- Ну что ты, конечно, нет! Думаю, я привила ему вкус… Но главному учила не я… От меня он узнал, как готовить самые простые - деревенские дешевые блюда… Когда мужу пришлось уйти с работы из-за сердца, я нанялась кухаркой в одну богатую семью…
- И брали его с собой?
- Конечно! А куда мне было девать малыша? Но потом все изменилось… Потом…
- Что?
- Сама знаешь, в жизни все непросто… Потом я знать не знала, где он бывает, куда ходит… Но… Франк очень способный мальчик… У него был вкус к этому делу. Пожалуй, он только на кухне и успокаивался…
- Сейчас все так же.
- Ты видела?
- Да. Он брал меня с собой - подмастерьем… И я его там не узнавала!
- Вот видишь… Но если бы ты только знала, чего нам стоило заставить его учиться… Он с ума сходил от злости…
- А сам-то он чего хотел?
- Ничего. Хотел заниматься всякими глупостями… Камилла, ты слишком много пьешь!
- Смеетесь?! Да я вообще ничего не пью с тех пор, как вы здесь! Держите, глоточек красного сухого очень даже полезен для артерий. Это не я придумала - так врачи говорят…
- Ну… ладно… маленький стаканчик…
- И не делайте такое лицо… Вы что, в тоску впадаете от спиртного?
- Да нет, это из-за воспоминаний…
- Несладко пришлось?
- Временами очень…
- Из-за него?
- Из-за него, из-за самой жизни…
- Он мне рассказывал…
- Что?
- О своей матери… О том дне, когда она приехала забрать его, и о том, что тогда случилось…
- Знаешь… Самое отвратительное в старости… Налей-ка мне еще… Дело не в теле, которое отказывается служить тебе, а в угрызениях совести… Мысли о прошлом мучают тебя, терзают днем и ночью… Все время… Бывает, пытаешься их прогнать и не знаешь - то ли закрыть глаза, то ли не закрывать совсем… Наступает такой момент, когда… Господь свидетель, я пыталась… Пыталась понять, почему все у нас пошло наперекосяк… Все… Но…
- Но?
Полетта дрожала.
- Но у меня ничего не получается. Я не понимаю. Я…
Она плакала.
- С чего же все началось?
- Началось с того, что я поздно вышла замуж:… О, у меня, как у всех, была своя великая любовь… Вот только ничего из нее не получилось… И я пошла за очень милого мальчика, чтобы доставить удовольствие родным. Мои сестры давно отделились, у каждой была своя семья, и я… Ну, в общем, я тоже стала замужней дамой…
Вот только детей все не было… Каждый месяц я проклинала свое чрево и плакала, застирывая белье. Таскалась по врачам, даже в Париж приезжала на консультацию… Ходила и к целителям, и к колдунам, и к каким-то жутким бабкам, которые советовали мне делать кошмарные вещи… И я их делала, Камилла, делала, не задумываясь. Приносила в полнолуние в жертву овечек и пила их кровь, глотала… Нет, не могу… Это было чистое варварство, поверь мне на слово… Прошлый век… Обо мне говорили, что я «помечена»… А сколько было паломничеств… Каждый год я ездила в Блан и совала палец в дырку святого Женитура, а потом отправлялась в Гаржилес - потереть пальцем изображение святого Грелюшона… Смеешься?
- Не имена, а чистая умора…
- Подожди, это еще не все… Необходимо было поднести в дар святому Гренуйяру из Прейи ex-voto [63] - маленького воскового младенчика…
- Гренуйяру?
- Ну да! Боже, до чего они были хороши, мои восковые детки… Настоящие пупсики… Разве что не говорили… А потом - я давно потеряла надежду и смирилась- это случилось… Я забеременела… Мне было хорошо за тридцать… Ты вряд ли поймешь, но я уже тогда состарилась. Так появилась Надин, мать Франка… Как мы с ней тетешкались, как баловали эту девочку…Как королеву. Мы сами ее испортили. Слишком сильно любили… Или неправильно любили… Спускали ей все капризы… Все, кроме последнего… Я отказалась дать ей денег на аборт… Я не могла, понимаешь? Не могла. Я слишком много выстрадала. Дело было не в религии, не в морали, не в пересудах соседей, а в ярости. Я задыхалась от ярости. Я бы скорее убила ее, чем помогла выскоблить живот… Неужели… Неужели я была не права? Ответь мне. Сколько жизней я испортила? Сколько страданий причинила? Сколько…
- Тихо, тихо, тихо… Камилла погладила ее по ноге.
- Тихо…
- Ну так вот, она… Она родила этого малыша и оставила его мне… «Вот, - сказала она, - ты его хотела - так получай! Довольна?» Полетта закрыла глаза.
- Теперь ты довольна? - повторяла она, собирая чемодан. - Теперь довольна? Как можно говорить подобное? И разве возможно такое забыть? Скажи мне. Ответь… Она оставила мальчика с нами, а несколько месяцев спустя вернулась и забрала его, а потом снова привезла сюда. Казалось, все мы сходим с ума. Особенно Морис, мой муж… Думаю, она довела своего отца… Она возвращалась еще раз - чтобы забрать малыша, потом приезжала за деньгами - якобы на сына! - и сбежала среди ночи, «забыв» его у нас. Однажды - это стало последней каплей - она заявилась к нам как ни в чем не бывало, и Морис встретил ее на пороге с ружьем в руках. «Видеть тебя больше не желаю, шлюха несчастная! - кричал он. - Нам стыдно за тебя, ты не заслуживаешь этого малыша. И ты его больше не увидишь. Ни сегодня, ни потом. Давай вали отсюда. Оставь нас в покое». Камилла… Это ведь была моя девочка… Девочка, которую я ждала десять долгих лет… Девочка, которую я обожала. Обожала… Боже, как же я любила вытирать ей мордочку после еды… Как я ее облизывала… Мы дали этой малышке все. Все! Самые красивые платья. Каникулы у моря и в горах, лучшие школы… Все, что было хорошего в нас, мы отдали ей. События, о которых я тебе рассказываю, происходили в маленькой деревушке… Она уехала, но все, кто знал ее с детства и прятался за ставнями, наблюдая за спектаклем, который устроил Морис… они-то остались. И я продолжала встречаться с ними каждый день… Это было… Бесчеловечно… Сущий ад. Участие добрых соседей - худшее, что есть на этом свете… Одни говорят: «Мы молимся за вас…» А сами хотят узнать пикантные подробности. Другие спаивают твоего мужа, приговаривая: «Мы и сами поступили бы точно так же, черт побери!» Мне много раз хотелось их прибить, клянусь тебе… Жалела, что у меня нет атомной бомбы! Она засмеялась.
- Что было дальше? Он остался с нами. И ни у кого ничего не просил… Мы любили его. Как умели… Возможно, иногда мы даже проявляли излишнюю строгость… Не хотели повторять прежних ошибок… Послушай, тебе не стыдно рисовать меня вот в таком виде?
- Нет.
- Ты права. Стыд - бесполезное чувство… Пользы он человеку не приносит - разве что окружающих может потешить. Насладившись твоим стыдом, они возвращаются домой, закрывают ставни, надевают тапочки и переглядываются, самодовольно улыбаясь. В их семьях, уж конечно, ничего подобного произойти не может! Послушай, детка… Успокой меня. Надеюсь, ты не рисуешь меня со стаканом в руке?
- Нет, - улыбнулась Камилла. Они помолчали.
- Но потом ведь все наладилось…
- С малышом? Да… Он хороший мальчик… Способен на глупости, но открытый, смелый. Он проводил время со мной, на кухне, или с дедом - в саду… А еще они часто ходили на рыбалку… Характер у моего внука был не сахар, но рос он как все дети… Жить с двумя стариками, которые давно утратили охоту говорить друг с другом, было не слишком весело, но… Мы делали все, что было в наших силах… Играли с ним… Сохраняли всех народившихся котят… Возили его в город… Водили в кино… Давали деньги на футбольные наклейки, покупали новые велосипеды… Знаешь, он ведь хорошо учился в школе… О, первым учеником он, конечно, не был, но старался… А потом она снова вернулась, и мы вдруг подумали: будет хорошо, если он уедет… Ведь даже такая странная мать лучше, чем вообще никакой… И потом у него был бы отец и младший брат и что это не жизнь - расти в умирающей деревне, а в городе он сможет учиться в хорошей школе… Но мы снова ошиблись… Попали впросак. По неопытности. Как безмозглые идиоты… Продолжение тебе известно: она разбила ему сердце и посадила в поезд «Париж -Тулуза», отходивший в 16.12…
- И вы больше никогда ничего о ней не слышали? Не видели ее?
- Нет. Только во сне… Во сне я часто ее вижу… Она смеется… Она такая красивая… Покажешь мне, что ты там нарисовала?
- Ничего. Вашу руку на столе…
- Зачем ты слушаешь мою болтовню? Почему тебя это интересует?
- Мне нравится, когда люди раскрываются…
- Почему?
- Не знаю. Похоже на автопортрет, вам так не кажется? Созданный с помощью слов…
- Ну а ты?
- А что я? Я не умею рассказывать…
- Ненормально, что ты проводишь все свое время с такой старухой, как я…
- Неужели! Вы точно знаете, что нормально, а что нет?
- Тебе бы следовало ходить куда-нибудь… Видеться с людьми… С твоими ровесниками! Ну-ка… Сними крышку с кастрюли… Ты помыла грибы?
6
- Она спит? - спросил Франк.
- Кажется…
- Слушай, меня подстерегла консьержка, придется тебе к ней сходить…
- Ты снова въехал в помойку?
- Нет. Это из-за парня, которого ты поселила наверху…
- О, черт… Он что-то натворил?
Он развел руками и покачал головой.
7
Пикуш разволновался, и мадам Перейра открыла застекленную дверь, прижав руку к груди.
- Входите, входите… Садитесь…
- Что происходит?
- Садитесь, говорю вам.
Камилла раздвинула подушки и присела на диванчик, обитый узорчатой тканью.
- Я его больше не вижу…
- Кого? Венсана? Но… Мы на днях столкнулись, он спускался в метро…
- Когда на днях?
- Не помню… В начале недели…
- Так вот, говорю вам - я его больше не вижу! Он исчез. Пикуш будит нас по ночам, так что я бы его не пропустила, сами знаете… Боюсь, с ним что-то случилось… Нужно сходить проверить, моя милая… Придется к нему подняться.
- Хорошо.
- Иисус Милосердный! Думаете, он умер? Камилла открыла дверь.
- Эй… Если он умер, сразу мне скажите, ясно? Знаете… - Она нервно теребила медальон. - Мне не нужны неприятности в доме, вы меня понимаете?