От волнения ни Филя, ни Аська вначале не могли говорить. Только пили и пили то воду, то холодный чай. Казалось, они сейчас могли бы выпить целое ведро. Аськины зубы стучали по краю стакана. В лагере было тихо: американцы уехали, и все улеглись спать.
– Вы почему так долго? – уже в который раз по очереди спрашивали Даня и Аня.
Они понимали, что произошло что-то важное, и не очень торопили друзей. Но все равно повторяли свой вопрос.
– Кажется… – Филя отдышался. – Кажется, мы нашли место, указанное в папирусе.
И тут пришла очередь замолчать Дане и Ане. Они хватали ртом воздух и никак не могли произнести первое слово. Наконец выкрикнули, сразу зажав рты ладошками:
– Как?! Где?!
Через пять минут Филя даже удивился, каким коротким оказался его рассказ. Может, потому что Аська совсем не перебивала? Она будто сама впервые, затаив дыхание, слушала о невероятном приключении.
– Не верится… – прошептал Даня, когда Филя замолчал. – То есть не вам не верится, а вообще… Дайте привыкнуть к этому.
Ему вообще-то никто и не мешал. Все были согласны с его словами. «Не верится», – первое, что можно сказать в такой ситуации.
Наконец Даня пришел в себя. И посмотрел на часы:
– Так. Уже поздно. Папу будить, конечно, не будем. И завтра надо не с самого утра ему сообщить.
– Почему это? – не понял Филя. – Зачем ждать? Ты что?
– А как ты объяснишь, что ночью туда спускался? Для него это будет шок. Надо хотя бы часик-другой утром выдержать. Вы лучше, – Даня взглянул на Филю с Аськой, – вообще в вагончике спрячьтесь. А потом дадите понять, что спускались в гробницу утром. Так, от нечего делать…
– В общем-то, правильно, – одобрил Филя. – Что и говорить, ты, Дань, из нас самый сообразительный. Только вот как я усну ночью? А потом еще утром терпеть…
Ночью не спалось не только Филе. Слышно было, как по очереди вздыхали от волнения все ребята. Во сне так не вздыхают!
Вот и вспомнил Филя про то, что «быть знаменитым некрасиво», когда его терзали расспросами, перебивая друг друга, и Вадим, и Витя Огурцов, и Нонна Матвеевна. Первым произнес слово «знаменитый» Витя Огурцов.
– Все, ребята, – хохотнул он. – Готовьтесь к тому, что вы уже знаменитые. В Москве ваши фотографии будут мелькать во всех газетах.
Филя только отмахнулся. Он, не отрываясь, смотрел на дверь вагончика Ивана Сергеевича. Сколько можно готовиться к походу в лабиринт? Это же не погружение на дно океана. Если бы только разрешили, Филя уже через полчаса стоял бы в лабиринте под рисунками.
Иван Сергеевич вышел наконец из своего вагончика. На удивление, он был совершенно спокоен и сосредоточен.
– Виктор, останешься наверху. Остальные – по желанию.
Ребята переглянулись. Ничего себе – по желанию! Только сумасшедший может отказаться от такой возможности. Даже жалко стало Витю Огурцова.
У каждого был фонарь. Поэтому лабиринт осветился так ярко, что Филе с Аськой даже странно было вспоминать cвой ночной страх.
Филя все больше волновался. Даже одна глупая мысль начинала его тревожить: а вдруг… им все померещилось?
Но рисунки оказались на месте. И порожек так заметно выступал внизу – неудивительно, что Филя споткнулся в темноте. Спасибо ему, этому порожку, из-за него и фонарик вовремя включился. Чудом.
– Нонна Матвеевна, – тихо проговорил Иван Сергеевич. – Что же вы мне не рассказали про это ответвление?
– Не успела, – как-то виновато ответила Нонна Матвеевна. – Но вы же только позавчера приехали! А тут столько событий, ваша поездка к тому храму… Но ничего необычного, честно говоря, я в этой нише с лабиринтом не увидела. Ведь в гробницах древние египтяне часто устраивали такие лабиринты. Отвлекали злых духов.
Филя с Аськой даже вздрогнули от этих слов. Знали бы они об этом вчера!
– Да что я говорю! – воскликнул Иван Сергеевич. – Сам же в прошлом году сюда заходил. Конечно, память у меня не фотографическая. Запомнить все эти рисунки невозможно. Потому я и разыскивал храм. Храм, в котором есть изображения трех божеств. И бесхвостого павиана в придачу. А они, оказывается, вот где спрятались…
– Но почему храм? Какой может быть храм в гробнице? – удивился Вадим, осторожно забирая из рук Ивана Сергеевича копию папируса. Он подсветил фонариком и зашевелил губами, читая расшифровку. – Хран… Иван Сергеевич, не храм, а хран! – воскликнул Вадим. – Такой здесь почерк удивительный, с завитушками – каллиграфический почерк, надо сказать.
Вадим продолжал вглядываться, не обращая внимания на то, что Иван Сергеевич в нетерпении прямо рвал из его рук папирус.
– Какое стихотворное, ритмичное послание! – воскликнул Вадим. – Когда, вы говорите, оно было составлено, сто лет назад? «Хран у порога, где три божества собрались…» Конечно! Слово «хранилище» показалось автору этих строк, наверное, громоздким, неуклюжим, не подходящим по ритму – вот он его и сократил. Значение-то осталось прежним. Говорили так наши предки. Я люблю перечитывать словарь Даля – уверяю вас, что слово «хран» было абсолютно употребимо. А вот и порог.
И Вадим, улыбаясь, посветил фонариком под ноги.
– У тебя, Вадим, светлая голова, – похвалил Иван Сергеевич. – Я всегда это говорил! Как же все просто оказалось. Вот и павиан. Которого мы собирались искать – а где, и сами не знали.
– Иван Сергеевич… – прошептала Нонна Матвеевна. – Но значит ли это, что…
– Значит! – весело перебил ее Иван Сергеевич. – Это значит, что сегодня мы начинаем здесь раскопки! У порога, прямо под павианом. И прежде чем приступить к ним, надо сказать спасибо нашим юным героям. Второй раз выводят меня к цели. Дорогие мои… Ну, и Вадиму, конечно, спасибо! Выходит, он специалист не только в археологии – таким знатоком языка оказался.
Вадим довольно улыбнулся:
– Русский язык и не такие сюрпризы преподносит. С ним, как говорится, не соскучишься.
Фонарь в руке Ивана Сергеевича вздрогнул.
– Что-то душно здесь, – пробормотал он. – Надо наверх. Не убежит никуда наш павиан.
– Вам плохо? – забеспокоилась Нонна Матвеевна.
– Нет, что вы. – Иван Сергеевич улыбнулся. – Просто надо отдышаться. Да и ребятам следует подкрепиться перед раскопками. Да, Ася?
– Не-а! – отмахнулась Аська. – Сейчас не может быть и речи ни о какой еде!
И почему иногда совершенно серьезно сказанная фраза вызывает смех? Такого хохота этот лабиринт не слышал ни разу за целую вечность. Это точно.
«Бедные духи!» – подумал Филя.
Глава XI. КАК СКУЧНО БЫТЬ АРХЕОЛОГОМ
Вот это пережить было трудно! Оказывается, первым должен исследовать стену… Ахмед Радван! От обиды Филя чуть не взвыл. Да в кошмарном сне не приснится такая несправедливость! Кто нашел тайник? Они с Аськой. При каких обстоятельствах? При слежке за Ахмедом. А теперь этот самый Ахмед, как полководец, ведет их за собой вперед, держа наперевес свой всевидящий прибор – магнитометр.
Филя уже несколько раз набирал воздуха в легкие до отказа, чтобы высказать все Ивану Сергеевичу, но не решался. Все-таки понимал, что не время сейчас расстраивать руководителя экспедиции. Да и самому не время расстраиваться. Но Филя все же не удержался, чтобы не высказать свою обиду Дане:
– Вот, – тихо вздохнул он, – разыскивай клады. А в последнюю минуту пускают перед тобой египтянина…
Даня засмеялся:
– Филь, ты же не умеешь с прибором обращаться!
– Тогда Вадиму надо было дать прибор, – не мог успокоиться Филя. – Зачем Ахмеда туда вообще пускать?
– Не тем твоя голова занята, – отмахнулся Даня. – Ведь мы же не какие-нибудь пираты, нашедшие клад. Ученая экспедиция! Секреты нам ни к чему.
– Ни к чему, ни к чему, – проворчал Филя. – Может, еще и американцев позвать – пусть копают, а мы наверху посидим, да?
– Успокойся, Филя, – попросил Даня. – Такой момент наступает, а ты ворчишь. Все нормально будет. Ты что, папе моему не доверяешь?
Против этого довода Филя не мог ничего возразить. Конечно, доверяет он Ивану Сергеевичу. На все двести процентов.
Ахмед медленно вел прибор вдоль стены и даже глаза прикрыл, прислушиваясь к звукам в наушниках.
– А если там пусто? – шепнул Филя Дане.
– Вот именно, пусто, – ответил Даня. – Пустоту он и ищет. Прибор должен уловить, где за стеной пустота.
– Стоп! – вдруг воскликнул Иван Сергеевич и жестом показал Ахмеду, чтобы тот прекратил поиски. – Не надо усложнять дело. Лучше посветите вот сюда. Мне кажется, здесь замаскирован вход. Свежая замазка, лет сто, не больше. И зашлифованная песком. Под цвет стены.
– А зачем русским археологам надо было прятать этот вход? – спросила Аня. – Странно!
– Этому есть простое и печальное объяснение, – вздохнул Иван Сергеевич. – Война. В то время началась Первая мировая война.
Он оглядел всех присутствующих и, наверное, вспомнил, что Вадим и Нонна Матвеевна совсем не знают истории папируса со стихами. Поэтому Иван Сергеевич продолжил:
– А когда война – какие уж тут раскопки… Так вот, эти два события, к сожалению, совпали. Начало войны и удивительная находка. Два молодых русских археолога нашли это захоронение и поняли, что в таком виде оставлять вход нельзя. Они замуровали, замаскировали его под цвет стены и составили этот план – папирус и записку-расшифровку. А потом… Вы знаете, что произошло потом. Война, революция. Один археолог остался в России – это был мой дедушка. Он умер, передав папирус по наследству. А второй уехал в Америку. И записку-расшифровку оставил своим детям. Его внук и прислал мне ее. Интересная история, участниками которой оказались современные мошенники! Ведь и записка, и папирус уже были у них в руках. И только благодаря вот этим юным детективам, – Иван Сергеевич улыбнулся ребятам, – мы у цели. Фантастика!
Филя в нетерпении переминался с ноги на ногу. Весь его вид говорил: «Может, потом все эти объяснения, а? Нашли место для чтения лекций. Быстрей, быстрей надо долбить эту стену!»
Словно прочитав его мысли, Иван Сергеевич протянул ему кирку: