ть. Усаживаю ее к себе на колени.
— Свет. Я сейчас с ума сойду. Я просто тебя поцелую. И все… Только…
Она не дает мне договорить и сама целует меня. П…ц! Как же мне этого не хватало. Целуемся. Я глажу ее по спине, нащупываю застежку бюстгальтера, расстегиваю его. Она не мешает мне, водит пальчиками по моему затылку. Взъерошивает волосы.
— Свет. Все будет, когда ты будешь готова. Я готов ждать сколько угодно. Только не держи меня совсем на голодном пайке. Мне нужно тебя целовать, трогать, обнимать. Я сдохну, если не буду чувствовать тебя в своих руках.
Девушка кивает. — Сереж, только давай без следов. Как в прошлый раз.
Она слегка оттягивает вырез кофточки в сторону. Повыше ключицы виднеется засос. Ого себе…
— Это все? Еще есть где-нибудь? Она слегка задирает подбородок. Указывает на шею.
— Здесь! Я тональником замазала. Чуть папе не попалась. Хорошо увидела, вовремя.
— Прости. Я буду осторожнее.
Она кивает и снова сама тянется к моим губам. Ну а я уж даю волю своим рукам. Пусть я ее не вижу. Света по-прежнему одета. За то я ее чувствую!
Мы съели весь вишневый рулет. Никогда я такого не пробовал. Я, наверное, еще парочку бы съел без проблем. Света не торопится меня выпроваживать. А я не тороплюсь на выход. Подожду, пока она сама намекать начнет. Но она не намекает. Убирает со стола. Моет посуду, щебечет что-то про свою учебу. Ее бюстгальтер висит на спинке стула. Мы вытащили его прямо из-под кофты. С которой сегодня она расставаться была не намерена. Ну и пусть. Я ее уже видел. Не преграда теперь для меня эта тряпка. Я ее и так постоянно представляю, а сегодня еще и трогал.
За ее бесконечным щебетанием. Мы поднимаемся к ней в комнату.
— А где ты оставил мотоцикл? Я его не видела.
— На соседней улице. Я решил не нервировать твоего отца. Если бы он был дома.
— Его не угонят?
— Не знаю. Не должны. Район у вас все-таки приличный.
— Поздно уже. Если хочешь. Можешь остаться. Только нужно будет до приезда папы успеть уйти. Он обычно раньше девяти не приезжает. Может даже до одиннадцати задержаться и дольше. Но лучше не испытывать судьбу.
Она что, серьезно? Она предлагает мне остаться на ночь?
Глаза у девушки бегают. Вероятно, она уже пожалела о таком предложении.
— Давай кресло разложим, я тебе на нем постелю. Она указывает взглядом в угол комнаты. Там стоит широкое кресло.
— Давай. Постели…
Только спать я на нем точно не буду, — думаю я. Всю ночь сегодня буду обнимать тебя Светка. Затискаю и зацелую. У нее есть личная ванная комната. Дверь выходит прямо в ее комнату. Она показывает мне ее и уходит расстилать постели. Неужели она мне настолько доверяет? Охренеть ты смелая Светка! Я сам себе сейчас не доверяю. Пожалуй, действительно сегодня я лучше посплю на диванчике. В двенадцатом часу мы наконец собираемся ложиться. Я ворочаюсь с боку на бок. Чувствую она тоже не спит. Через пол часа ложусь позади нее и притягиваю к себе. Она тут же напрягается всем телом.
— Не бойся. Мы просто поспим. Обещаю.
Через некоторое время девушка расслабляется. Чувствую, засыпает. Наверное, моя усталость дает о себе знать. Я засыпаю тоже. Мы проспали, как убитые до самого утра. Проснулись в той же позе. Только вот руки мои, вероятно, жили всю ночь своей жизнью. Я так же обнимаю ее со спины. Ее попка упирается мне прямо в пах. Естественно, я в полной боевой…
Одна рука просунута под сорочку и сжимает грудь, а вторая, у нее в трусиках. Это все потому, что я спал. Во сне я это контролировать не мог. Она тоже меня хочет. Теперь я точно это знаю. Но девушка подскакивает и начинает метаться по комнате.
— Сережа, быстрее вставай! Он приехал.
Смотрю на часы. Половина десятого.
— Сейчас папа Иртыша выпустит!
— Быстрей! Быстрей! Вставай!
Я натягиваю джинсы, а она пытается затолкать меня в ванную.
— Через час он повезет меня на учебу. Я постараюсь закрыть собаку. Я оставлю тебе свои ключи. Выйдешь и закроешь. Я вечером к тебе на работу сама забегу, — говорит Света и, запахнув халат, уносится из комнаты.
15
Света
Бегом спускаюсь по лестнице, бегу в прихожую, прячу вещи Сергея в шкаф, потом на кухню. Хватаю болтающийся на спинке стула бюстгальтер и засовываю его в карман. Через пару секунд входная дверь открывается.
— Доброе утро, папочка!
— Доброе, — папа смотрит на меня пристально. — Свет, что с тобой? Ты не заболела?
— Нет. Я отлично себя чувствую. С чего ты взял?
— Да вид у тебя такой. Будто бы у тебя жар.
Папа подходит и трогает ладонью мой лоб.
— Ты кушать будешь? Я завтракать собиралась.
— Кофе попью.
Иду на кухню варить папе кофе. Что же делать? Почему я не поставила будильник. Идиотка! Иртыш меня слушается. Только как мне закрыть его так, чтобы папа не заметил. Его обязательно нужно закрыть. Собака у нас серьезная, порвет. Папа и вольер для него построил только потому, что он для окружающих не безопасен. Однажды я бросила калитку открытой, а он вышел и бросился на соседку. Хорошо, была зима, он вцепился ей в руку. Но к счастью, порвал только куртку. Папа любит собак. До Иртыша у нас двенадцать лет жила немецкая овчарка, но Джек, к сожалению, умер. Папа говорит, что от старости. Но двенадцать лет это ведь не много. А Иртышу пошел четвертый год. Мне кажется, что с каждым годом он становится только агрессивней. Его папе коллега подарил, когда тот был еще совсем щенком. Он был таким милашкой, но через несколько месяцев вся милота куда-то испарилась. Так что во дворе у нас живет настоящий волкодав. И я очень переживаю за Сергея.
— Ты пекла вчера что-то? — папа рассматривает стол, на котором остался помытый противень. Я вчера не убрала его обратно в духовку.
— Ага. Штрудель.
— Отлично. С ним я кофе и попью, — улыбается мне он.
— Ой. А я его съела. Прости, пап. Ты же не любишь мучное. Я как-то не подумала, — блею себе под нос я. Идиотка! Идиотка! — Если хочешь, я сегодня после занятий еще испеку.
— Да ладно. Переживу. Испечешь как-нибудь.
Папа садится за стол. Я делаю ему пару бутербродов с сыром и маслом. И собираюсь выйти из кухни.
— А ты?
— А я чего-то не хочу. На ночь объелась вчера. В столовке перекушу что-нибудь.
Я быстренько смываюсь к себе в комнату. Там обнаруживаю Сергея, сидящего в кресле.
— Сереж, я твою куртку в шкаф в прихожей засунула и кроссовки туда же. Еле успела.
Он ловит меня в объятия и целует.
— Сереж, подожди. Папа же дома.
— Но здесь ведь его нет.
Я кое-как высвобождаюсь из его объятий.
— У нас очень серьезная собака. Если я не смогу его закрыть. Не вздумай выходить. Будь у меня в комнате. Папа ко мне не заходит. Я что-нибудь придумаю. Сейчас он повезет меня на учебу. Попробуешь выйти. Если пес будет гулять по двору. Заходи обратно. Я постараюсь отправить куда-нибудь папу и вернусь.
— Да что он съест меня?
— Может, и не съест, но покусает. Это точно.
— Света, собирайся, — слышится голос папы из коридора. Заталкиваю Сергея в ванную. — Меня в больницу вызывают. Отвезу тебя немного пораньше, — папа заглядывает в комнату. Я встречаю его в дверях.
— Хорошо, пап. Пять минут, и я спущусь.
Он закрывает дверь и уходит. Сергей выходит из ванной.
— Я сейчас одеваться буду. Ты что, смотреть будешь?
— Конечно, буду, — с ухмылкой говорит парень. И садится в кресло
Стою, смотрю на него как дурочка. Его рука у меня сегодня в трусах побывала. Я прекрасно это ощутила, когда проснулась. А я стою и мнусь. Боюсь халат снять. Да, вчера я была и так слишком смелая. Куда сегодня эта смелость подевалась? Может, дело в присутствии папы в доме. Я и так напряжена как пружина. А он глаз с меня не сводит.
— Может, отвернешься?
— Не, а, — улыбается он и подмигивает мне. — Свет, не лишай меня удовольствия. Я обещаю только смотреть. Руками трогать не буду.
Да ты и смотришь так, что меня то в жар, то в холод бросает, — думаю я. Но ждать некогда. Сама отворачиваюсь от него, открываю шкаф. Достаю бежевое вязаное платье и капроновые колготки. Руки сами потянулись. Честное слово! Нет бы схватить первые попавшиеся джинсы, кофточку и переодеться быстренько. А мне платье понадобилось. Поворачиваюсь к нему и направляюсь в ванную. Сергей за мной не идет. Я бы, наверное, переоделась и при нем. Но вот колготки… То, как я надеваю колготки, вряд ли можно назвать эстетичным зрелищем. Поэтому я скрылась в ванной. Там же я расчесалась и подкрасила ресницы. Тушь еле открыла, она засохла напрочь. Пользовалась ей, наверное, еще весной, когда в концерте участвовала.
Выглядываю из комнаты. Сергей сидит на том же месте. Вот чего он улыбается? Он сейчас в такой ситуации ужасной находится. А у него рот до ушей.
— Сереж, ключи тебе оставляю, закроешь на верхний замок. Папа всегда так делает. Надеюсь, соседи тебя не засекут. Я и забыла про них. У нас такой вредный дед по соседству живет.
Я наклоняюсь и слегка касаюсь его губ своими. Сергей перехватывает мой затылок и углубляет поцелуй.
— Ты такая красивая, Светка!
— Будь осторожен. Хорошо?
— Светлана! — снова папин голос.
— Бегу!
Выбегаю из комнаты. Папа уже ждет меня в прихожей. Мы выходим. Он замыкает дом. А я направляюсь к машине. Выезжаем за ворота.
— Пап. Прости, я скрипку забыла. Я быстренько сбегаю. Дай ключи!
— А где твои?
— Я сегодня с другой сумкой. Их я тоже переложить забыла.
Возвращаюсь во двор. Иртыш, лежит у себя в вольере. Мне и заманивать его не пришлось. Я просто замкнула его и все. Он даже не отреагировал на это. Продолжил лежать в той же позе и не издал ни звука. Забегаю в дом, хватаю скрипку, которую оставила в гостиной. И не поднимаясь на верх, бегу обратно. Надеюсь, Сергей меня понял и к возвращению папы его уже здесь не будет. А как собака оказалась закрыта? Не знаю. Главное, чтобы он вышел благополучно.
Папа смотрит на меня, хмурится.