— Товар не должен иметь дефектов, связанных с конструкцией, материалами или работой по их изготовлению, — читала она вслух, чтобы сконцентрироваться на процессе. — Либо проявляющихся в результате действия или упущения производителя и, или упущения Поставщика…
А интересно: кто изготовил ключи? Это же не просто предметы — почти живые существа. Не духи — что-то иное. Но они видят, слышат, различают людей… то есть, существ… ну, в общем, всех, кто двигается и говорит: живых и потусторонних.
Когда воевода с воеводихой и воеводской внучкой вернулись домой, когда показали свою добычу, Лёка глазам не поверила. Что угодно готовилась увидеть, но не это. Долго сомневалась: может, их надули? Может, подсунули какую-то ерунду? Древних предков каких-нибудь покемонов…
— Зараза! — выругалась она в сердцах, стрельнув глазами по сторонам.
Их отдел походил на конюшню, стойла в которой изготовлены из стационарных стеклянных перегородок. Клетушки, где с трудом помещался стол, простенькое офисное кресло, стеллаж и тумбочка под оргтехнику. Восемь прозрачных сот для рабочих пчёл и одна непрозрачная для начальника отдела.
В принципе, тут ругайся, сколько хочешь: всё равно не услышат. Их потому и рассадили по стеклянным колбам, чтобы не мешали друг другу делать звонки. Но Лёка ещё не привыкла чувствовать себя отрезанной от мира, когда ты вся на виду.
— Так, — встряхнулась она и продолжила: — Товар должен быть поставлен в упаковке, обеспечивающей защиту товаров от их повреждения или порчи во время транспортировки и хранения.
Интересно: а повредить ключи как-то можно? Допустим, каменный наверняка так просто не поломать. А вот костяной выглядит таким хрупким: в руки брать страшно. Правда, когда он в те руки попадает, приобретает более надёжный вид…
— Вот же наказание, — досадливо пробормотала она, стянув с носа компьютерные очки.
Потёрла переносицу. Помотала головой. Для надёжности отхлебнула остывший, но очень крепкий чай. Голова набита ватой. Спать хочется так, что умереть хочется ещё больше. Днём работает, а полночи шмыгает по межмирью: нужно хоть разок побывать на разведанных дедом и Веткой точках перемещения.
И зачем она здесь? Как это поможет отыскать остальные ключи? Да, третий ключ — медный — Марго носит на себе. Лёка даже знает где. Верней, догадалась: он же практически на виду. На шее этой стервы в оковах из золотого кулона. Заперли его туда бедняжку…
— Застрелиться, что ли? — тоскливо пожаловалась она отражению в небольшом зеркале, висевшем на боковине стеллажа. — Дед «Гюрзу» запирает, но можно стащить ключи. Или утопиться, — выдвинула она своему отражению альтернативный вариант.
Отражение скуксилось и показало ей язык. Не хочет стреляться — констатировала великомученица, напялила очки и вернулась к работе:
— Упаковка товара и комплектующих товара должна отвечать требованиям безопасности жизни, здоровья и охраны окружающей среды. Иметь необходимые маркировки, наклейки, пломбы…
— Привет. Как оно сегодня?
Лёка нехотя оторвала взгляд от монитора и укоризненно воззрилась поверх очков на посетителя.
Работы завались, а она тут без году неделя — в буквальном смысле слова. Нужно любой ценой удержаться в компании, пока не свершится то, чему до крайности важно свершиться. Ради чего, собственно, и ушла из прежней фирмы, где ей было вполне комфортно. Да и платили больше. Не говоря уж о том, что в областной центр ей каждое утро пилить на маршрутке шестьдесят километров. Когда попросила у полковника его «Патриот», тот скрутил внучечке убедительный кукиш: мол, обойдёшься.
— Привет. Сегодня оно, как всегда, — постаралась ответить Лёка, как можно, приветливей, справилась с этим и тут же брякнула, не подумав: — Какими судьбами?
— Хороший вопрос, — дёрнулись в скупой улыбке уголки его прямо-таки «несгибаемых» губ.
Олег протиснулся между столом и стеклянной перегородкой, протянув ей букет роз. Белых. Очень красивых. Лёка обернулась и демонстративно воззрилась на стоявшие за спиной вдоль перегородки четыре точно таких же букета. Он приносил их каждый день. И с каждым днём росло число её недоброжелательниц — некоторые убить готовы.
— Соскучился, — нагнувшись и коснувшись губами её макушки, пробормотал Олег.
— Мы не виделись меньше суток.
— И, тем не менее, я соскучился, — возразил он. — Тебя слишком мало в моей жизни. Непривычно это ощущать. До сих пор одиночество было самым комфортным состоянием. Теперь начинает действовать на нервы. И чертовски раздражает, что ты не рядом, а где-то. Помаячишь неподалёку и снова тебя не достать.
— Ты несправедлив, — попеняла ему Лёка. — Мне нужно втянуться. Никто не давал мне времени, чтобы осмотреться и постичь. Назвалась специалистом, полезай… сам знаешь, куда, — похлопала она по толстой стопке бумаг. — Тем более что подло влезла по блату, о чём тут не сплетничают только принтеры. И чему ты активно поспособствовал.
— Учись игнорировать чужие личные интересы, — посоветовал профессионал в этом деле.
— Некогда учиться, — пожаловалась она, ничуть не покривив душой, и поинтересовалась: — А что у тебя с глазами? Щуришься с подтекстом. Я что-то натворила?
— Ничего, — усмехнулся он и продолжил обескураживать: — Сегодня освобожусь пораньше. Не дам тебе улизнуть на остановку, и отвезу сам. Со всей твоей оранжереей. Но, сначала мы всё-таки поужинаем в интимной обстановке.
— В ресторан не пойду, — принялась отнекиваться Лёка.
— Ты не любишь общепит, — всегда помнил он однажды сказанное. — Поэтому туда не приглашаю.
— А куда? — вдруг стало ей впервые по-настоящему интересно.
— Ко мне, — без преамбул и лишних предосторожностей прямо заявил он. — На дачу. Кстати оттуда до твоего посёлка вдвое ближе.
— А спать когда? — дежурно отшутилась она, досадуя, что не сможет сегодня попасть в межмирье.
Такого перегруза не выдержит даже молодой здоровый организм при поддержке непреклонного характера и настырности.
— Вот и мне интересно, — ничуть не шутя, заметил он. — Что у тебя за хобби, если ты патологически не высыпаешься?
— Забыл? Женихаюсь по ночам.
— Любой процесс должен иметь результат, — возразил Олег, убирая ей за ухо выбившуюся прядку. — Если так долго и упорно женихаться, обязательно наженихаешь себе хоть кого-нибудь. Даже среди подростков и вдовцов. Твой же результат нулевой.
Лёке вдруг показалось, что тема её недосыпаний его очень сильно интересует. Поболе всего прочего, что связано с ней. На ревность не похоже. Тогда что? Неискоренимая привычка контролировать всех, кто попадает в орбиту его интересов? Во всех аспектах и мелочах?
А она туда влетела безо всякой инициативы со своей стороны — буквально, втянута за уши. И до сих пор не воспылала страстью, хотя привыкать к этому человеку вроде начала. В её случае Олег уже на полпути из категории «чужая бабья смерть» в категорию «бабье счастье» подвид «её всё устраивает». Состояние «ей всё нравится» пока не вытанцовывалось. Хотелось верить, что в этом вопросе подгаживает приставник. Иначе она просто бесчувственная деревяшка.
— Читаю, — вздохнув, легко солгала Лёка. — Полковник запирает кабинет, перекрывая доступ к библиотеке.
— А ты в окно, — кивнул он, опершись руками о стол.
Она всеми печёнками прочувствовала, насколько ей не поверили. Хотела обратить всё в шутку, но плюнула с самого высокого своего минарета: не устраивает ответ — не задавай лишних вопросов. Мало ли чем по ночам занимается девушка? К примеру… Или… Неважно. Чем хочет, тем и занимается.
— Не наклоняйся ко мне так сильно, — покосившись на соседнее стойло, попросила Лёка.
— Учись игнорировать чужие личные интересы, — повторил Олег и нагнулся ещё ниже.
Боднул её лбом в висок. Нежно дунул туда же, прошёлся губами.
Точно убьют — резюмировала она, с трудом удержавшись, чтобы не покоситься на соседний загон справа. Впрочем, слева ей тоже желают сдохнуть, как можно быстрей. Явилась, понимаешь, неизвестно откуда, прибрала к рукам — и далее по тексту. Тут до неё «занимали». «Её здесь точно не стояло».
Такое шикарное мачо — юродствовала Ветка, комментируя появление у сестры ухажёра — и до сих пор не сожрали. Поразительно живучий колобок: дожил до тридцати семи годков и ни разу не попался ни одной лисе. Если, конечно, не прячем обручальное кольцо в кармане. А так же не заплесневел, не растерял по дороге изюминки…
И не зачерствел — мысленно поддакнула сестрёнке Лёка, прикрыв глаза. Встречаться с ним взглядом отчего-то не хотелось. Хотя, известно отчего: лгать человеку, который к тебе так относиться, просто гадость.
— Так, ты принимаешь моё приглашение? — выпрямившись и глянув на часы, строго осведомился Олег.
— Да, — улыбнулась она.
Он погрозил ей пальцем и вышел. Мазнул по обращённым на него лицам холодным взглядом недосягаемой для них персоны. Прошествовал к двери, где наткнулся на…
Марго — именно так её в компании и обзывали за глаза — перекрыла дверной проём. Вытянула шею в сторону Лёки. Поймала глазами её взгляд и приветливо помахала рукой. Пришлось отвечать. В соседних колбах закипали — она чувствовала это всеми своими потрохами, машинально ухватившись за висевший на груди амулет.
С виду дешёвенькая бижутерия для школьниц, которую новенькая ни к селу, ни к городу нацепила к неплохому костюму. На что ей не преминули указать в первый же рабочий день — у нас от добросердечных людей с девственно чистым намерением помочь не протолкнуться.
Амулет здорово нагрелся — видимо отреагировал на Ма-Са-Та. Лёка разжала ладонь и снова сжала: ведьма давно ретировалась, а полумесяц всё не остывал. И явно сигнализировал о грядущем конфузе на глазах почтеннейшей публики. Лёка почувствовала, как её приподнимает над стулом и поспешила вскочить.
Быстрым шагом добралась до двери в коридор — благо, начальство удалилось — а там уже рванула со всех ног. Влетела в туалет, щёлкнула задвижкой на двери кабинки, выдохнула и процедила:
— Ну, спасибо!