- Шевелись, сегодня вечером нам не до красоты…
Она нашла кусочек бечевки, чтобы подвязать штаны, и все время шипела, потому что бумажная пилотка то и дело сползала ей на глаза. Марк вытащил из своей коробки с ножами маленькую заколку и протянул ей:
- Держи…
- Спасибо.
Потом она выслушала инструкции одного из официантов, который объяснил ей, как именно следует срезать корки с треугольных кусочков сдобного хлеба.
- Насколько они должны быть зажарены?
- Ну… Пусть будут золотистыми, вот и все…
- Давай, поджарь один. Покажи, какой именно цвет тебе нужен…
- Цвет, цвет… Дело не в цвете, а в ощущении…
- Но я-то буду отталкиваться от цвета, так. что сделай образец, иначе я буду все время дергаться.
Она очень ответственно отнеслась к поручению и ни разу никого не задержала, кидая тосты официантам в сложенную салфетку. Не помешал бы небольшой комплимент: «О, Камилла, какие замечательные тосты ты нам делаешь!» Но, увы…
Она все время видела спину Франка - он навис над своими плитами, как ударник над барабанами: дзинь крышкой здесь, дзинь крышкой там, ложечку приправы туда, ложечку соли сюда. Высокий худой парень, помощник шефа, как поняла Камилла, все время задавал ему вопросы. Франк отвечал односложно и через раз. Все кастрюли были медные, он передвигал их с помощью прихватки и, видимо, пару раз обжегся - Камилла видела, как он тряс рукой и дул на пальцы.
Шеф нервничал. Скорее, скорее… Не зарывайтесь! Подогрейте! Пережарили. «Соберитесь, господа, соберитесь!» - то и дело призывал он.
Их работа подходила к концу, а в другой части кухни становилось все жарче. Зрелище впечатляло. Лица поваров заливал пот, и они на манер котов тыкались головой в плечо, чтобы промокнуть лоб. Парень, занимавшийся жарким, был пунцово-красным и без конца тянул из бутылки воду, колдуя над своими птичками. (Нечто с крылышками, одни меньше самого маленького цыпленка, другие - в два раза больше…)
- С ума можно сойти… Какая там температура, как думаешь?
- Точно не знаю… Над печами - не меньше сорока… Может, даже пятьдесят… В смысле физической нагрузки это самая тяжелая работа… Давай отнеси это на мойку… И смотри никого не задень…
Она вытаращила глаза, увидев горы кастрюль, сотейников, металлических мисок, дуршлагов и сковородок, ровными пирамидами стоявших в огромных баках. Вокруг не было ни одного белого человека, а невысокий паренек, к которому она обратилась, в ответ только покачал головой и принял от нее очередную порцию грязной посуды. Судя по всему, он ни бельмеса не понимал по-французски. Камилла несколько мгновений наблюдала за ним, и, как это случалось всякий раз при встрече с изгнанником с другого конца света, лампочки Матери Терезы слабо замигали у нее в мозгу. Откуда он? Из Индии? Из Пакистана? Что за жизнь он вел?
Как попал сюда? Приплыл? Прилетел? На что надеялся? Какую цену заплатил? Чем пожертвовал? Где живет? Большая ли у него семья? Где его дети?
Поняв наконец, что ее присутствие нервирует посудомойщика, она ушла, скорбно покачав головой.
- Откуда приехал этот парень?
- С Мадагаскара. Первый прокол.
- Он говорит по-французски?
- Конечно! Он здесь уже двадцать лет! Та-а-ак, пора тебе ложиться спать, недотрога…
Она устала. Нужно было все время что-то лущить, резать, чистить или убирать. Чистое безумие… Как им удается перемалывать такое количество жратвы? Зачем так набивать брюхо? Да они же сейчас лопнут! 220 евро, это сколько в пересчете? Почти 1500 франков… Пфф… Сколько всего можно купить на эти деньги… Если извернуться, хватит даже на небольшое путешествие… Например, в Италию… Сидеть на террасе кафе, слушая бездарный треп красоток, потягивающих из толстенных чашечек слишком сладкий и слишком крепкий кофе…
Да, на эти деньги можно организовать чудную жизнь: рисовать, гулять по площадям красивейших городов мира, любоваться лицами людей и томными котами… Накупить кучу книг, дисков и даже шмоток на всю оставшуюся жизнь…
Через несколько часов все будет съедено, оплачено, переварено и извергнуто…
Она была не права, рассуждая подобным образом, и знала это. Она трезво смотрела на вещи. Камилла разлюбила есть еще в детстве, потому что завтрак, обед и ужин были для нее настоящей пыткой. Для маленькой одинокой чувствительной девочки эта ноша была слишком тяжелой. Один на один с матерью, которая курила, как пожарник, ставя на стол тарелку с едой, приготовленной как попало: «Ешь! Это полезно для здоровья!» - заявляла она, закуривая очередную сигарету. Иногда к ним присоединялся отец, тогда девочка как можно ниже опускала голову, чтобы не выдать себя. «Скажи, Камилла, ты скучаешь по папе? Так ведь, ну скажи?» - допрашивали ее.
А потом было уже поздно. Она потеряла интерес к еде… Да и мать в какой-то момент совсем перестала готовить… С тех пор она ела как птичка, с другими случаются вещи похуже, например прыщи. Все вокруг доставали ее, но она как-то выкручивалась. И никто ничего не мог с ней поделать; выглядела она вполне благоразумной… Она не желала иметь ничего общего с их жалким миром, но когда чувствовала голод, ела. Конечно, она ела, иначе не дожила бы до сегодняшнего дня! Ела. Но без них. В своей комнате. Йогурты, фрукты или мюсли - между делом, читая, мечтая, рисуя лошадей или переписывая слова песен Жан-Жака Гольдмана.
Унеси меня отсюда.
Да, она знала собственные слабости, и с ее стороны было полным идиотизмом осуждать тех, кто способен получать удовольствие от застолья. И все-таки… 220 евро за ужин - без вина! - это чистое безумие, разве нет?
В полночь шеф поздравил их с Новым годом и выставил всем шампанское.
- С Новым годом, мадемуазель, и спасибо за ваших уточек… Шарль сказал, что клиенты были в восторге… Увы, я в этом не сомневался… Счастливого Нового года, господин Лестафье… Ведите себя потише, в 2004-м получите прибавку…
- Сколько, шеф?
- Какой вы быстрый! Вырастет мое к вам уважение!
- С Новым годом, Камилла… Мы… Ты… Мы не поцелуемся?
- Конечно, поцелуемся!
- А со мной? - спросил Себастьян.
- И со мной, - тут же присоединился Марк… - Эй, Лестафье! Быстро к станку, что-то убегает!
- Уже иду, Дюкон. Ладно, в общем… Она закончила? Можно ей присесть?
- Хорошая идея, пойдемте ко мне в кабинет, деточка, - вмешался шеф…
- Нет-нет, я хочу остаться с вами до конца. Поручите мне что-нибудь…
- Ладно… Будешь помогать кондитеру с украшательствами…
Она складывала узоры из тонкой, как папиросная бумага, стружки, играла шоколадными завитушками, апельсиновыми цукатами, глазированными фруктами и засахаренными каштанами. Помощник кондитера взирал на ее действия, благоговейно сложив руки на груди, и повторял: «Вы настоящий художник! Настоящий художник!» Шеф смотрел на эти излишества другими глазами: «Для сегодняшнего вечера сойдет, но красота - не главное… Еду готовят не ради красоты, черт побери!»
Камилла улыбалась, украшая взбитые сливки красным соком.
О да… Красота - далеко не главное! Уж она это знает лучше многих…
К двум часам наступило затишье. Шеф не расставался с бутылкой шампанского, некоторые повара сняли шапочки. Все выдохлись, но каждый хотел побыстрее навести порядок на своем рабочем месте и уйти. Разворачивались километры пленки, чтобы все завернуть, перед холодильными камерами возникла толчея. Многие комментировали вечер и анализировали промахи: кто что прозевал и почему, какие были продукты… Как бегуны, разорвавшие грудью ленточку и не способные остановиться, они надраивали столы и инструменты, чистили плиты и расставляли посуду. Для них это просто способ снять стресс и не загнать себя до смерти, подумала Камилла…
Она помогала им до самого конца, вычищая внутренности холодильного шкафа.
Потом она стояла, прислонясь к стене, и наблюдала, как официанты суетятся вокруг кофеварок. Один из них толкал перед собой огромную тележку со всякими лакомствами - шоколадными пирожными, маршмеллоу, джемами, крошечными трубочками с корицей и прочими вкусностями… Хм… Как же ей хотелось курить…
- Опоздаешь на свой праздник…
Она обернулась и увидела перед собой старика.
Франк из последних сил пытался держаться молодцом, но выглядел усталым, как собака, сгорбленным, бледным до зелени, красноглазым и осунувшимся.
- Ты как будто постарел лет на десять…
- Очень может быть… Ужасно устал… Плохо спал… И вообще не люблю такие банкеты… Всегда одно и то же… Подвезти тебя в Бобиньи? У меня есть второй шлем… Через минуту буду готов.
- Нет…Что-то не хочется…Когда я туда попаду, они уже надерутся… Весело напиваться вместе со всеми, в противном случае получается не слишком здорово…
- Ладно, я тоже поеду домой, еле стою на ногах…
В их разговор вмешался Себастьян:
- Может, дождемся Марко и Кермадека и завалимся куда-нибудь?
- Нет, я выдохся… Поеду домой…
- А ты, Камилла?
- Она тоже ус…
- Вовсе нет, - перебила она, - ну да, я ужасно устала, но все-таки хочу праздника!
- Уверена? - спросил Франк.
- Конечно, нужно встретить Новый год… Чтобы он был лучше уходящего.
- Я думал, ты терпеть не можешь праздники…
- Верно, но представь себе, это мое первое мудрое решение: «В 2003-м били меня плетью, а в 2004-м сама спляшу с чертом!»
- Куда вы собрались? - со вздохом спросил Франк.
- К Кетти…
- О нет, только не туда… Ты же знаешь…
- Ладно, тогда в «La Vigie»…
- С ума сошел.
- Какой же ты зануда, Лестафье… Из-за того что ты перещупал всех официанток в округе, мы никуда не можем пойти! Кого ты трахнул у Кетти? Ту шепелявую толстушку?
- Вовсе она не шепелявила! - возмутился Франк.
- Ну да, когда напивалась, говорила нормально, а трезвая - еще как. шепелявила, точно тебе говорю… Ладно, проехали, она в любом случае больше там не работает…
- Уверен?
- Угу.
- А рыжая?
- Она тоже уволилась. Эй, тебе ведь это безразлично, ты с ней или как?