И язык тела Марка Уоррена совершенно не соответствовал ситуации.
Этот человек потерял четырех близких друзей. Да плюс еще его деловой партнер пропал без вести – возможно, тоже был мертв. Даже скорее всего. Так что сейчас Уоррен должен пребывать в шоке, замешательстве, оцепенении. Но никак не в гневе. Для этой стадии пока еще прошло слишком мало времени.
Кроме того, Рой заметил, как Уоррен отреагировал на его последнее замечание о мойке машины. Вне всякого сомнения, таковое задело Марка за живое.
«Уж не знаю, что там у вас на уме, мистер Марк Уоррен, но отныне моя святая обязанность выяснить правду».
Грейс достал телефон, набрал номер и стал слушать гудки. Однако, хотя субботним днем велика была вероятность попасть на автоответчик, в трубке все же раздался живой голос. Женский. Приятный и мелодичный. По такому голосу сроду не догадаешься, чем его обладательница зарабатывает на жизнь.
– Судебно-медицинский морг Брайтон-энд-Хова, – произнесла женщина.
– Клио, это Рой Грейс.
– Приветик, Рой, как делишки? – Вместо привычной официальной Мори внезапно прибегла к кокетливо-шаловливой интонации.
Неожиданно для себя Грейс обнаружил, что флиртует с Клио:
– Спасибо, ничего. Впечатлен, что ты вкалываешь в субботу.
– Мертвые не следят за днями недели. – Чуть помолчав, его собеседница продолжила: – Хотя живым вроде как тоже на это плевать. Во всяком случае, большинству, – поспешно добавила она.
– Прямо-таки большинству?
– Насколько я могу судить, многие люди толком не знают, какой сегодня день недели, – они только делают вид, будто следят за этим, но на самом деле им плевать. А тебе так не кажется?
– Мне кажется, что ты слишком уж ударилась в философию, учитывая, что на дворе дождливая суббота.
– Ну, вообще-то, ты угадал: я изучаю философию в Открытом университете. И мне нужно отрабатывать на ком-то свои аргументы, ведь с покойниками особо не подискутируешь.
Рой улыбнулся:
– Как жизнь, Клио?
– Да ничего.
– А почему голос такой грустный? Чем-то расстроена?
– Да все в порядке, Рой. Я просто устала. Торчу здесь одна целую неделю… Ввиду нехватки персонала – Дуг в отпуске.
– Скажи, а те парни, что погибли во вторник вечером, они все еще в морге?
– Да, здесь. И Джош Уокер тоже.
– Это который потом в больнице умер?
– Ага.
– Мне нужно подъехать, взглянуть на них. Можно прямо сейчас?
– Приезжай, конечно. И не торопись. Уж они-то точно тебя дождутся, никуда не денутся.
Грейсу всегда нравился мрачный юмор Клио.
– Ладно, буду через десять минут.
Для субботы транспортный поток оказался неожиданно плотным, и потому Рой только через двадцать минут достиг оживленной круговой развязки, с которой свернул, следуя указателю «Судебно-медицинский морг Брайтон-энд-Хова», и затем медленно въехал в кованые железные ворота на кирпичных опорах. Ворота оставались открытыми круглые сутки. В качестве напоминания, подумалось Грейсу, что мертвые не соблюдают рабочий график.
Место это было ему знакомо, и даже чересчур хорошо. Безликое здание с жутковатой атмосферой. Длинное одноэтажное строение с серой облицовкой под крошку на стенах и подъездом, снабженным козырьком – достаточно большим, чтобы там поместилась «скорая помощь» или фургон. Судебно-медицинский морг служит транзитной остановкой в путешествии в один конец – могилу или печь крематория – для людей, умерших скоропостижной, насильственной или подозрительной смертью, а также для скончавшихся от стремительно развивающейся болезни вроде вирусного менингита, когда вскрытие способно расширить медицинское представление о недуге и тем самым однажды помочь живым.
И все же вскрытие представляет собой сущее надругательство над человеком: того, кто всего лишь день-два назад ходил, разговаривал, читал, занимался любовью – да чем угодно, – вспарывают и потрошат, словно свинью на колоде мясника.
Думать об этом Рою не хотелось, однако подобные мысли сами лезли в голову – он присутствовал на многих вскрытиях, так что процедура была ему хорошо известна. Сначала отворачивают кожу на голове, отпиливают верхушку черепа, извлекают мозг и разрезают его на сегменты. Потом вскрывают грудную клетку и достают все внутренние органы, которые затем тоже рассекают и взвешивают, а отдельные кусочки отправляют на патологическую экспертизу. Остатки же, запихнув в белый полиэтиленовый пакет, зашивают внутри трупа, ну прямо как начинку в фаршированной птице.
Грейс припарковался за синей маленькой спортивной машиной «эм-джи», возможно принадлежавшей Клио, пробежал под дождем до главного входа и нажал на звонок. Синяя дверь с матированным стеклом весьма уместно смотрелась бы в каком-нибудь загородном доме.
Через пару секунд дверь эту открыла тепло улыбающаяся Клио Мори. Всякий раз, когда Рой видел ее здесь (что, надо сказать, случалось довольно часто), он удивлялся тому, сколь неуместно присутствие этой невероятно привлекательной молодой женщины – возрастом около тридцати, с длинными светлыми волосами – в этом заведении. Ну с какой стати она облачилась в зеленый хирургический халат, сверхпрочный передник и белые резиновые сапоги? Да обладая такой внешностью, Клио запросто могла бы стать моделью или актрисой, а уж со своим незаурядным умом наверняка сделала бы карьеру в любой области, где бы только ни пожелала, – и вот пожалуйста, нашла себе занятие. Оформлять трупы, готовить их к вскрытию, а потом придавать им приличный вид – и при этом стараться хоть немного утешить являющихся на процедуру опознания близких, неизменно пребывающих в шоке. Вдобавок по большей части Клио работала в морге в одиночку.
Моментально, как это всегда и происходило, дала знать о себе вонь – мерзкий, до тошноты приторный запах дезинфекции, насквозь пропитавший все здание.
Из узкого вестибюля они свернули налево в похоронное бюро, одновременно служащее приемной. Это была комнатка с тепловентилятором на полу, выкрашенными розовой фактурной краской стенами, розовым ковролином, г-образным рядом кресел для посетителей и небольшим металлическим столом, на котором располагались три телефона, стопка маленьких коричневых конвертов с напечатанной надписью «Личные вещи» и зелено-красный гроссбух с тисненными золотом заглавными буквами на обложке: «ЖУРНАЛ РЕГИСТРАЦИИ МОРГА».
На одной стене под лампой дневного света висело несколько сертификатов на имя Клио Мори, в том числе диплом Королевского института здравоохранения и еще один, побольше, Британского института бальзамирования. На противоположной стороне размещался монитор, на котором периодически менялись виды с камер наблюдения – спереди здания, сзади, по бокам и, наконец, крупным планом с главного входа.
– Хочешь чашечку чая, Рой?
Ясные голубые глаза Клио удерживали зрительный контакт с ним несколько дольше, нежели того требовал простой вопрос. Какая славная у нее улыбка. Невероятно теплые глаза.
– Было бы неплохо.
– Какой предпочитаешь: «Инглиш брекфэст», «Эрл грей», индийский, китайский, зеленый, мятный, с ромашкой?
– Я думал, здесь морг, а не «Старбакс».
– Кофе у нас тоже есть, – усмехнулась Клио. – Эспрессо, латте, колумбийский, мокко…
Грейс поднял руку:
– Просто крепкий чай с молоком.
– Цельное молоко, обезжиренное, соевое…
Тут уж он вскинул обе руки:
– Да любое, какое открыто. Джо еще не подъехал?
Рой попросил Джо Тиндалла из отдела судебно-медицинской экспертизы присутствовать при осмотре.
– Нет, не подъехал. Хочешь подождать его?
– Да, давай подождем.
Девушка со щелчком включила электрический чайник и удалилась в раздевалку напротив. Как раз к тому времени, когда вода закипела, она вернулась и вручила Рою зеленый халат, синие бахилы, респиратор и белые латексные перчатки.
Пока он одевался, Клио приготовила ему чай и открыла жестяную коробку с диетическим печеньем. Грейс принялся грызть печенюшку и поинтересовался:
– Значит, ты здесь одна-одинешенька целую неделю? Не ошалела еще? И поговорить ведь не с кем.
– Да я постоянно занята – на этой неделе к нам десять человек привезли. Собирались прислать кого-нибудь на помощь из истборнского морга, но у них тоже напряженка началась. Наверное, с последней неделей мая что-то не так.
Рой через голову натянул резинку респиратора и оставил его болтаться под подбородком – парни погибли относительно недавно и, как подсказывал ему опыт, не должны были вонять слишком мерзко.
– К тебе приходили родственники всех четверых погибших?
Клио кивнула и спросила:
– А тот, что пропал, – жених – еще не нашелся?
– Я только что со свадьбы.
– А я-то удивляюсь, что это ты вдруг в субботу так вырядился, – улыбнулась женщина. – Значит, хотя бы этот случай сам собой разрешился?
– Нет. Поэтому я и здесь.
Мори удивленно вскинула брови, однако от комментариев воздержалась. И лишь уточнила:
– Ты хочешь посмотреть что-то конкретное? Я могу сделать тебе копии заключений патологоанатомов для коронера.
– С чего мы начнем вместе с Джо, так это с их ногтей.
48
По бетонному полу в крапинку они гуськом проследовали друг за другом: впереди Клио, за ней Грейс, созерцающий пряди ее светлых волос, покачивающиеся над воротником зеленого халата, и последним шел Джо Тиндалл, натягивающий на ходу перчатки, – мимо смотрового окна герметизированного инфекционного бокса в главный секционный зал.
Основную обстановку этого помещения составляли два стальных стола – один приваренный к полу, а другой на колесиках, – синий гидравлический подъемник и ряд холодильников с дверьми во всю высоту зала. Стены здесь были облицованы серым кафелем, и по всему периметру секционной тянулся дренажный водосток. На одной стене было установлено несколько раковин из нержавейки, под ними лежал скрученный спиралью желтый шланг. У другой стены стоял широкий рабочий стол с металлической разделочной доской и застекленным шкафчиком, наполненным инструментами и несколькими упаковками батареек «Дюрасел». Рядом со шкафчиком лежала таблица, в графы которой заносились имена поступающих на вскрытие покойников и вес их органов: мозга, легких, сердца, печени, почек и селезенки. Последним в списке, составленном синим химическим карандашом, значился некий Эдриан Пенни.