Я раздраженно мотнул головой, прогоняя дурацкие мысли, и пробитый кумпол тут же отреагировал разноцветной вспышкой перед глазами и отрой болью в затылке.
— Лех, ты чего? Врача позвать? — запереживал Женька, видя, как меня перекорежило.
— Не, нормально все. Неудачно повернулся. Слушай, а мен никто не искал?
— Да вроде нет. А что?
— Да так… Как там смена? — я ушел от ответа.
— А, скучно, — махнул руками напарник.
— Что, не рабный лень? Улыбнулся я.
— Мелкая рыбешка пошла, — хохотнул Женька. — Да все какая-то правильная чересчур.
— Ох, Жека, погубят тебя красивые девчонки!
— Не, — друг хитро улыбнулся. — Я их на магию беру.
— На что? — я аж поперхнулся. — Да твою ж бригантину! — выругался я, утирая лицо и ставя кружку с водой на тумбочку. — Жека, на какую ёлы-палы магию? Ты кто? Советский студент или столетняя бабка из Замухрыщенска, куда прогресс не дошел?
— Чтоб ты понимал! — обиделся Жека. — Ну, не магию, обряды всякие. У меня бабка в деревне знаешь кто была? Ведьма!
— Только не говори, что ты веришь во всю эту чушь? — возмутился я и тут де оборвал сам себя.
Черт! Магия или нет, но кто-то же или что-то перенесло меня назад в прошлое, поместило в чужое тело?
— Если честно, уже и не знаю.
Жека снова покосился на старика, который лежал так тихо, словно помер. Если бы не хриплые вздохи время от времени, я бы уже медсестру позвал.
— Что-то ты темнишь, дружище. Колись давай, — поднажал я.
— Ну… Только ты не смейся, — неуверенно начал Жека. — Помнишь девчонок, которым я заливал про луну, купание голышом, желания и все такое?
Я улыбнулся: а дедок-то, оказывается, не спит, ишь ты, уши навострил, даже дышать забыл.
— Говорю же, не смейся, — потомок деревенской ведьмы насупился.
— Да ладно тебе, я случайно, рассказывай уже! Не тяни рыбу за жабры.
— Ну, вот… Я им тогда лечил про куриного бога, купания ночные и все такое. И эта, которая на училку была похожа, все подружку свою отговаривала. А она, подружка эта, Олечка, потом вернулась.
— Куда вернулась? — опешил я.
— Ну, ёлки-болталки, Леха, тебе точно голову повредили! Ну эта Олечка верунлась потом одна к вышке. Мы же договорились вечером встретиться в девять и пойти купаться и желания загадывать.
— Ну, — я по-прежнему не понимал, куда и зачем вернулась благополучно позабытая мной Олечка.
— Баранки гну! Да что ж ты такой непонятливый! — с досады Жека сильно хлопнул себя по коленке и поморщился. — Короче, подружки вечером идти отказались. Оля эта пришла одна. Ну мне-то Татьяна приглянулась. Я и решил девчонке мозги запудри, покажу безопасное место, и пускай себе купается голышом. Но без меня.
Черт! Ну бестолочь, честное слово! Приезжую девушку одну отправить на ночные купания! Спасатель, ёлы-палы! Захотелось треснуть Жеку чем-нибудь тяжелым, чтобы навсегда запомнил: ночные купания — зло! Физическая память, как известно, самая сильная.
— Утонула? — вздохнул я., сдерживая злость.
— Кто? — опешил Женька.
— Олечка эта.
— Почему утонула? Совсем даже наоборот!
— Это как? — теперь обалдел я.
— Так она нашла-таки этого куриного бога, выполнила все, как я насочинял, искупалась и загадала желание, — напарник торжествующе уставился на меня.
— И что?
— И то! — указательный палец взмыл вверх. — Её. Желание. Исполнилось! — чеканя слова, выпалил Жека.
— Брехня! — вырвалось у меня.
— А вот и не брехня! — ничуть не обиделся доморощенный ведьмак. — На следующий день Олечка познакомилась с очаровательным молодым человеком, — закатывая глаза и пытаясь изобразить Ольгу, продолжил друг. — Это любовь с первого взгляда и все такое. Желание сбылось. Я молодец! — Женька не сдержался и заржал на всю палату.
— Курортный роман, сам понимаешь, — я только улыбался, смеяться было больно.
— Да хоть два! Желание сбылась? Сбылась! Олечка довольна?
— Просто счастлива.
— Вот! — палец снова ткнул в небо. — И что это значит?
— Что?
— Что Олечка расскажет всем своим подругам о замечательном мальчике Женечке, который исполняет желания!
— Подожди, но Олечка может сама рассказать своим подругам условия. Ты же поделился своими магическими знаниями!
— Ха! А вот тут начинается самое интересное! Я милою Олечку очень сильно попросил никому ничего не рассказывать! — Жека хитро на меня зыркнул, приглашая разделить торжество.
— Что ты мне голову морочишь, черт морской! Совсем запутал! Где логика-то? Расскажет — не расскажет, покажет — не покажет!
— А логика, друг мой бестолковый Леха, в том, что мне, как потомственной ведьме мужского полу, забесплатно можно только одно желание выполнить!
— Ведьмаку, — машинально поправил я. — Подожди, но это ж случайность!
— Много ты понимаешь! За помощь куриному богу полагается платить. Такса — пятьдесят копеек. А? ну, кто гений? Евгений гений!
— Слышь, гений, вот не сбудется у очередной незамужней желание, пожалуется она куда следует, и посадят тебя в кутузку!
— Да ну тебя! Я что, ворую что ли? Кукурузой на пляже торгуют, а мне что нельзя? сразу посадят? Не сбудется, значит, неправильно загадала, или неправильное желание.
— Неправильное — это как?
— Я все продумал, не боись! Зря что ли бабка у меня деревенским бабам гадала да мужиков привораживала! Не пойдут девчонки никуда! Не сбылось, значит, не её то желание, не из души, надуманное! Вот! Ну что, гениально?
— Гениально… — я закатил глаза, выражая свое отношение к Женькиному бизнесу. — Гениальней некуда, предприниматель!
— Че ты сразу обзываешься-то! — обиделся Женька. — Может, у меня дар! От бабки! И я людей счастливыми сделаю!
— Ага, или разочарованием добьешь! Делай, что хочешь! Ты ж если что втемяшишь себе в башку, так лопатой не выкопать!
— Эт у меня от бати характер, — довольно буркнул Женька. — Он у нас в станице кому хошь и шо хошь продаст, даже дохлую корову!
— Слышь, милок, а у меня в сарае мопед без дела-то стоит. Поломатый, правда, и починить так не починил за двадцать-то лет. А выкинуть жалко. Может, продашь, а? сговоримся по цене! — раздалось соседней койки.
Вот же старый хрыч, подслушивал-таки!
— Хм… Надо глянуть, — солидно пробасил Женька. — Домой-то скоро?
— Та хто его знает… — печально вздохнул дед. — Пока держуть. А там как дохтор скажет.
Чудной старикан, днем нормально разговаривал, а тут вдруг под станичника косить начал.
— Ну, давай адрес, как выпишут — загляну. Вы где живете-то?
— Да тут я недалече. На Кирпичиках…
— Вот и ладненько, вот и договорились.
Дедок улыбнулся, закрыл глаза и затих. Вот ведь жук! Опять притворяться будет, что спит.
— Ладно, Лех, пошел я! Ты это… выздоравливай давай! Пацаны привет передают… ЧЕ Кузьмичу передать?
— Да что ты ему передашь, он сам меня сюда упаковал. Видел, слышал доктора, знает.
— Ну, лады, — Женька протянул мне руку.
Мы попрощались, и напраник двинулся на выход.
— Жека, слушай, там если Славка вдруг будет меня разыскивать в общаге, ты ему скажи, что я на больничке.
— Какой Славка?
— Да студентик-нудист, помнишь?
— А, этот, шустрый, — кивнул Женька.
— Почему шустрый?
— Почему? — удивился я.
— Дык он в опорнике быстренько всех построил, кому-то позвонил и его выпустили.
— А куда потом делся? — я удивился еще больше: если журналист не ночевал в каталажке, то почему не пришел в тот же вечер за картой?
— А я почем знаю? Может, домой поехал.
— Живет где, не знаешь?
— Так в Москве, москвич он! Вроде бы. А тебе зачем?
— Да так, хотел у него кое-что узнать. Ну да ладно. Но если вдруг, ты скажи, где я.
— Лады. Все, Леха, бывай, — Женька вскинул руку. — Покедова. Завтра зайду после работы.
Дверь в палату закрылась, и в комнате повисла тишина. Дедок сопел, но молчал. Я не стал его беспокоить, улегся поудобней, и закрыл глаза.
Значит, Славка свалил. Или исчез? Или… Да что ж ты будешь делать! Хватит уже строить теории заговоров! Ну, плюнул студентик на схему. Подумал-подумал и пришел к выводу. Что нет в старой карте никаких сенсаций. Хотя, интересно, конечно, мы об одном и том же не договаривали? Или он еще что-то знает про наши катакомбы?
С мыслей о Стеблеве я переключился на… Лену. Улыбнулся, вспоминая наши поцелуи, позволил себе побалдеть, но зловредная память быстренько охладила мои чувства утренними приключениями.
Что за мужик выползал из подвала водонапорной башни? Тоже искал дорогу вниз? Или, наоборот, вышел из-под земли? Если все-таки я рискну сунуться в городские подземелье, нужно искать другую точку входа. Мало ли какие ловушки в водонапорке, кто его знает, что там происходит, внутри.
Надо поднапрячься и вспомнить, откуда еще удобно и относительно безопасно можно нырнуть на глубину, так сказать.
— Кх-кх, — негромкое покашливание с соседней койки аккуратно вынуло меня из размышлений. — Слышь, сынок, — позвал дед.
— Что? Помочь что-то? — откликнулся я, не открывая глаз, в глубине души очень надеясь, что не придется подниматься с кровати.
— А ты, правда что ль, Лесаков Алексей?
Я открыл глаза и наткнулся на пристальный изучающий взгляд старика. А дедок-то тот еще жучара, по ходу дела.
— Правда, дедушка, почему интересуетесь? — мы продолжили играть в гляделки.
— А по батюшке?
— А по батюшке я Степанович, — улыбнулся я.
Так и подмывало сказать: по обоим батюшкам Степановичи мы, но я сдержался. Объясняй потом, что имел ввиду.
— Это хорошо, Алексей Степанович Лесаков, — дед улыбнулся в ответ, потом вдруг отвернулся, откинулся на подушку и повторил. — Это очень хорошо!
Глава 11
Довольный дедуля уснул, а я лежал в кровати, стараясь несильно ворочаться, чтобы не беспокоить пробитую голову, и маялся кучей вопросов. Сна не было ни в одному глазу. Перед внутренним взором стояла хитрая улыбка соседа по палате и его странная реплика. Он что, знал отца моего студента? Если так, тогда он и со мной другим мог встречаться, а то и жить в одном дворе.