– Ой, фуфло какое, мама! Просто тебе ужасно хочется внуков. Не нарадуешься, что Майкл не гей.
– Карли, так говорить неприлично!
– Да вот только это правда. А Эшли – интриганка и бесчувственная баба.
Подобное заявление заинтересовало Грейса, однако он старался сохранять невозмутимый вид.
– И почему же у вас сложилось такое впечатление, Карли?
– Не слушайте ее, – вновь вмешалась Джиллиан. – Девочка просто устала и вся на эмоциях от разницы во времени.
– Дерьмо собачье, – отмахнулась ее дочь. – Эшли – брачная аферистка.
– Насколько хорошо вы обе ее знаете? – попытался предотвратить перепалку Рой.
– Видела красотку один раз, но мне хватило, – поморщилась Карли.
– А по-моему, Эшли очаровательная девушка, – проговорила ее мать. – Умная и такая хозяйственная. С ней можно беседовать на серьезные темы, а не просто сплетничать. И она была очень добра ко мне.
– Вы встречались с ее родственниками? – продолжал расспрашивать Грейс.
– У бедняжки из всей семьи только и есть что любимый дядя, который живет в Канаде, – начала рассказывать Джиллиан. – Когда Эшли было всего три годика, ее мать и отец отправились в отпуск в Шотландию и там погибли в автокатастрофе. Потом девочку воспитывали приемные родители – просто ужасные люди. Сначала они жили в Лондоне, а через какое-то время переехали в Австралию. Когда Эшли немного подросла, приемный отец неоднократно пытался ее изнасиловать. В шестнадцать бедняжка сбежала от них и перебралась в Торонто, к дяде и тете. Тетя умерла совсем недавно, насколько мне известно, и Эшли до сих пор переживает ее смерть. Брэдли с женой были единственными людьми, проявившими к ней доброту, как я понимаю. Девочке пришлось пробиваться в жизни самой. Я искренне восхищаюсь ею.
– Тьфу! – бросила в сердцах Карли. – Чушь какая!
– Почему вы так говорите? – насторожился Рой.
– Мне эта Эшли еще при первом знакомстве показалась подозрительной. А после сегодняшней встречи я и вовсе ни капельки ей не верю. Не могу объяснить почему, но у меня сложилось впечатление, что моего брата она не любит. Я просто уверена в этом. Может, ей и вправду ужасно хотелось выйти за Майкла замуж, но любовь не имеет к этому ни малейшего отношения. Если бы Эшли любила его по-настоящему, ни за что бы не устроила сегодняшний цирк. Потому что горевала бы.
Полицейский посмотрел на собеседницу с возросшим интересом.
– Понимаете, о чем я говорю? – продолжила Карли. – Женщины всегда чувствуют такие вещи. Может, я и на эмоциях от разницы во времени, как выразилась мама. Но я очень люблю Майкла и всей душой желаю ему добра. В отличие от его невестушки, этой чертовой суки, которая разыгрывает из себя королеву.
– Карли! Что за выражения?
– Ой, мама, да отстань ты уже от меня!
52
После ухода Эшли, все еще порядком разгневанной на него, Марк, в надежде поймать местные новости, включил телевизор. Затем попытал удачи с радио, однако семь уже миновало, так что вечерний выпуск он пропустил.
Уоррен переоделся в джинсы, кроссовки, толстовку и легкую куртку и надвинул на глаза козырек бейсболки. Его не на шутку трясло от нервного напряжения и передозировки кофеина: в попытке протрезветь он уже выпил две большие кружки крепкого кофе и в данный момент заканчивал третью. Влив в себя последние капли, молодой человек направился к двери. Однако стоило ему взяться за ручку, как зазвонил телефон.
Марк бегом вернулся в гостиную и взглянул на дисплей: «Номер абонента скрыт». Чуть поколебавшись, он все-таки снял трубку.
– Это Кевин Спинелла из «Аргуса». Я хотел бы поговорить с мистером Марком Уорреном.
Марк тихонько чертыхнулся. Будь у него в голове чуть пояснее, он наверняка бы наплел журналисту, что Уоррен, дескать, вышел, а так его словно кто за язык потянул.
– Да, я слушаю.
– Добрый вечер, мистер Уоррен, прошу прощения за беспокойство, тем более в субботний вечер. Я звоню насчет вашего делового партнера Майкла Харрисона. Я приезжал на свадьбу, которая должна была состояться сегодня днем в церкви Всех Святых в Патчеме. Вы на ней были шафером. Навязываться вам в церкви мне показалось неучтивым, но не могли бы мы переговорить сейчас? Это не займет много времени.
– Э-э-э… Да… Да, конечно.
– Насколько мне известно, Майкл Харрисон пропал после мальчишника, когда произошла ужасная автокатастрофа. И меня интересует, почему вы, его шафер, там не присутствовали.
– Почему я не был на мальчишнике?
– Именно.
– Конечно же, я должен был быть вместе с парнями, – заговорил Марк спокойно, постаравшись придать голосу дружелюбие, чтобы ответ прозвучал совершенно естественно. – Но я был в отъезде, на деловой встрече на севере Англии. Изначально я планировал вернуться к началу вечеринки, однако из-за тумана мой рейс задержали.
– А куда именно вы летали?
– В Лидс.
– О да, такое случается, туман – это наша извечная проблема.
– Несомненно! – живо согласился Марк. Похоже, ему удалось найти с репортером общий язык.
– Как мне сообщили в полиции, вам не было известно, что именно планировалось на мальчишнике. Это так?
Уоррен отозвался не сразу, обдумывая ответ. «Осторожно!» – мелькнуло у него в голове.
– Нет, это не совсем верно. Да какое там, совсем даже неверно! Мы запланировали поход по пабам.
– Поход по пабам, ну конечно! Но обычно мальчишник устраивает шафер, так ведь?
– Полагаю, что да.
– Однако вы не занимались организацией мальчишника Майкла Харрисона?
Марк вновь принялся лихорадочно размышлять. Тревожный звоночек постепенно перерастал в набат.
– Ну да. Просто Майкл хотел обойтись без всяких изысков, только прошвырнуться по нескольким барам с друзьями. Само собой, я намеревался принять участие в вечеринке.
– Так что именно вы запланировали?
– Мы… э-э-э… собирались устроить обычную гулянку – ну, знаете, кататься из одного паба в другой и в итоге так накачать Майкла, чтобы домой его пришлось тащить на себе. Сначала хотели арендовать микроавтобус с водителем, а потом оказалось, что у одного парня из нашей компании имеется возможность взять фургон совершенно бесплатно, и к тому же он был не против устроить для себя день трезвости, ну мы и сошлись на этом.
– И как же в этот план вписывался гроб?
«Черт!» Марк ощутил, что увязает в болоте все глубже.
– Гроб, вы сказали?
– Ну да, насколько я понимаю, вы заказали гроб.
– Ни про какой гроб я ничего не знаю! – воскликнул Уоррен. – Это для меня новость. – Пытаясь поубедительнее изобразить удивление, он переспросил: – Гроб?! Ничего себе!
– Могли ли друзья устроить это в ваше отсутствие? – продолжал расспрашивать журналист.
– Запросто. Да наверняка так и было! Один из них, Роберт Хулигэн, работает… работал у своего дяди, владельца похоронного бюро. Вот только идею с гробом мы ни разу не обсуждали. Вы уверены, что ничего не путаете?
– В полиции мне сообщили, что, по их мнению, в фургоне находился гроб – еще до катастрофы. Что, по-вашему, могло произойти с Майклом Харрисоном?
– Понятия не имею. И я очень за него беспокоюсь.
– Вчера я побеседовал со вдовой одного из ваших друзей, миссис Зои Уокер. По ее словам, ваша компания планировала отомстить Майклу за все его многочисленные розыгрыши. Быть может, гроб для этого и предназначался?
– Как я уже сказал, про гроб мне ничего не известно. Возможно, эта идея пришла ребятам в голову в последний момент.
– Как вы считаете, могли ли ваши товарищи поместить Майкла Харрисона в гроб, так что теперь он оказался где-то заживо похоронен?
Марк тщательно обдумал ответ:
– Слушайте, ну вы же наверняка знаете, что такое пьянка в компании молодых и здоровых парней. Всякие безумства там в порядке вещей.
– Да уж, подобный опыт у меня и впрямь имеется, – не стал скрывать журналист. Оба рассмеялись, и Марку чуть полегчало. – Что ж, спасибо, что уделили мне время. Если вам вдруг что-нибудь станет известно, не сочтете за труд сообщить? Я оставлю вам свой номер.
– Да, конечно, – согласился Уоррен, оглядываясь в поисках ручки.
Спустя несколько минут он уже спускался вниз в кабине лифта, размышляя над только что состоявшимся разговором. Чертовски хотелось надеяться, что он не ляпнул какую-нибудь глупость. А еще Марка беспокоило, как отреагирует Эшли, если вдруг увидит интервью с ним в газете. Как пить дать снова придет в ярость, что он вообще согласился общаться с журналистом. Можно подумать, что у него был выбор!
Осторожно выехав по пандусу с подземной парковки на улицу, Марк свернул налево и влился в плотный транспортный поток субботнего вечера. Он тщательно следил, чтобы ненароком не превысить скорость. Не хватало еще, чтобы его остановили и заставили подышать в трубку.
Через двадцать минут Уоррен добрался до автостоянки при торговом центре для садоводов, располагавшемся на окраине Нью-Хейвена, ла-маншского порта милях в десяти от его дома. До восьми часов, времени закрытия универмага, оставалось совсем немного, так что ему пришлось пробежаться по отделам, чтобы успеть приобрести лопату, отвертку, молоток, стамеску, компактный фонарик «Маглайт», садовые перчатки и пару резиновых сапог. Когда ближе к восьми Уоррен вернулся к машине, стоянка практически опустела. В кои-то веки небо было ясным, и полной темноты ожидать можно было только через два часа, никак не раньше.
Ему предстояло как-то убить эти два часа.
Марк понимал, что нужно что-нибудь съесть, однако его прямо воротило от пищи. Как ни пытался он соблазниться бургером или каким-нибудь блюдом из китайской или индийской кухни, аппетит упорно не желал появляться. Ну почему Эшли так разозлилась на него? Прежде Марк никогда не видел ее рассерженной, а потому случившееся угнетало и пугало его. Словно бы между ними разорвалась некая связь. Необходимо было срочно все восстановить, а добиться этого он мог, только умиротворив любимую женщину. Нужно сделать, что она велела. И так ведь ясно, что иного выбора нет.