Шериф сидел в кресле возле моего стола. На нем была форма, поверх которой он надел темно-зеленую полицейскую куртку. Фуражку он держал на коленях.
— Я так и думал, что ты захочешь продать его, — подхватил он. — Может, ты позволишь мне первому предложить тебе цену?
— Вы хотите купить его?
Он кивнул головой.
— Я давно ищу хорошее охотничье ружье.
Мысль о том, что он может завладеть ружьем Джекоба, повергла меня в некоторое уныние и заронила в душу тревогу. Как бы там ни было, но ружье представляло собой вещественное доказательство, и мне не хотелось, чтобы оно досталось Карлу. Но для отказа у меня не было никакого подходящего предлога.
— Я и не собираюсь торговаться, Карл, — сказал я. — Называйте цену, и ружье ваше.
— Как насчет четырехсот долларов?
Я вяло махнул рукой.
— Отдаю за триста.
— Ты не слишком ловкий коммерсант, Хэнк, — улыбнулся он.
— Я бы ни за что не позволил себе драть с вас три шкуры.
— Четыреста долларов — цена разумная. Я знаю толк в ружьях.
— Ну, хорошо. Как вам будет угодно. Но учтите, что я отдавал его вам за триста.
Карл нахмурился. Я чувствовал, что ему не хотелось переплачивать, но он сознавал, что сам загнал себя в ловушку и теперь придется выкладывать четыре сотни.
— Что, если завтра утром я завезу его к вам в офис, — предложил я, — а чек вы мне вышлете, когда осмотрите ружье повнимательнее?
Он медленно кивнул.
— Мне это подходит.
Потом мы немного поболтали о погоде, о Саре и ребенке. Но, уже собираясь уходить, Карл вновь заговорил о ружье.
— Ты уверен, что хочешь продать его? — спросил он. — Я не хотел бы давить на тебя.
— Да мне оно, в общем-то, и ни к чему, Карл. Никогда в жизни не охотился.
— А отец разве не брал тебя с собой на охоту? — Казалось, его это очень удивило.
— Нет, — ответил я. — Я даже ни разу не стрелял из ружья.
— Ни разу?
Я покачал головой.
Карл какое-то время постоял у стола, уставившись на меня и теребя в руках фуражку. Мне вдруг показалось, что он сейчас опять усядется.
— Но ты ведь знаешь, как стрелять, правда?
Я насторожился. Голос его звучал теперь иначе, в нем не было прежней непринужденности. И вопрос он задал не из простого любопытства и не ради поддержания беседы; его интересовал ответ, и он рассчитывал его получить.
— Думаю, что да, — сказал я.
Он кивнул головой, но от стола все не отходил, словно ожидал услышать что-то еще. Я отвел от него взгляд и уставился на свои руки, лежащие на столе. В ярком свете, падавшем от настольной лампы, волоски на моих пальцах казались седыми. Я сомкнул пальцы в кулаки.
— Ты хорошо знал Сонни? — неожиданно спросил Карл.
Я взглянул на него, чувствуя, как забилось сердце.
— Сонни Мейджора?
Он кивнул головой.
— Не так, чтобы очень. Скорее, шапочное знакомство. Не более того.
— Значит, просто знакомые…
— Да, — подтвердил я. — Здоровались, когда встречались на улице, но никогда не останавливались, чтобы поболтать.
Карл помолчал — по-видимому, переваривая полученную информацию. Потом надел фуражку. Он собирался уходить.
— А что? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Да ничего, просто интересно. — И он слегка улыбнулся мне.
Я поверил ему, мне почему-то казалось, что в его вопросах и в самом деле было больше любопытства, нежели подозрительности. Просто так же, как, зная меня, он не мог предположить, что убийство Джекоба, Сонни и Ненси — моих рук дело, его восприятие Лу с трудом соотносилось с тем, что тот совершил согласно нашей версии. Думаю, он чувствовал, что что-то здесь не так, но не мог угадать, что именно. Карл не вел расследование — он просто пытался восстановить ход событий, выстроить логическую цепочку, отыскав недостающие звенья. Я это знал и потому был уверен, что никакой опасности он не представляет. И все-таки наш разговор меня расстроил. Когда Карл ушел, я еще и еще раз прокрутил в памяти каждое свое слово, каждый жест, выискивая ошибки и промахи, которые могли стать подтверждением моей виновности. Конечно, не стоило так нервничать, тем более что серьезных поводов для этого не было, но все-таки на душе у меня было неспокойно, и всякий раз, как я пытался погасить в душе тревогу, она разгоралась все сильнее.
Саре я рассказал о том, что продал ружье шерифу, но умолчал о его расспросах.
В ту ночь, как раз после визита Карла в мой офис, мы долго не могли сомкнуть глаз: Аманда разбушевалась не на шутку. Мы уложили ее в свою постель, выключили свет, и в темноте Сара укачивала ее на руках, а я все запускал плюшевого медвежонка Джекоба. Было уже далеко за полночь, когда она наконец заснула. Мы с Сарой, совершенно ошалевшие, еще долго сидели в обрушившейся на нас тишине, боясь пошевелиться, дабы не разбудить задремавшего ребенка. Наши ноги соприкасались под одеялом; я чувствовал, как трется о мою икру горячий лоскуток ее нежной кожи.
— Хэнк? — шепнула Сара.
— Что?
— А ты мог бы убить меня из-за денег? — Тон ее был игривым, она явно шутила, но в ее голосе я уловил и нотки искреннего беспокойства.
— Я убил их не из-за денег, — проговорил я.
Я почувствовал, как Сара повернула голову и смотрит на меня в темноте.
— Я пошел на это, чтобы уберечь нас. Спасти от тюрьмы.
Аманда издала какой-то звук, похожий на вздох, и Сара опять стала слегка покачивать ее.
— Хорошо. А мог бы ты убить меня, чтобы избежать тюрьмы? — Нотки беспокойства, заглушая игривый тон, зазвучали уже громче.
— Конечно нет, — сказал я, заваливаясь на спину.
И демонстративно зарылся в подушку, давая понять, что разговор окончен.
— Тогда представь, что у тебя появилась возможность скрыться с деньгами, но ты знаешь, что я могу тебя выдать. Что тогда?
— Ты бы никогда не смогла выдать меня.
— Ну, предположим, намерения мои изменились. И я захотела признаться.
Я выждал какое-то время, потом повернулся к ней.
— Что ты хочешь этим сказать?
Сара сидела, возвышаясь надо мной, словно темная глыба.
— Это просто игра. Мы рассматриваем гипотетическую ситуацию.
Я промолчал.
— Тебя отправят за решетку, — проговорила она.
— Я убил их ради того, чтобы спасти тебя, Сара. Тебя и Аманду.
Сара заерзала, и кровать негромко скрипнула. Я вдруг почувствовал, как она резко отстранилась от меня.
— Ты говорил, что убил Педерсона ради спасения Джекоба!
Я на мгновение задумался. Да, тогда я объяснил ей свое поведение именно так, но меня ведь побудили к этому и другие причины. Я попытался выкрутиться.
— Я не мог поступить иначе, — сказал я. — В перспективе маячила лишь тюрьма. Вы двое — все, что у меня есть.
Я протянул к ней руку, но в темноте нечаянно наткнулся на спящую Аманду. Она проснулась и начала плакать.
— Шшш, — принялась успокаивать ее Сара. Мы оба замерли, вслушиваясь в стихающие вопли младенца.
— Ты когда-нибудь задумывался над тем, что можешь убить Джекоба? — прошептала Сара.
— Это совсем другое. Ты же знаешь.
— Другое?
— Тебе я могу доверять. Ему не мог.
Лишь только произнеся это вслух, я вник в истинный смысл сказанного. Это была полуправда, но я предпочел не высказываться до конца. Мне казалось, что не стоит ворошить прошлое.
Сара задумалась.
— Ты понимаешь, что я имею в виду, — добавил я шепотом.
Я скорее уловил, чем разглядел, как она кивнула. Встав с кровати, она понесла Аманду в колыбельку. Вернувшись, Сара легла и тесно прижалась ко мне. Я ощутил на шее ее дыхание, и по моему телу пробежала дрожь.
После некоторого колебания я спросил:
— А ты могла бы убить меня?
— О, Хэнк. — Она зевнула. — Не думаю, чтобы я вообще могла убить кого-нибудь.
Из гаража донесся вой собаки. «Призрак Джекоба», — подумал я.
Сара приподняла голову и поцеловала меня в щеку.
— Спокойной ночи, — сказала она.
В среду вечером, вернувшись домой с работы, я обнаружил на кухонном столе три газетные вырезки. Это были фотокопии статей из толидской «Блейд». Одна из них была датирована двадцать восьмым ноября 1987 года, и ее заголовок гласил:
КРОВАВЫЙ ДУЭТ УБИВАЕТ ШЕСТЕРЫХ, ПОХИЩАЕТ НАСЛЕДНИЦУ.
НА КОНУ — ОГРОМНЫЙ ВЫКУП.
В статье шла речь об Элис Макмартин, семнадцатилетней дочери детройтского миллионера Байрона Макмартина. Вечером двадцать седьмого ноября Элис была похищена из родительского поместья в Блумфилд-Хиллз, штат Мичиган. Двое похитителей, переодетые в форму офицеров полиции, вооруженные пистолетами и дубинками, ворвались в дом около восьми вечера. Скрытая видеокамера, установленная в доме, запечатлела момент убийства. Злоумышленники заковали в наручники служащих поместья Макмартина — четверых телохранителей, горничную и шофера; потом этих несчастных, с заломленными за спину руками, заставили встать на колени лицом к стене. Похитители, воспользовавшись пистолетами телохранителей, убили всех шестерых выстрелами в затылок.
Байрон Макмартин с супругой, возвратившись домой со светского раута около десяти вечера, обнаружил исчезновение дочери и также шесть трупов. По сведениям из неназванного источника, похитители потребовали выкуп в четыре миллиона восемьсот тысяч долларов в немеченых банкнотах.
Вторая статья так же, как и предыдущая, являлась фотокопией передовицы «Блейд». Она была озаглавлена:
ТЕЛО НАСЛЕДНИЦЫ ОПОЗНАНО АГЕНТАМИ ФБР.
ОТЕЦ ЗАПЛАТИЛ ВЫКУП, НО ПОТЕРЯЛ ДОЧЬ.
Дата и место были обозначены: «Сандаски, Огайо, 8 декабря».
За три дня до этого, говорилось в статье, тело Элис Макмартин — с кляпом во рту и закованной в наручники — было обнаружено в озере Эри местным рыболовом. По всей видимости, труп пролежал в воде немалое время, потому что агенты ФБР смогли опознать девушку только по слепкам зубов. Она была убита выстрелом в затылок и уже потом сброшена в озеро. Вероятно, убийство последовало через двадцать четыре часа после похищения.