бывает. К тому же, между нами не было ничего серьезного, хотя мы думали наоборот.
– Ничего такого?
– Эйви, – Я закатываю глаза. – Ты – моя первая серьезная девушка.
И это абсолютная правда.
– Правда?
– Правда.
– Так уж и быть, ты тоже мой первый серьезный парень.
– Так уж и быть?
Она дразнит меня. Наша школа маленькая, я знаю, что она ходила на свидания и боже мой, у них даже что-то намечалось с Бреттом в прошлом году. Но я не забиваю этим голову. Какая разница, ведь мы здесь и сейчас. Вместе.
– Я никогда не влюблялась раньше, – тихо произносит она.
У меня нет на это ответа. То есть я могу сказать то же самое, но… прошло так мало времени. Можем ли мы настолько спешить? Да, меня немного это пугает. Я чувствую себя всемогущим рядом с ней, как бы это смешно ни звучало. Но для остального нужно время.
– Мы говорим о любви? – тоже понизив голос, спрашиваю я.
– А что между нами?
Из аудиосистемы тихо играет SUM 41 «So Long Goodbye», сливаясь с нашими мыслями и словами.
Я пытаюсь быть честным.
– Не знаю. Я же говорил, что со мной такое впервые. Давай узнаем вместе?
Такой ответ ее устраивает. Она тепло и нежно мне улыбается, и мое желание сделать что-нибудь для нее еще, становится больше. Но я не знаю, что.
Мы болтаем еще недолго, прежде чем я вдруг признаюсь:
– Хочу сделать какую-нибудь глупую вещь.
Голова Эйв лежит на моем плече. Она слегка поворачивает ее.
– Например?
– Не знаю. Проехать по темному переулку с выключенными фарами, выключить мобильный на неделю, станцевать сальсу, сделать тату.
Последняя фраза как-то странно действует на нас обоих. Эйв поднимает голову, и мы смотрим друг на друга.
– Тату? – Ее глаза загораются.
Как и мои, потому что я едва ли не подпрыгиваю на месте от предвкушения.
– Да, Айва. Сделаем вместе?
Я уже знаю, что она ответит «да», но все равно мысленно произношу словно мантру: скажи «да», просто скажи мне «да». Побудем безбашеными.
– Да, – отвечает она.
Мы сумасшедшие. Я сумасшедший. Даже не сумев признаться девушке в любви, я собираюсь сделать с ней татуировку. Ради нее. Да, иначе бы этого разговора не было. Зачем слова, когда вот это самое сумасшествие может сказать гораздо больше?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Пару лет назад я подсел на «Майнкрафт». Стыдно об этом вспоминать, но такое случилось в моей жизни. Слава богу, что это продлилось лишь около трех недель. Затем я едва не выбросил компьютер, когда убедился, что эта чертова игра лишила меня хоккея на целых полмесяца. Мои мышцы болели и ныли на тренировках, тренер забросил меня в четвертое звено и мое игровое время было, как у новичка. Правда, стыдно. Я обожаю хоккей.