Ной тоже улыбается и смахивает мокрую челку со лба.
— А я еще не решил, хочу ли быть вратарем.
Кивнув, я подхожу к нему и помогаю справиться со щитками. Ной молча кладет их рядом с собой и зашнуровывает ботинки.
— Привет, — через несколько секунд выпрямившись, говорит он.
Улыбнувшись, я снова киваю.
— Привет. За тобой не приехали?
По причине его возраста мне сложно что-либо сказать о Ное. Ему, кажется, всего лишь пять, если не меньше, но я так часто бывал в доме Хейзов, что мне не удается игнорировать это щемящее чувство, которое периодически меня накрывает.
Ной снова смахивает темную прядь со лба и смотрит на меня.
— Эйви должна меня забрать.
Щемящее чувство становится чем-то большим, поэтому я сразу же отворачиваюсь, избегая его испытующего взгляда.
— Эм… — бормочу я. — Наверное, она скоро приедет.
— Она больше не ездит, — не глядя на меня, отвечает Ной.
Я не нахожу слов, поэтому затыкаюсь на несколько долгих секунд.
Судя по тому, что детей забрали минут десять назад, Эйвери уже должна быть здесь. На языке вертятся вопросы, но сомневаюсь, что это стоит обсуждать с Ноем.
— В младших классах я тоже играл на позиции голкипера, — заявляю я.
Глаза Ноя заметно блестят, когда он поднимает на меня взгляд.
— Правда?
Я киваю.
— Ага. Но потом решил играть на позиции защитника.
Ной скептически кривит губы.
— Так легко переучился?
А этот парень не промах. Этот его хитрый взгляд с прищуром уж сильно мне кого-то напоминает.
— Ты сомневаешься?
— Ха, немного.
Наш тихий смех эхом разлетается по трибунам.
— Ну, я не знаю, как быть, — продолжает Ной. — Ноэль говорит мне остаться голкипером и учиться дальше, а папа говорит, что мне нужно попробовать себя и в других позициях.
— А ты сам хочешь попробовать? — интересуюсь я.
Ной вытягивает губы и пожимает плечами.
— Мне нравится стоять в рамке и наблюдать за игрой. На мне большая ответственность за защиту ворот и это круто.
Нет, он не похож на своего старшего брата. Ной более собран и спокоен, поэтому я решаю высказать свое мнение:
— Мне кажется, ты уже сам все решил. Вратарь — это половина команды.
При этих словах глаза Ноя наливаются такой страстью, что я чувствую странный прилив гордости. Надеюсь, я помог ему определиться.
— Давай так, — продолжаю я. — Я посмотрю расписание на стенде и приду, когда смогу на твою тренировку. Посмотрим, чему ты уже научился.
Очевидно, их тренер пускает на тренировки, так что с этим проблем возникнуть не должно. В любом случае я сумею договориться.
— Круто, — улыбается от уха до уха Ной. — А ты сможешь заснять меня на телефон, чтобы потом показать Ноэлю? Я просил Эйв, но она занята, а папа снимает так, что потом нифега не видно.
— Никаких проблем. — Я подставляю ладонь, и Ной не раздумывая, дает мне пять.
— Договорились.
На несколько секунд мы снова погружаемся в молчание. Я уже начинаю оглядываться в поисках тренера, который оставил тут Ноя одного.
— Почему ты не приходишь к нам, как раньше? Вы с Эйв больше не дружите?
Не думал, что Ной об этом спросит. Он умный парень, но я действительно не думал, что он задаст мне эти вопросы.
Не знаю, что ответить. Я начинаю ерзать и беспричинно рыться в карманах куртки.
— Трудно сказать. Уроки и тренировки, все время занят.
«Оригинальный» ответ. Но думаю, вполне приемлем для ребенка.
Ной кивает, что означает, что ответ его вполне устроил и ничего не говорит о том, что второй вопрос я практически проигнорировал.
Внезапно позади нас раздаются шаги, и мы синхронно поворачиваем головы. Слегка запыхавшаяся Эйвери замирает, увидев меня.
Ее застывшая поза позволяет мне рассмотреть ее ближе, чем обычно. В школе она постоянно исчезает из поля моего зрения.
Ее руки спрятаны в карманах черного пальто, по плечам рассыпаны бирюзового цвета волосы. В карих глазах смесь удивления, настороженности и того, что меня пугает. Безразличие.
Удивление быстро проходит, настороженность остается и безразличие, с которым она смотрит на происходящее вокруг нее. Мне становится сложнее в ее присутствии, потому что я больше не знаю, каким образом мне вести себя с этой новой Эйвери.
Я хочу видеть прежнюю Эйви. Пусть она и будет меня ненавидеть, но я больше не хочу смотреть в ее пустые глаза.
— Ной, прости, я опоздала, — почти скороговоркой говорит она, взглядом приказывая Ною поспешить.
— Да ничего, — беспечно отвечает ее брат, хватая свое снаряжение.
— Давай я возьму. — Эйвери забирает из его рук щитки, клюшку и сумку, когда Ной проносится мимо меня.
Я продолжаю сидеть и наблюдать за ними. Ной улыбается, бросая на меня взгляды (похоже, у меня появился новый-тире-старый друг), а Эйв удобнее размещает в руках амуницию и кивком головы указывает на выход.
— Эйв, представляешь, Энтони тоже сказал, что мне нужно быть вратарем. На следующей тренировке он снимет видео, и мы отправим его Ноэлю.
— М-м хорошо.
— Привет. — Я наконец-то обретаю дар речи и встаю в полный рост.
Пару секунд Эйв смотрит мне в глаза, затем опускает взгляд.
— Привет. Ну, идем? — Ее взгляд снова фокусируется на младшем брате.
Ной интенсивно машет мне рукой, пока они оба не скрываются в фойе. Я продолжаю стоять, раздумывая над нашей никчемной встречей. Я бы мог сказать ей больше, мог бы попытаться поговорить.
Что с ней происходит? Я пытаюсь понять. Эгоистичная часть меня хочет знать, есть ли в этом моя вина? Но я стараюсь подавлять эту часть. Конечно есть, но…
Дело ведь не во мне. Что-то в ней сломалось, что никак не поддается починке. Мне нужно знать, что.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Эйвери
Раньше мы жили на тринадцатой улице. Напротив нашего и соседских домов располагалось пустое поле, на котором дети летом играли в соккер, а зимой все тащили из дома воду и самостоятельно заливали каток. Рядом с обочиной находилась остановка для школьного автобуса.
Я хорошо помню место, где выросла, так как папа купил новый дом незадолго до того, как они с мамой развелись. И в новом доме, который был просторнее, чем прежний, уже почти не осталось воспоминаний о маме, кроме разве что моих красных стен. Но в доме на тринадцатой улице они есть. Там все по-прежнему, как и практически все в Досон-Крик. То же поле, дети гоняют мяч, автобусная остановка. Я появлялась здесь довольно часто после переезда, но потом у меня не было причин.
Теперь они снова появились.
— Поставь сюда эту коробку, детка. — Мама кладет свою дорожную сумку на небольшой деревянный столик у стены в гостиной.
Я ставлю небольшую коробку рядом со столиком на пол и выпрямляюсь.
— Коробка и сумка? Это всё?
Мама кивает, широко улыбается и притягивает меня за плечи.
— Я взяла с собой только самое необходимое.
И самое необходимое для нее это наши с Ноэлем детские фотографии? Я видела, что в коробке, когда доставала ее из багажника.
— Здесь… — мама осматривается, все еще держа меня за плечи, — все никак прежде.
Я осматриваюсь вместе с ней и вижу перед собой не большую, но уютную гостиную. Двухместный синий диван с мягкой обивкой, по бокам два кресла, напротив в углу у окна небольшой телевизор и даже dvd-плеер под ним. На книжной полке стоят вместе с книгами различные безделушки, стены светло-бежевого цвета сочетаются с такого же цвета занавесками.
Несмотря на внешний уют, по запаху и толстому слою пыли на полках заметно, что дом довольно долго остается пустым.
— Миссис Уилкис разрешила тебе пожить в ее доме бесплатно? — интересуюсь я, подняв голову.
— О нет, дорогая, — отвечает мама. — Я ни за что не буду пользоваться гостеприимством этой святой женщины. Поверь, я найду способ ее отблагодарить.
Я и не сомневаюсь.
Теперь дом принадлежит пожилой миссис Уилкис, которая уехала к дочери в Реджайну и еще не полностью перевезла свои вещи. Дом еще не выставлен на продажу, и мама, очевидно, все еще поддерживает связь с миссис Уилкис, если она позволила ей пожить здесь. Не знаю, сколько вообще это продлится. Летом она оставалась у нас и была рядом со мной, но я знаю, что иногда, когда я спала под сильнодействующими успокоительными, она снимала номер в небольшом отеле в центре города. Думаю, и папе, и Хелен и маме было неуютно оставаться под одной крышей втроем, несмотря на то, что мама и папа отлично ладят после развода.
Теперь мама остается в нашем старом доме.
— Боже, Эйви, посмотри сюда. — Она склоняется над какой-то картиной недалеко от двери, ведущей в кухню. — Это же ведь место, куда Ноэль пульнул шайбу, когда вам было по пять.
Мои глаза невольно расширяются, когда я вижу явное подтверждение маминых слов. Небольшое углубление в стене, замазанное не единожды краской, все равно отчетливо заметно. Я не помню этого эпизода, так как нам было пять, но зная брата, я нисколько не сомневаюсь в его правдивости.
Разобрав небольшое количество вещей, мы решаем поехать в «Рэм».
— Давай съездим и перекусим, не будем торчать дома, — с энтузиазмом произносит мама, усаживаясь на водительское место «Бронко» третьего поколения, то есть примерно 1980 года, не могу сказать точно, но знаю, кто может.
Меня смущает тот факт, что я думаю о том, что Энтони будет в восторге от машины моей мамы. Но ведь… он единственный, кто приходит на ум, когда дело касается машин. Он ведь почти в одиночку собрал «Тахо», который уже несколько месяцев стоит нетронутым в гараже.
Я не могу сейчас думать об этом. Я вообще думать об этом не должна.
В «Рэм» много посетителей, как и в любой другой день. Здесь обычно засиживаются и расслабляются после смены доктора и ординаторы клиники, находящейся всего в нескольких шагах. Время еще не позднее, но я жутко устала. В последнее время я остро ощущаю присутствие окружающих. Они давят на меня, я хочу абстрагироваться, но не знаю как. Совсем недавно мне было все равно, но теперь ощущаю отголоски какой-то нарастающей внутри паники. Я не могу ее контролировать и не могу понять, что со мной происходит.